Гавриил Кунгуров - Топка
— Я на такой вопрос ответить не могу.
Очень удивились ребята.
Ваня шепнул Топке:
— Какой трудный вопрос. Вот это да!
Но Петр Иванович услышал и говорит:
— Нет, вопрос совсем легкий, надо только самим подумать.
Петр Иванович добавил:
— Нужен человеку паровоз?
— Нужен, — сказали ребята.
— Нужен человеку олень?
— Нужен, — ответили ребята.
— Человек не может жить без оленя, — громко сказал Топка.
— Выходит, что и паровоз дорог человеку и олень? — сказал Петр Иванович.
— Да! — радостно ответили ребята.
Петр Иванович добавил:
— Конечно, проще приручить оленя и заставить служить человеку. Труднее заставить чугун и железо лететь быстрее ветра, возить и груз и людей. Но человек и это сделал!
Задумался Топка. Он многое понял, и сердце его сжалось от тоски и обиды. Топке показалось, что перед ним стоит олень и паровоз. Олень опустил низко свою красивую голову, его большие и умные глаза смотрели печально и крупные слезы падали одна за другой.
А рядом гудел паровоз. Стальной великан шел с высоко поднятой головой и его яркие глаза-фонари смело и гордо смотрели в даль.
Олень казался маленьким-маленьким, его чуть видно...
Топке было грустно до слез, но с Ваней они по-прежнему остались лучшими друзьями.
Дорогой гость
Прошло четыре года. Топка приехал в гости в родной чум. Мать обняла сына и спросила:
— Скажи, сынок, ты теперь, наверное, лучше отца научился стрелять белок, следить хитрую лисицу, гонять быстроногого лося. И медведя ты можешь добыть, Топка? Да?
Топка разложил перед матерью книги и тетради. Долго рассказывал ей, как он научился по затейливым завитушкам узнавать слова, как научился писать все, что подумает его голова, увидят его глаза, услышат его уши.
Мать слушала внимательно, но многое не понимала и опять спросила:
— Ты, Топка, лучше отца научился стрелять белок? Ты, ведь, долго учился в далекой школе.
— Мама, я буду художником!
Не знала мать такого слова и испугалась:
— Ай, сын, зачем же это?
Топка долго объяснял матери непонятное слово.
— Вот смотри, — сказал Топка и показал тетрадь с рисунками. Удивилась мать.
На белой бумаге, как живые стояли люди, олени, собаки, птицы. Тут же стоял чум, рядом нарта, а дальше — лес.
Особенно понравилась матери белочка на зеленой ветке старой ели.
Не поверила мать своим глазам, взяла и потерла белочку грязным пальцем.
— Ой, мама, — крикнул Топка, — ты испортила мне тетрадь. Тут надо резинку.
Не знала мать и этого слова.
Топка снова долго объяснял матери непонятное слово.
Много нового рассказал Топка матери. Мать слушала сына, но не верила ему.
Отец вернулся с охоты поздно, Топка уже спал.
Не успел отец зайти в чум, как жена ему сказала:
— У нас дорогой гость. Сын наш, Топка, приехал!
— Ого! — сказал отец, — надо второе ружье заводить: один я добываю мало.
Когда сели пить чай, мать долго рассказывала о том, что слышала от сына, и под конец печально сказала:
— Беда... нашего Топку в школе совсем испортили — он стал большой врун.
Удивился отец, даже чай перестал пить, и подумал:
— Как так? Отец не врун, мать не врунья, а вот сын — врун...
Отцу показалось, что вот он едет, а знакомые и родные ему говорят:
— Здравствуй, правда ли, что сын твой, Топка, самый большой врун? Гони его из чума, какая польза тебе от вруна!
Страшно даже стало отцу Топки.
Залезая в меховой спальный мешок, он сказал жене:
— Завтра сам поговорю с Топкой...
Утром Топка рассказал отцу все, что видел и слышал в городе. Про пароход, про электрическую лампочку, про огромную железную птицу и еще много, много нового.
Выслушал отец, покачал, печально головой и говорит:
— Ах, Топка, Топка, какой ты был хороший сын, а теперь испортился и стал такой большой врун.
Отец вздохнул и добавил:
— Помню я и дедушку, и бабушку, и своего отца, никто у нас в роду никогда не врал. Как же так? — и отец сердито посмотрел на сына.
Топка готов был заплакать, но удержался и вновь с большим стараньем стал рассказывать отцу чудесные новости, показывать картинки в книгах.
Отец слушал, слушал и говорит:
— Ладно, Топка, завтра у нас будет много гостей из далеких стоянок, расскажи им. Если они поверят, и я поверю.
