Вера Иванова - Весенний подарок для девочек. Лучшие романы о любви (сборник)
Каково же было его удивление, когда его чуть не сбил с ног Рыбарь с зажатой под мышкой жиденькой своей куртешкой. Он даже не заметил, что чуть не протаранил Орловского насквозь, и помчался вслед за Мариной. Он догнал ее, и они остановились друг против друга на углу школы. Вадим видел, как Митрофанова заставила Рыбаря надеть куртку, и они пошли вдвоем по направлению к скверу за домами их района. Изумленный и рассерженный тем, что срывается обещавшее быть таким удачным мероприятие, Орловский пошел вслед за одноклассниками. Ему даже не пришлось особенно скрываться от них, потому что ни Марина, ни Рыбарь ни разу не обернулись и вообще не обращали на окружающую обстановку ровным счетом никакого внимания. Они о чем-то говорили, искоса посматривая друг на друга, а Вадим никак не мог взять в толк, о чем умненькая девочка Марина Митрофанова может говорить с таким кретином, как Рыбарь. На повороте к следующей аллее они остановились напротив огромного красно-бордового куста барбариса. За его нарядными ветками и спрятался Вадим, оказавшись, таким образом, совсем рядом со странной Мариной и ее странным пристрастием в лице дремучего Рыбаря. Он хорошо их видел и слышал, хотя не сразу понял, о чем между ними идет речь.
— Ну и что ты мне на это скажешь? — не своим голосом спросил Марину Рыбарь.
— Ничего… — очень тихо ответила Митрофанова.
— Мне уйти? — опять спросил Рыбарь.
— Нет… — еще тише ответила девочка.
— Так что же тогда? — чувствовалось, что Рыбарь совершенно растерялся.
А дальше произошло то, чего лучше бы Орловскому не видеть. Марина вдруг уткнулась своим хорошеньким лицом в страшенную куртку Рыбаря, а он обнял ее и даже поцеловал в висок, который находился как раз на уровне его глупых губ. Вадим почувствовал подступившую к горлу дурноту. Ничего себе! Вот так номер! Марина Митрофанова и какой-то занюханный Рыбарь! Да что же это такое! Неужели он, Вадим, опоздал? До чего же глупо! Ждал, ждал удобного момента, и на тебе!
Он с посеревшим лицом опять взглянул на пару за ярким кустом. А Митрофанова с Рыбарем наконец оторвались друг от друга, взялись за руки и пошли в глубину сквера. Орловский прислонился к соседнему тополю. Его длинные ноги в замечательных кожаных штанах отказывались ему повиноваться, пальцы вцепились в каучуковый шнурок на шее, с силой дернули его, и латунный амулет на счастье и удачу врезался в ладонь. Вадим посмотрел на замысловатый вензель на тускло-желтом диске и, скривившись, забросил его в густоту бордовых веток.
Да что же с ним такое? Почему так ноет и разрывается что-то внутри, под стильным бежевым джемпером? Он ведь просто хотел осчастливить миленькую, но простоватую Марину, подарить ей себя… на время, а потом, возможно, и отчалить, если она ему вдруг надоест. И что теперь? Не может же быть, чтобы он так смертельно влюбился! Ладно бы в красавицу Ольгу Рогожину из 9-го «А» или хотя бы в одноклассницу — фифу Марго, а тут всего лишь Митрофанова, которую он до этого года видел каждый день, но ничего особенного в ней не замечал. Нет, тут что-то не так. Скорее всего, его вывело из себя, что она обнималась с Рыбарем. Если бы хотя бы с Феликсом, и то не было бы так обидно. Впрочем, если бы с Феликсом, то это было бы гораздо хуже. С Рыбарем, пожалуй, можно побороться и… победить. А вот с Феликсом? Можно и мимо пролететь. От него последнее время девчонки тоже, как мухи, мрут. Они с ним антиподы: Феликс — жгучий темноглазый брюнет, а Вадим — светлый шатен, и поклонницы между ними до сих пор распределялись довольно-таки равномерно, почти не пересекаясь.
Орловский наконец отлепился от тополя и пошел к дому. Может, забыть про эту странную Марину и дело с концом? Как жил без нее раньше замечательным образом, так и дальше будет жить. Та же Марго или Милка Константинова прямо-таки едят его глазами. Стоит только поманить, и дело в шляпе. А может, и манить никого не надо? Ну их, девчонок! Одна морока и такая боль… такая боль… Никогда еще Вадим такой не испытывал…
А в школе, между тем, шел своим чередом классный час 9-го «Г». Вместо древнегреческих мифов Элечка предложила девятиклассникам поставить праздник по славянской мифологии и русским народным сказкам.
— К сожалению, славянские мифы почти не сохранились или позднее были переработаны народом в сказки, — заявила она, — поэтому мы можем использовать только мифологических персонажей. Вот, например, кто-нибудь знает, кто такой Полкан?
