Борис Лобков - Зачем нам чучела?

Ребята, прижимаясь к стене, поднялись по лестнице без перил и оказались на той же крыше.

— Дядя Петя! — крикнула Аннушка.

Дядя Петя повернул голову, что-то сказал своим помощникам и зашагал через проволоку и балки. Теперь всё объясняла Аннушка, она рассказала не только о доме, но и о том, что Котька приехал сюда специально из Одессы на один день.

Дядя Петя сдвинул фуражку на затылок, посмотрел Котькин и Сашкин рисунок, а потом сказал:

— Я бы такой дом с удовольствием построил, ну хотя бы вон там. — И он указал пальцем на белый известняковый берег моря. — У самого порта. Но всё дело, ребята, в том, что я — не начальник. Вот скоро придёт мой начальник, с ним поговорим. Идёт?

— Идёт! — сказал Котька и подумал, какой хороший человек дядя Петя.

— А я в школу побежала, — сказала Аннушка. — У нас сегодня всего два урока. Учитель физкультуры заболел. Подожди меня, Костя, ладно?

— Ладно, — сказал Котька.

Потом он смотрел, как Анка мыла ноги внизу под краном, как надевала туфли, смешно прыгая на одной ножке, и как, перескакивая через голубые лужи, побежала к себе в школу.

«Мы бы все поняли…»

Сашка уже лежал в постели, когда к нему пришли Оля, Гера и Серёжа.

— А где Котя? — спросила Оля.

— Ещё не приходил из школы, — соврал Сашка и даже немножко постонал, чтобы они поверили, что он Сашка и что он болеет.

— Ты всё лежишь? — спросила Оля.

— Лежу. Надоело, ужас как…

— Не встаёшь?

— Не-е, — застонал Сашка. — Не встаю. Вчера попробовал, чуть не упал.

— Голова кружится?

— Жутко, — сказал Сашка. — Как глобус. И в глазах такие звёздочки, кружочки, сердце тук-тук, ноги подгибаются, в руки что-нибудь возьмёшь — не держат.

Сашка вдруг обратил внимание на то, куда смотрит Оля. Оля смотрела на его руку: в том месте, где прижимается ручка к среднему пальцу, было фиолетовое чернильное пятно! Сашка быстро сунул руку под одеяло, но было уже поздно. Оля сказала:

— Саша, мы всё знаем. В школе вместо Коти был ты.

Гера победно улыбнулся и встал, готовясь уйти. Сашка мучительно решал, что делать.

— О его поведении мы поставим вопрос на сборе отряда, — сказала Оля.

— Не надо, — сказал Сашка, поднимаясь. — Ребята это всё я придумал, один я! Котька не виноват. — И Сашка сбивчиво рассказал им обо всём. О слове, которое они дали папе, об их доме и о том, что чучела делать — это, честное слово, скучно и противно, если есть на свете живые птицы, а вот такой дом сделать — это интересно.

Ребята молчали.

Потом Серёжа сказал:

— Саша, надо было нам рассказать. Не надо было обманывать.

— Да, — сказала Оля. — Мы бы всё поняли.

Гера с красными ушами кивнул головой:

— Просто мне было интересно, куда смылся Котька. Я же знаю, что у него порезан палец.

— А ты никогда не обманывала? — вдруг спросил Сашка Олю.

— Нет, — сказала Оля.

— А тут для такого дела! — почти закричал Сашка. — Для такого дела!.. Это вам не чучело лепить!

— А если мама и папа скоро приедут и Котьки не будет дома? — спросила Оля. — Что тогда будет?

— Тогда плохо будет, — сказал Сашка. — Уже три часа. Он должен был уже быть дома.

— Может быть, с ним что-нибудь случилось? — сказал Серёжа.

— А деньги у него есть? — спросил Гера.

— Денег у нас нету, — сказал Сашка. — Ни копейки. Ни копеечки.

Ребята помолчали, потом Оля сказала:

— У меня есть пятьдесят копеек. — Она положила большую серебряную монету на столик у Сашкиной постели.

Сашка почувствовал, как к горлу подкатился комок: оказывается, Оля, строгая Оля со взглядом, как у целой комиссии, настоящий человек!

— У меня есть рубль, — сказал Серёжка и положил рядом с монетой свой рубль.

— И у меня есть тоже кое-что, — сказал Гера. — Но кто поедет к Котьке? Я, честное слово, никак не могу. Мне домой надо.

— Я поеду! — крикнул Сашка, спрыгнул с кровати на пол и молниеносно оделся.

Гера хотел спросить Сашку, а не кружится ли у него голова, как глобус, но не сделал этого. Хотя очень хотелось это сказать.

Начальник Толя

Начальник приехал на красном мотоцикле с никелированными колёсами. Котька сразу определил его марку — «Ява».