Всю ночь не спал Топка. Он думал о том, как будет рассказывать гостям. Ни один из них не был в городе, все они на своих оленях ездят по самым глухим и далеким местам.
— Нет, никто не поверит, совсем просмеют, — думал Топка, — лучше молчать, или говорить: ничего не знаю, ничего не видел!
Дай-ка я!..
Топка встал рано. Его разбудили старые друзья.
Тут были Инэка, Тэки и другие ребята. Все они с большим удивлением и радостью рассматривали друга.
Топка показывал им книги и тетради. Ребята внимательно его слушали.
Инэка спросила:
— А какая школа, на что она похожа?
Топка перебрал в голове все, и ничего не мог найти, что можно было бы сравнить со школой. Тогда он взял тетрадь, карандаш и стал рисовать.
Нарисовал дом, парты, доску, книги, учеников и даже учителя, Петра Ивановича.
Инэка крикнула:
— Руки у Топки бегают хорошо, как ветер!
Тэки сказал:
— Дай-ка я!..
Топка дал Тэки карандаш. Тэки взял, но карандаш у него выпадал из руки, а на бумаге появились какие-то жалкие каракули. Тэки казалось, что все это легко и просто. Оказалось трудно. Тэки было очень обидно. Многие ребята тоже брали карандаш, но ни у кого ничего не выходило.
Топка взял книжку и прочитал рассказ про большой город. Слушали ребята, затаив дыхание.
Новое и невиданное, о чем читал Топка, рисовалось каждому по-своему. Глаза у ребят светились, как огоньки. Больше всего поразил рассказ о каменных домах и поездах.
Инэка задумчиво сказала:
— Каменные дома медведи выстроили, а люди выгнали их из этих домов и стали в них жить сами. Вот почему медведи и ушли в глухие места, где нет людей...
— Знаю, знаю!.. А я знаю!.. — перебил ее Тэки.
— Что ты знаешь? — спросили ребята.
— Поезд знаю! — кричал радостно Тэки. Это большущая лодка, которую злой ветер по земле гонит.
Топка вновь и вновь старательно объяснял друзьям и читал книжку. Ребята внимательно слушали, верили и еще больше удивлялись. Улицы городов, большие дома, пароходы, поезда, самолеты — все это казалось красивой сказкой.
Не успел Топка закрыть книжку, как Тэки сказал:
— Я так тоже могу, и даже лучше. Тэки выхватил книжку из рук Топки.
Он раскрыл книжку и, держа ее задом-наперед, громко заговорил: — Жили-были два песца. Два песца — молодца...
— Врешь!.. Врешь!.. — закричали ребята. — Это бабушка нам рассказывала.
Ребята поняли хитрость Тэки. Тэки смутился.
Топка заметил:
— Ты, Тэки, и книжку-то неправильно держишь.
Все захохотали.
Тэки покраснел от стыда и досады.
Инэка спросила:
— Верно ли, Топка, что в школе тебя кормили травой, как зайца?
Ребята громко засмеялись.
Топка понял о чем его спрашивают. Никто из ребят не знал вкуса моркови, репы, капусты, картошки, гороха. Этого на далеком севере нет. А бабушка Токма говорила, что далеко-далеко люди едят траву. Какую траву и почему ее стали люди есть, бабу шла Токма и сама не знала.
Топка взял уверенно карандаш и нарисовал огородные растения. Потом цветными карандашами он старательно раскрасил каждое растение в свой цвет. На бумаге красовались: красная морковь, золотисто-желтая репа, зеленые стручки гороха, темно-зеленые огурцы и ярко-красные томаты.
Топка рассказал, как они растут и какую хорошую пищу дают людям.
Ребята поняли, всем хотелось попробовать вкусной еды.
Тэки увидел на шее Топки красный галстук и спросил:
— Зачем у тебя тряпка на шее висит, длинная, как язык оленя?
Топка готов был обидеться, но зная, что Тэки не смеется, он сказал:
— Я — пионер!
Ребята не поняли: такого слова они не слышали. Долго объяснял Топка, кто такие пионеры и закончил словами:
— Пионеры — дети Ленина, они смелые и сильные!
Тэки усмехнулся и сказал:
— Если ты такой сильный от этой тряпки, урони рукой вот это дерево!
И он показал на огромную лиственницу.
Топка снова рассказал о пионерах.
Ребята поняли, и никто не заставлял Топку делать то что требовал Тэки.
Чем больше слушали ребята Топку, тем обиднее становилось им за себя. Всем было охота побывать в большом городе и далекой школе.
На прощание Инэка сказала:
— Топка, ты счастливый!..
Ребята спросили:
— А нас в школу могут взять?
Топка ответил:
