Юрий Сальников - Шестиклассники
Конечно, о классе и о ребятах Аня так ничего и не узнала.
Эмма крикнула Вере, чтобы та накормила её перед школой. Вера подала обед, и Эмма принялась есть, продолжая тараторить. Вера неодобрительно заметила:
— Подругу-то забыла к столу пригласить.
— Да, да, — спохватилась Эмма. — Садись.
Но Аня отказалась и, взяв расписание уроков, села переписывать для себя в тетрадку.
Так подошло время идти в школу.
Девочки встретили её оживлённо и радостно, но не в пример Эммке без лишних восторгов, сразу окружили, и засыпали новостями о классе, о новых ребятах, о выставке, которую готовят («А ты тоже что-нибудь привезла?»), и об учителях («новый физик, совсем молоденький»), и задавали бесконечные вопросы о севере. А Маша Гусева, невзрачная на вид, щупленькая и бледная, с редкими белесыми волосами — косички тоненькие, «словно шпагатинки», — обняв, повела в класс, говоря, что они, как и в прошлом году, сидят вместе на третьей парте.
Мальчишки, как обычно бывает в таких случаях, держались в сторонке, но Аня видела, что и они поглядывают с любопытством: ведь все знают, что Смирнова ездила на Крайний Север, а это — путешествие серьёзное. Гена Кузеванов даже не вытерпел и, когда около Ани было не очень много девочек, прошелся мимо, но успел бросить фразу:
— За Полярным кругом была?
— Да, — кивнула Аня.
— Ну, ну, — словно одобрил Гена.
А Лёня Галкин крикнул издалека:
— Хозяйка класса приехала!
«Хозяйка класса» — так называла Аню в прошлом году Зинаида Антоновна.
Девочки тут же сообщили, что весь класс просил Таисию Николаевну оставить старостой Аню. И никого не выбирали до Аниного приезда.
Ане стало очень приятно, что её так ждали! А вот и об этом забыла рассказать Эмма! Она и сейчас где-то бегала, занималась своими делами.
Наконец раздался звонок.
И начался первый для Ани Смирновой долгожданный день в школе — четвёртый для всех остальных ребят.
Многие учителя были прежние и уроки вели, как всегда, по-своему. Математик Павел Степанович, слегка пригнув седую голову, сразу прошел к столу, положил журнал и, окинув взглядом ребят, властным тоном вызвал сразу нескольких человек: трое, разделив доску, начали чертить какие-то линии, а четвёртый отвечал устно. И никто из сидящих за партами не смел отвлечься, потому что Павел Степанович в любую минуту мог спросить кого угодно.
А перед уроком географии ребята, посмеиваясь, гадали:
— Интересно, с какой ноги сегодня Александра Егоровна встала — с правой или с левой?
Учительницу географии ещё в прошлом году так и прозвали: «С правой, с левой». Она удивительно поддавалась настроению и то весь урок была добрая, улыбалась и ставила хорошие отметки, то хмурилась и беспрерывно придиралась. Прозвище «С левой, с правой» ей подходило ещё и потому, что, маленькая и полная, она передвигалась, как уточка, переваливаясь с ноги на ногу.
Сегодня она пришла в дурном настроении, покрикивала на ребят, и они сидели плохо.
А высокая учительница по ботанике, Варвара Самсоновна, прежде чем приступить к уроку, долго стояла у двери, поджав губы и застыв, словно монумент. Строго оглядывая класс, она ждала, когда ученики успокоятся. Она часто сердится на ребят, а они на её уроках всё равно сильно шумят.
Всё школьное — прежнее, знакомое и нынешнее, новое — скоро перемешалось у Ани: новый предмет геометрия и обычный Павел Степанович, новый раздел по ботанике о капусте и помидорах и несмолкаемый гул на уроках у Варвары Самсоновны, новая тема по географии — изучение Европы — и прежняя Александра Егоровна.
Может быть, поэтому Ане скоро показалось, будто и она сидит в классе давным-давно. И занятия вошли в свою колею, и никто не обращает на Смирнову внимания — ни ребята, ни учителя. Только Павел Степанович, начиная урок, приветливо заметил:
— А-а-а, Смирнова на месте!
Тогда Галкин опять выкрикнул:
— Хозяйка!
Ребята засмеялись, а с ними и Павел Степанович.
А на большой перемене, когда в дверях класса появилась Таисия Николаевна, девочки хором сообщили ей:
— Смирнова приехала.
Таисия Николаевна спросила:
— Где же она?
Позвали Аню, и Аня увидела Таисию Николаевну — стройную, молодую, в синем — платье. Серые глаза учительницы смотрели на Аню спокойно и ласково.
— Вот хорошо, — сказала Таисия Николаевна. — Приступай к обязанностям. Ребята захотели, чтобы ты осталась у нас старостой.