Это был худой-худой парень в синих брюках и чёрной кожаной куртке. Его звали Толей. Начальник постоял внизу с рабочими, потом поднялся наверх и начал о чём-то говорить с дядей Петей. Ветер доносил обрывки их разговора, в которых были слова: накладные, балки, чего-то не хватало, чего-то не довезли. Начальник внимательно слушал дядю Петю и время от времени кивал головой. Они обошли все этажи и крышу, потом дядя Петя крикнул Котьке, чтобы он подошёл.

— Сколько тебе лет, парень? — спросил начальник у Котьки.

— Десять лет и девять месяцев, — ответил Котька.

— Выходит, без пятнадцати двенадцать, — засмеялся начальник Толя и добавил: — Много.

— Много, — согласился Котька.

— Ну, давай твои чертежи. Посмотрим.

— Это не чертежи, — сказал смущённо Котька, — это рисунок…

Котька протянул его начальнику, и пока тот смотрел, Котька стоял рядом и волновался. А когда начальник Толя попросил его рассказать о доме, Котька так увлёкся, что даже не заметил, как сзади на цыпочках подошла Аннушка.

— Знаешь что, архитектор, — сказал, выслушав Котькин рассказ, начальник Толя. — Хочешь посмотреть, каким будет этот город? Поедем со мной!

Часы на руке начальника Толи показывали без пяти три.

«Всё равно на катер не успею, — подумал Котька. — Домой как-нибудь доберусь, а Вовке Сафонову потом всё объясню».

— Хочу, — сказал Котька и тут только заметил Аннушку. — Спасибо, — сказал он начальнику Толе. — Я передумал. Я не могу один ехать.

Но начальник сказал:

— Её возьмём тоже.

— А довезёте?

— Будет сделано! — засмеялся начальник.

Он усадил Аннушку впереди себя на бензиновый бак, укрыл её плечи своей кожаной курткой; Котька сел на заднее сиденье, начальник Толя дал газ, и мотоцикл рванулся вперёд.

Вскоре мотоцикл остановился перед большим оранжевым зданием.

— Готово! — сказал начальник Толя и поставил Аннушку на землю.

Котька слез сам.

— Пошли, ребята!

Начальник, Котька и Анка вошли в здание.

— Знаешь, где мы? — спросила шёпотом Аннушка у Котьки.

— He-а! А ты?

— Тоже не знаю.

Они прошли длинным коридором. В коридоре было много дверей. За стёклами дверей они видели, как много людей, стоя за досками, что-то чертили.

Потом ребята попали в большой зал. И Котьке среди такого большого количества людей, чертёжных досок и разных чертежей стало немножко страшно.

Начальник Толя подвёл их к усатому человеку с большим круглым лицом.

— Елизабар! — сказал начальник Толя. — Посмотри, какого я тебе архитектора привёз!

— Как твоя фамилия? — спросил усатый человек.

— Байда, — сказал, глотая слюну, Котька.

— Он приехал из Одессы и привёз нам свой проект, — сказал серьёзно начальник Толя, усаживаясь в кресло.

— Я его с Сашкой, моим братом, рисовал, — добавил Котька.

— Интересно… А кто эта красавица? — Усатый посмотрел на Аннушку.

Анка встряхнула головой:

— А я вас знаю. Вы Первого мая на трибуне стояли, а меня несли на глобусе. Помните?

— Помню, — сказал добрый человек с усами. — Ты стояла на земном шаре.

— Ага!

— А не боялась? Всё-таки высоко.

— А чего там бояться?! — сказала Анка. — Меня же привязали за талию. Вы бы тоже не боялись.

— Привязали? — огорчённо переспросил усатый. — А думал, что ты бесстрашная.

— Что вы! — смутилась Аннушка. — Я не бесстрашная. Вот я грома боюсь и ничего не могу с собой сделать!

Она подняла голову и тут заметила, как в глубине чёрных глаз усатого архитектора дрожат смешинки.

— Вы шутите? — спросила Аннушка.

— Конечно, шучу! — признался он, рассмеялся и сказал Котьке: — Ну, показывай свою работу.

Котька дрожащими руками развернул рисунок и начал в третий раз за этот день всё объяснять. Усатый человек внимательно слушал.

— Это хорошо, — сказал он, когда Котька закончил, — что ты подумал о таком доме… Такой дом морякам необходим. Мы, строители, тоже подумали об этом доме. Значит, теперь можно сказать, мы его проектировали вместе. — И он подвёл Аннушку и Котьку к макету города, который они сразу не заметили.

Это был город как бы с самолёта.

Это был очень красивый город.

Такой же красивый, как Одесса, а может быть, ещё красивее…

К морю тянулись улицы — прямые, как стрелы, и Котька себе представил, как по утрам солнце будет устилать их золотыми дорожками, и по ним, по этим улицам, пойдут люди, поедут троллейбусы, покатятся автомобили, зашумит в листве деревьев весёлый тёплый ветер. Он прилетит издалека, может быть, от самого океана, откуда к этому городу будут плыть белые корабли…