Жаклин Уилсон - Девчонки в поисках любви
Анна ополоснула Нелли под краном и засунула её в стиральную машину. Нелли стала непонятного розово-лилового оттенка, набивка свалялась. И я отвергла её, сказала, что она испорчена, и бросила в мусорный бак.
Как я об этом жалею! Я раскаялась, едва уехал мусоровоз. Может, я и не в себе, но я до сих пор иногда представляю, как она лежит среди объедков китайской еды и мокрых чайных пакетиков, жалобно поджав хобот.
Остальные игрушки я выкинула, когда решила изменить облик комнаты так, чтобы ничто в ней не напоминало о толстой мечтательной глупышке Элли. А потом я подстроюсь под комнату и тоже стану модной и стильной. Я выкрасила стены в голубой цвет, повесила жёлтые шторы и поставила красный диван — яркие цвета для блеклой Элли. А затем долго старалась стать раскованной, лёгкой и весёлой под стать комнате — но так ничего и не вышло. Вот и сейчас я такая мрачная и угрюмая, что под стать мне разве что тёмный закуток в глубинах канализации.
Я крепче сжимаю подушку. В детстве у меня хотя бы раз в неделю ночевала Надин. Нам не нужны были раскладушки и спальные мешки, мы вместе забирались в одну кровать. Надин — не самая пухленькая и уютная соседка, у неё острые локти, и она пихается во сне, но я не жаловалась. Мы сочиняли кровавые кладбищенские истории, так что всю ночь потом снились кошмары, но, если становилось страшно, я всегда могла прижаться к костлявой спине Надин и почувствовать, как её длинные волосы щекочут лицо.
Но теперь Надин прижимается к Лайаму. До сих пор не могу поверить, хоть Надин нас и познакомила. Интересно, как прошло их свидание? А у Магды есть Грег. Надин и Лайам, Магда и Грег, только Элли одна на белом свете…
И когда я наконец засыпаю, мне снится сон. Элли и Дэн. Только не тот Дэн, а кареглазый блондин моей мечты. Он ждёт меня у школы и ведёт к реке. Мы идём по улице, держась за руки, а когда останавливаемся на берегу, где нас никто не видит, Дэн прижимает меня к себе, обнимает, нашёптывая прекрасные слова, отводит ладонью волосы и принимается целовать мою шею, уши, губы, мы целуемся по-настоящему, это чудесно, мы лежим на мягком мху, я принадлежу ему, а он мне, он шепчет, что любит меня, полюбил с первого взгляда, когда мы столкнулись на улице и наши глаза встретились — и я шепчу, что тоже его люблю.
— Я люблю тебя, — шепчу я вслух и просыпаюсь. Какой реальный сон. Я до сих пор вижу солнечных зайчиков на нашей коже, чувствую медовый запах его груди, тепло его тела, слышу биение сердца…
Я не хочу просыпаться, не хочу возвращаться. Я чужая в этом обыденном мире ванных и завтраков. Я молча глотаю кофе с хлопьями. Мы завтракаем вместе — я, папа, Анна, Моголь. Четыре грани стола, четыре члена семьи, и ни с одним я не чувствую настоящей близости.
Папа что-то говорит, но я не слушаю. Плотный бородатый длинноволосый коротышка в студенческой футболке. Что у нас общего? Три литра крови? Неужели мне больше нет причин сидеть за этим столом? С громко хохочущим карапузом, давящимся хлопьями, у меня ещё меньше общего. А спокойная женщина в белой рубашке и вовсе чужая.
Она что-то говорит про автобус, на который я опоздаю, если не потороплюсь. Она права. Автобус уже стоит у остановки, а я только выхожу из дома. Я успею добежать, но тогда юбка совсем задерётся, и потом, кому нужен этот автобус. Скукота. Лучше я пройдусь. А вдруг…
И я иду пешком, прохожу мимо остановки, спускаюсь по улице, заворачиваю за угол. Вчерашняя машина не перегораживает тротуар, блондина тоже не видно… ДА ВОН ЖЕ ОН! В конце улицы. Идёт мне навстречу!
Я все ещё нахожусь во власти сна, и мне чудится, будто мы и в самом деле знакомы, будто гуляли по городу и целовались у реки.
Он приближается. Сегодня на нём голубая джинсовая рубашка, она так идёт к его светлым волосам. Он смотрит прямо перед собой. На меня? А вдруг он ждёт меня? Вдруг я ему тоже снилась? Вдруг нам каким-то чудом приснился один и тот же сон?
И мы идём друг другу навстречу. Я уже различаю его лицо, карие глаза, прямой нос, сочные губы, он улыбается, улыбается — мне. Сейчас я тоже улыбнусь, значительной улыбкой, обещая хранить наш общий секрет…
— Привет, — говорит он, почти поравнявшись со мной.
Привет! Неужели это мне? Неужели он заговорил со мной? Да нет, быть того не может. Голова сама поворачивается посмотреть, не идёт ли кто позади меня. Но нет. Улица пуста. Как глупо я себя веду. Я пытаюсь выдавить ответ, но горло пересохло, как пустыня Сахара, и наружу вырывается сдавленный хрип. Вот и все — мы разминулись, он прошёл мимо, я упустила его, упустила миг. Теперь он решит, что я дурочка, не способная даже поздороваться.
Я снова опаздываю. Миссис Хендерсон оставляет меня после уроков. Ещё раз. Второй раз за два дня. И спрашивает, не иду ли я на школьный рекорд.
— Последи за своим поведением, — грозно добавляет она.
Я не знаю, что и делать. Угрозы миссис Хоккейной Клюшки меня не заботят. Меня тревожит собственное здоровье. Похоже, я схожу с ума. Школьные запахи — резина кроссовок, чипсы, туалетное мыло, «Клерасил» — вытесняют сладкий аромат сна, и я начинаю верить, что все происходило на самом деле, что блондин по правде мой парень.
Надо это прекращать, и быстро. Надо рассказать Магде и Надин, что я все выдумала.
Но мне все никак не удаётся вставить хоть слово, даже на большой перемене. Надин без умолку говорит о Лайаме, Лайаме, Лайаме. Чернильные сердечки покрывают её руку до локтя. Скоро её коже будет нечем дышать. Кажется, она и мозги зачертила его именем, потому что о чём-либо другом с ней говорить бесполезно. Кстати, с Лайамом они тоже почти не разговаривают. Она о нем ничего не знает. Он уводит её в укромное место, там они обнимаются и целуются — вот и всё свидание. По-моему, этого для настоящих отношений мало.
— Тебя забыли спросить, — огрызается Надин.
Магдин Грег, наоборот, чересчур увлекается разговорами. Только и делает что болтает.
Он объяснил ей, как решать задачи, хотя она и сама отлично это знала. А потом плавно перешёл к физике и химии.
— А как у тебя с анатомией человека? — шепнула Магда по пути домой.
Но он не понял намёка. Может, он до смерти умен, когда — дело касается уроков, но едва речь заходит об отношениях с девушками, его ум отмирает, это же очевидно.
— С чего ты взяла? — злится Магда. — Просто он долго раскачивается. Всем известно, рыжие парни — самые страстные в любви.
— Почему это тебя так раздражают Лайам и Грег? — замечает Надин. — Что тебя грызёт, Элли?
— Да ничего меня не грызёт.
— Может, ты чувствуешь, что немного отстала от жизни? — говорит Надин.
— С какой стати!
— Да нет, она злится оттого, что её Дэн далеко и она не может с ним увидеться, — решает Магда.
— Если этот Дэн не плод её воображения. — Надин пристально смотрит на меня.
Сердце громко стучит под блузкой. Надин знает меня слишком хорошо. Не нравится мне этот огонёк в её зелёных глазах.
— Ну конечно, он плод моего воображения, — говорю я, не отводя взгляда. И умолкаю. А потом запускаю руку в карман и достаю смятое письмо. — Плод моего воображения, который каким-то чудом умудрился мне написать. — И я сую письмо им под нос.
Я предусмотрительно прикрываю почти все письмо ладонью и даю им прочитать только подпись: «С любовью, Дэн».
ДЕВЯТЬ СНОВ
1. САМЫЙ ЧУДЕСНЫЙ СОН: Мы с блондином целуемся у реки.
2. САМЫЙ ГРУСТНЫЙ СОН: Я замечаю маму в толпе и пытаюсь её догнать, но не поспеваю, я начинаю кричать, звать её, но она не слышит и уходит, и я её теряю.
3. САМЫЙ ДУРАЦКИЙ СОН: Нам с Магдой и Надин по тринадцать, но нас переводят в детский сад. Мы лепим человечков, а у меня никак не выходит, фигурка сама собой снова превращается в пластилиновый комок.
4. САМЫЙ УНИЗИТЕЛЬНЫЙ СОН: Я иду к остановке, где полно мальчишек из школы напротив. Они начинают хихикать, и я понимаю, что юбка у меня задралась до пояса и видны трусы.
5. САМЫЙ НЕОБЫЧНЫЙ СОН: Я летаю, но очень низко, вверх и вниз по лестнице, задевая каблуками ступеньки.
6. Самый страшный сон:В дом забрались грабители. Я слышу, как они поднимаются наверх, чтобы убить меня. Дверь спальни распахивается, и я просыпаюсь, бегу к Анне и папе за защитой, но тут оказывается, что я все ещё сплю. Грабители затаились в папиной постели, и, едва я вхожу, они набрасываются на меня.
7. САМЫЙ ДЕТСКИЙ СОН: Я лежу в колыбельке, чьи-то руки меня убаюкивают. Мне очень уютно, вот только кроватка маловата, и голова упирается в стенку, а ноги торчат наружу.
8. САМЫЙ МОКРЫЙ СОН: Я плыву на яхте. Вода сверкает. Я прыгаю с борта и начинаю плескаться в тёплых морских волнах. (Этот сон мне часто снился, когда я была маленькой, иногда с неприятными последствиями.)
9. ПОВТОРЯЮЩИЙСЯ СОН: Я опаздываю в школу и никак не могу найти форму и собрать учебники. Автобус уходит, и в школе меня ждёт серьёзный нагоняй. Это так часто случается на самом деле, что тем обиднее получать двойную порцию во сне!