Васька Кура, который после представления Стимфалийской птицей считал себя с Элечкой уже на короткой ноге, выкрикнул:
— Полкан — это неблагодарная рыжая тварь, которая живет на школьном дворе, питается дарами нашей кухни, а после этого еще имеет наглость хватать всех проходящих мимо за ноги!
— Да-да, так все и говорят, что Полкан — собачье имя, — улыбнулась Элечка, — а на самом деле, Полкан — это полуконь-получеловек, вроде кентавра.
— И правда, девочки, — обернулась к приятельницам Милка. — Пол-кан — полконя! Здорово!
— Интересно, и кого же вы планируете нарядить этим полуконем? — опять спросил Элечку Кура.
— Пока я ничего не планировала. Я вам пока просто предлагаю устроить младшеклассникам путешествие по трем царствам. Помните: Медное царство, Серебряное и Золотое? А в каждом царстве — свои представления, свои условия, задания, загадки. А конечной целью будет клад, который найдет тот из отрядов, который первым преодолеет все придуманные нами препятствия.
— Клад? Золото, бриллианты? — опять встрял неугомонный Кура.
— Я думаю, что гораздо лучше, чтобы там было что-нибудь сладкое и вкусное, — заметила Людмила Ильинична.
— Ну? Как вам такое предложение? — спросила девятиклассников Элечка и опять сделалась розовой и испуганной.
— Можно, — снисходительно разрешил ей проводить данное мероприятие Кура.
— Лучше бы, конечно, про любовь, — высказала свое мнение Милка, — но про царства… пожалуй, тоже ничего… Хорошо, что без простыней. Можно я буду царевной какого-нибудь царства? Желательно Золотого!
— Нашлась тоже Золотая царевна! — усмехнулась Марго, демонстративно коснувшись прядей тяжелых пепельных волос. — Ты же рыжая!
— Не рыжая, а каштановая, — возмутилась Милка. — В конце концов, я только попросилась в Золотое царство, но вполне согласна и на Медное. А если ты думаешь, что сама вытянешь на Золотую царевну, то это вряд ли. Еще на Серебряную — куда ни шло… да и то…
— Почему это вы вдруг распоряжаетесь царствами? — вступила в перебранку Лена Слесаренко. — Царств всего три, а девочек у нас целых десять, и всем хочется участвовать! Надо, чтобы все было по справедливости, правда, Лешка? — И она, поскольку стеснялась Феликса, в которого последнее время была влюблена, ткнула в спину сидящего перед ней Пороховщикова.
— Вот ненормальные! — усмехнулся Алексей. — Вы еще устройте всеобщие равноправные выборы с тайным голосованием!
— А что? Это мысль! — подхватил Кура. — Давайте-ка устроим девчонкам шоу «Индекс популярности»! Я завтра принесу три больших конверта, напишу на них названия царств, а ребята положат туда скрученные бумажки с фамилиями претенденток на престолы. Как вам идейка?
Класс одобрительно зашумел, и Элечка еле пробилась через усиливающийся гул:
— Ну, я вижу, вы уже загорелись! Я тогда, пожалуй, пойду писать сценарий, ладно?
Элечку, конечно, отпустили с миром, а потом — и Людмилу Ильиничну, пообещав в лучшем виде убрать класс и сдать на вахту ключ. После ухода взрослых к доске выскочила Милка и заверещала:
— Я считаю, что «Индекс популярности» надо устроить и парням! И царевичи в царствах пригодятся! Я завтра тоже принесу конверты. Больших у меня, правда, нет, но я думаю, что сгодятся и маленькие. Готовьтесь, девчонки, завтра выберем себе царевичей!
— Ой, да про вас и так все ясно, — встал со своего места Пороховщиков и повесил на плечо рюкзак. — Вы все выберете своего любимчика Орловского.
— Точно, — согласился Кура, — а в другое царство — Фельку. Интересно только, кого в третье? Милка, выбери меня, умоляю! Я тебе этого никогда не забуду!
— Нет, Васька, ты уж оставайся лучше Стимфалийской птицей! У тебя здорово получается! — захохотал Пороховщиков и направился к выходу.
За ним засобирались домой и остальные. Убирать класс остался один Кура, чем совершенно не огорчился. Он помахал для вида шваброй, замел особо крупный мусор под шкаф и тоже побежал домой.
…Кривая Ручка шел домой в самом дурном расположении духа. Конечно, ему не очень-то и хотелось участвовать в этих детских играх в царства, но все-таки обидно, что его никуда не выберут. Одно дело, когда тебя выбирают, а ты — презрительно отказываешься, и совсем другое — когда никому нет до тебя никакого дела. Но и это еще не самое ужасное в сегодняшнем классном часе. Самое ужасное в том, что на нем не было Марины Митрофановой вместе с Рыбарем. Конечно, не было еще и Орловского, но Кривая Ручка гораздо больше боялся Рыбаря.
