Андрей Жвалевский - Охота на василиска
— А вы уже узнали, кто спайс отравленный нашим дал?
— Пока не могу тебе этого сказать, — сказал следователь, — но Даник ваш, похоже, на этот раз ни при чем.
— На этот раз? — удивилась Ксюша.
— Он у вас торговец со стажем, в списках уже полгода есть.
Ксюша покачала головой, пытаясь собраться с мыслями.
— Ужас какой… Артем — законченный наркоман. Даник — торговец наркотиками… А он сам признался?
— Кто ж в таком признается? — хмыкнул Леонид Борисович. — Его только с товаром можно взять.
Ксю посмотрела на Леонида Борисовича и испугалась. Глаза у него были открыты, но лицо оставалось совершенно неподвижным. И рука на мышке лежала камнем.
— Леонид Борисович, — прошептала девушка, — вы чего?
Он не отвечал. Ксюша протянула руку, чтобы потрясти следователя за плечо, но он неожиданно вздрогнул и схватил ее за кисть.
— Больно! — вскрикнула Ксюша.
Следователь еще секунду смотрел на нее стеклянным взглядом, потом проморгался и отпустил.
— Так. На сегодня все.
Он захлопнул ноутбук, поднялся со стула, но тут же принял упор лежа и принялся отжиматься. Ксю только глазами хлопала да кисть растирала.
— Далеко живешь? — спросил Леонид Борисович.
— Возле метро.
— Я тебя подвезу, — следователь поднялся и повертел головой. — Все, теперь за рулем не усну.
В машине у Леонида Борисовича было прохладно, печку он, несмотря на холодный апрельский вечер, не включал. Но Ксюше все равно было приятно: ее везет взрослый, солидный человек. Да еще с такой опасной профессией.
— А в вас стреляли? — спросила Ксю и тут же мысленно обозвала себя дурой.
Впрочем, ответить следователь не успел: у него зазвонил телефон. Коротко переговорив («Да… Где? Сейчас»), он резко развернулся:
— Прости, надо заскочить в одно место. Пять минут. Но потом точно отвезу!
Они притормозили у полицейского участка. Ксю оставаться в машине отказалась.
— Ладно, — вздохнул следователь, — раз уж ты мой помощник…
Ксюша пожалела, что напросилась, — дежурный отвел их к клетке, в которой сидел Мышкин папа. Теперь он был не только небритый и злой, но еще и в саже.
— Пытался сжечь киоск, — сказал полицейский. — Тут недалеко. Они курительными смесями торгуют.
— Они убийцы! — рявкнул мужчина из клетки так, что уши заложило.
— Вы просили о таких случаях сообщать сразу, — продолжил дежурный.
— Спасибо, — кивнул Леонид Борисович, — но это точно не мой клиент.
Отец Мышки теперь смотрел на Ксюшу, ей захотелось спрятаться за спину следователю.
— Так что, отпускать? — спросил полицейский.
— Погоди. Хозяин претензии предъявлял?
— Да нет. Ему лишний шум не нужен, — дежурный полез за ключами, но следователь поймал его руку.
— Я же говорю, погоди.
Леонид Борисович подошел к клетке вплотную. В ней задержанный еще больше походил на большую человекообразную обезьяну. Опасную обезьяну. Следователь наклонил голову, пристально рассматривая отца Дианы. Тот наконец перестал буравить Ксю взглядом и всем телом повернулся к Леониду Борисовичу.
И улыбнулся.
Ксюша вздрогнула. Дежурный невнятно выругался.
Леонид Борисович удовлетворенно кивнул и сказал:
— Пусть посидит. Семьдесят два часа. Для выяснения личности.
Уже в машине Ксюша настолько пришла в себя, что спросила:
— А зачем выяснять его личность? Это же папа Дианы. Я его знаю. И вы тоже, наверное…
— Если его выпустить, он не просто киоск сожжет, он и убить может. Пусть успокоится.
— Но надо тете Лене позвонить… Его жене. Она волнуется.
— Ага… Позвоню… Где твой дом?
Ксюша шла к подъезду и спиной чувствовала взгляд следователя. Открыв кодовый замок, она оглянулась — машина Леонида Борисовича все еще стояла у обочины. Когда Ксю поднялась к себе и выглянула в окно, машины уже не было.
Глава 7. МЫШКИНА СТРАНИЦА
Весь вечер Ксения мучилась. Она специально не включала компьютер, потому что очень боялась, что не удержится.
Она точно знала, что никогда бы не стала выведывать пароль Мышки, если б та была жива, не до такой степени они были близки. Да и невозможно дружить до такой степени!
«А что бы я сделала, если бы случайно узнала пароль, а Мышка была бы жива?» — подумала она. И тут же ответила себе, что попросила бы Диану сменить пароль, от греха подальше.