Аня покраснела от смущения и молча кивнула.
Потом Таисия Николаевна очень интересно провела урок литературного чтения, рассказывая о русских былинах, про богатырей, и все внимательно слушали.
— А сейчас физика, — объявила Маша Гусева и со смехом добавила: — Вот увидишь, что будет.
— А что? — удивилась Аня.
Она только знала, что физика для шестиклассников тоже новая наука и преподает её новый учитель — Геннадий Сергеевич.
Когда прозвучал звонок и ребята выстроились около парт, ожидая прихода учителя, вдруг со всех сторон раздалось покашливание:
— Гм, гм!
Ребята заулыбались.
Маша подтолкнула Аню под бок:
— Слышишь?
Дверь распахнулась, и в класс стремительно вошел учитель.
Шум сразу прекратился, но кто-то кашлянул:
— Гм!
Учитель сказал отрывисто, глухим голосом:
— Садитесь.
Стуча крышками, парт, ребята сели.
— Дежурный, гм… кого нет, гм… — учитель уткнулся в журнал.
Ребята откровенно заулыбались, переглядываясь.
Аня смотрела на учителя. Он действительно был очень молодой — светлые волосы аккуратно зачёсаны назад, из-под прямых бровей пепельного цвета поглядывали чёрные глаза, быстрые и цепкие. На вид Геннадий Сергеевич довольно симпатичный. А что «гмыкает» — так мало ли что!
Дежурный Валерий Петренко отвечает, кого нет в классе, а сам нарочно мычит:
— Ещё нет, гм… Зайцева, гм…
Геннадий Сергеевич ничего не заметил. Он отложил ручку и оглядел класс.
— Повторим предыдущий урок… Отвечать пойдет, гм… — Геннадий Сергеевич опять уткнулся в журнал.
Сзади громко промычал Галкин. Учитель поднял голову и простодушно спросил:
— Что такое?
Он подумал, что задали какой-нибудь вопрос. Но в ответ Галкин снова замычал.
Аня увидела, как учитель вздрогнул. Должно быть, он только сейчас понял, что «гмыкает» слишком часто. И начал краснеть. Краснел он медленно, но очень приметно — багровые пятна появились сначала на щеках, потом разлились к шее и подступили к ушам. Загорелись уши и лоб. На лбу выступили капельки пота. Но, взяв себя в руки и уже ни разу не «гмыкнув», Геннадий Сергеевич произнес четко, глядя прямо на Галкина:
— Недостатки есть у каждого!
Ребята притихли. Учитель сделал паузу.
— Думаешь, у тебя их нет? — спросил он, наконец, и Галкин, к которому непосредственно был обращен вопрос, встал, опустив голову. Учитель ещё помолчал и добавил: — Стыдно смеяться. Садись! — И, заглянув в журнал, вызвал Юдина.
Жиркомбинат, отдуваясь, будто ему мешала полнота, принялся рассказывать «Введение». Все присмирели, даже Галкин. Потом Геннадий Сергеевич объяснял новый материал, и Ане понравилось, как он говорил. Очень понятно. Правда, простая была тема — о том, как измерять длину. Кто не знает, что расстояние измеряется метрами, а не килограммами! А оказывается, с этих известных вещей начинается наука физика.
Учитель все-таки немного «гмыкал», но тут же спохватывался и поправлялся. Аня мельком посмотрела на Галкина, тот ухмылялся. И Ане стало обидно: ну как он не понимает? Больше всех нарушает дисциплину, поминутно делают ему замечания учителя, даже Таисия Николаевна два раза называла его фамилию, а он, бессовестный, только посмеивается!
И когда учитель физики ушел, а ребята повскакали с мест, Аня вскочила с парты, повернулась и крикнула Галкину:
— Как не стыдно тебе, как не стыдно!
Но вокруг шумели ребята, и Галкин не расслышал её слов, да вдобавок ещё Гена Кузеванов объявил, чтобы все остались на пионерский сбор — придёт вожатый, — и это вызвало бурю возгласов, Гену окружили, стали ему что-то доказывать.
Галкин вспрыгнул на сиденье своей парты и, размахивая сумкой на длинной веревке, завопил:
— А я не останусь, не останусь!
Тогда Аня пробралась к нему мимо столпившихся около парт девочек и дернула за рукав:
— Слезай сейчас же! Как тебе не стыдно!
— А что? — накинулся он на неё. — Что?
— Да ты слезь, — потянул товарища Стасик Гроховский.
— Как тебе не стыдно! — продолжала Аня. — Издеваться над учителем. Безобразие!
— А я при чем? — отозвался Галкин. — Все смеялись!
В этот момент с другой стороны парты к нему подошёл Дима Шереметьев.
— Давай альбом. Галкин! И коллекцию давай!
— Ты ещё тут! — обернулся Галкин. — Пристаёшь каждый день!