С другой стороны, Мышка — она такая мышка. Была. Что она могла прятать на своей странице? Личную переписку?
Ксюша представила себе любовную переписку Дианы с Егором и фыркнула. Небось, они матом не ругались. И ничем таким не занимались. А так и писали друг другу: «Я тебя люблю!» — «И я тебя люблю!». И так целый день.
Ксюша посмотрела в сторону ноутбука и решительно вышла из комнаты.
С одной стороны, в личной переписке могут быть хоть какие-то зацепки. С какого перепугу Дианка и Егор вообще пошли курить спайс? Диана же с ними воевала! А Егор вообще самый правильный человек в мире: староста, педант, зануда… Они что, были не в себе? Классная их заставила? Уговорила?
Кстати, то, что курила Антонина, совсем не удивило Ксю. Она у них совсем молодая, в школу пришла осенью. От безысходности. На каждом уроке кричала, что уйдет из школы при первой же возможности. А не уходила, потому что ни одно собеседование пройти не могла. Это вторая училка английского насплетничала. Эта вторая ничем не лучше, кстати. Кроме того, что оценки ставит выше. Она сразу, еще в начале года, сказала, что будет делать ошибки специально, и кто их найдет, тому пять за четверть. Так у нее у всей группы пятерки, хоть все и поняли давно, что ошибки она делает не специально, а потому что языка не знает.
Ксюша попыталась вспомнить, как себя вела Мышка в тот день. Ничего странного не вспомнила. Как обычно, на перемене сидела, уткнувшись в планшет, и читала. А Егор? Вот что странно, они в тот день сидели не вместе! Поссорились? Так ни до чего не додумавшись, Ксю легла спать, но и во сне Мышкина страница не давала ей покоя — она то открывалась на Ксюшином компьютере самопроизвольно (и закрыть не было никакой возможности), то появлялась на обоях или потолке.
Самое обидное, что во сне нельзя было никак прочитать, что на этой страничке написано, текст все время менялся и вытекал из памяти.
В школу она шла с чугунной головой, долго не могла понять, чего от нее хочет дежурный.
— В автобус иди! — повторял он. — Кровь сдавать на наркоту!
— Так вчера же сдавали!
— И сегодня сказали сдавать.
Дежурный, симпатичный парнишка из одиннадцатого класса, присмотрелся к Ксю и очень тихо сказал:
— Слушай, я бы тебя не загонял, но они все равно вычислят… Может, ты домой иди, а я скажу, что тебя не видел?
Только тут до Ксюши дошло, что ее принимают за наркоманку. Ну после ночных кошмаров, наверное, очень похожа.
— Да нет, — вздохнула она. — Все в порядке.
И отправилась в автобус. Кстати, после того как из вены откачали пробирку крови, стало полегче.
Весь первый урок Ксю грызла ручку и размышляла, можно ли все-таки заглянуть на Мышкину страницу. А в конце урока ее мучения неожиданно закончились. В кабинет заглянул Леонид Борисович и строго сказал:
— Извините, мне нужна Ксения Фадеева. Интересы следствия.
Ксю шла к выходу и со стыдом понимала — ей приятно. Весь класс с завистью смотрит в спину. «Интересы следствия»!
«Прекрати понтоваться! — приказывала она себе. — Мышка умерла! Это не игра, ты помогаешь найти ее убийцу!» Но все равно гордилась.
Следователь завел Ксюшу в учительскую, усадил рядом с собой (теперь она видела монитор его нотика) и зашел на страницу Мышки. «Вот и все, — подумала Ксю, — а ты боялась!»
Но потом увидела такое, что все мысли выдуло из головы. Следователь открыл переписку в личке. Мышка переписывалась с Егором. Леонид Борисович промотал примерно до середины.
Мышка: «…не могу ничего поделать. Пока не вижу его, все нормально. А когда вижу… плакать хочется. Или подойти и сказать: „Стас, я тебя люблю!“»
Егор: «Так подойди и скажи!»
Мышка: «Ни за что! Это же Ксюшин парень! А вдруг он скажет, что тоже меня любит!»
Егор: «Тогда забей и не парься!»
Мышка: «Не могу! (((((»
Ксю механически провела по тачпаду, проматывая страницу. Леонид Борисович не возражал. На третьем экране она поняла, что ничего нового не прочитает. Все те же жалобы и утешения. Она растерянно посмотрела на следователя.
— Кто такой Егор, я понял, — сказал он. — Это ее сосед по парте. А кто такой Стас и при чем тут ты?
— Стас… это Джеймс…
— Что? — не понял следователь.
— Ну… Джеймс Поттер. Он играет. Мы играем. Готовимся к конвенту… это типа фестиваля… Да ну, бред, не может быть! Этого не может быть!
