Роберт Стайн - Черничная тошниловка
— Кажется, я знаю, как ему помочь, — улыбнулась мисс Монелла. Повернувшись к моему хнычущему другу, она сказала: — Не плачь, Бурундучок. Мы собирались печь шоколадные кексы для школьной кулинарной ярмарки, но теперь у меня появилась идея получше. Я сейчас же пойду и куплю двадцать килограммов черники. А завтра мы испечем черничные пироги. — Она похлопала его по трясущимся плечам. — Ну, Бурундучок, не расстраивайся. Завтра мы испечем двадцать пять пирогов с черникой, и ты сможешь выбрать себе на день рождения любой пирог!
Я схватил Бурундука за шею и поднял ему голову.
— Глядите! Он уже улыбается! — воскликнул я. — Вы сделали его самым счастливым человеком на свете, мисс Монелла!
Она тоже улыбнулась:
— Вот и замечательно. А теперь я побегу в магазин и скуплю у них всю чернику.
— Ага, точно. Бегите в магазин. — Я довольно крякнул. — Двадцать пять пирогов! То, что нужно!
Я потер запястье. Оно уже начало подрагивать.
Еще бы! Ну конечно, оно подрагивает. Ведь завтра вечером я надену на него часы!
Глава 15
НАЧАЛИ!
На следующий день мы дождались полночи и выбрались из общежития.
Бельцер, Финмен, Кренч, Бурундук, Зверь и еще несколько ребят из Тухлого общежития — все потянулись за мной к Главному зданию.
Ночь выдалась холодная и ветреная. В небе ни луны, ни звезд. Но я понимал, что дрожу не от холода, а от предвкушения. А мое запястье подрагивало сильнее всего.
Мы пересекли Чудесный газон. По пути я коснулся красного носа Т. У. Хляка — на удачу.
Шерман, Уэс Апдуд и компания ждали нас у входа в Главное здание.
Бельцер открыл дверь, и мы пробрались внутрь. В здании было почти совсем темно, только кое-где светили тусклые лампочки.
Пока мы поднимались по лестнице к кабинету кулинарии, никто не проронил ни слова. В тишине слышался только писк мышей и звук наших шагов по бетонным ступеням.
Еще из коридора я почуял запах черничных пирогов. Ур-ра!
Мы распахнули дверь, включили свет. И увидели их!
У стены на длинном столе были рядами разложены пироги, прикрытые фольгой. Запах стоял обалденный! Я застыл посреди кабинета, принюхиваясь с закрытыми глазами, и улыбался от удовольствия.
Кто-то похлопал меня по плечу. Это был Шерман Оукс.
— Берни, хватит принюхиваться, — сказал он. — Пора начинать соревнова ние. Кстати, как твоя спина? Готов таскать меня на своем горбу?
Зверь с Уэсом выволокли одну парту на середину класса. А Бельцер принялся перекладывать на нее пироги.
— Шерман, имей совесть, — жалобно заныл я. — Ты ведь знаешь: мое дело — труба. Позволь мне выбрать кого-нибудь другого вместо Зверя.
Шерман замотал головой:
— Не-а. Зверь против Уэса! И точка.
— Ну пожалуйста! — канючил я и даже руки сложил, как при молитве. — Давай я буду есть пироги вместо Зверя!
— Нет, забудь, раб мой. — Шерман нахмурился. — Уэс против Зверя. Все! — Он сунул мне часы под нос. — И если ты будешь хорошим рабом, так и быть, я разрешу тебе их потрогать.
И он отошел от меня, самодовольно посмеиваясь.
— Шерман, постой! — не унимался я. — Давай отменим соревнование. Ну давай же! Ведь так нечестно!
Он покачал головой:
— Ты сам это придумал, Берни, неужто забыл? — ухмыльнулся он. — Так что теперь не увиливай. Сейчас поглядим, как наши парни разделаются с пирогами.
Ну что ж, сам видишь: я дал Шерману шанс, правда?
Я все сделал по-честному. Я предлагал ему отменить состязание. Он отказался — и теперь часы МОИ!
Зверь уже сидел за партой, а перед ним стоял самый большой черничный пирог. Вид у Зверя был странноватый — даже для него! Он выпучил глаза и тяжело дышал. По подбородку текли слюни.
— Начинай медленно, — прошептал я. — Не закидывай в рот двадцать пирогов сразу. Пусть Уэс Апдуд думает, что может легко победить.
Затем я повернулся к собравшимся.
— Итак, внимание! — прокричал я. — Начинаем наше состязание. Раз… два… три…
НАЧАЛИ!
Глава 16
БОЛЬШАЯ ТОШНИЛОВКА
Уэс Апдуд взял первый пирог. Шерман и его парни из Милого дома громко закричали, чтобы его подбодрить:
— Давай, Уэс! Давай! Вперед, Уэс! Ешь пирог! Ешь пирог! Ты у нас молодчина!
Широко раскрыв рот, Уэс откусил большой кусок черничного пирога.
И с трудом проглотил его. Опять открыл рот и смачно откусил еще один кусок.
"Что это со Зверем?" — удивленно подумал я.
Зверь все еще таращился на гору пирогов. Он даже не протянул к ним руку. Просто сидел и смотрел.
— Зверь! Зверь! Вперед! — завопили мои друзья из Тухлого общежития.
Но Зверь не обратил никакого внимания на их крики. Он продолжал тупо пялиться на пироги.
Уэс громко чавкал, доедая свой первый пирог.
Ребята из Милого дома сошли с ума от радости.
Уэс схватил второй пирог из своей кучи. И запихнул его в рот целиком.
Теперь он уже на два пирога впереди Зверя! Вот потянулся за третьим, а Зверь словно забыл, зачем его сюда позвали!
— Перерыв! — закричал я. — Перерыв!
Сердце бешено колотилось у меня в груди.
Подбежав к Зверю, я схватил его за плечи и с силой тряхнул.
— Очнись! Очнись! — кричал я. — Соревнование давно началось! Что с тобой? Ешь пироги!
— У меня… у меня проблема, Берни, — проворчал Зверь.
— Проблема? — удивился я. — Какая еще проблема?
— Я не хочу есть. — Зверь тяжело вздохнул.
— Ну, это ерунда. Тебя никто не просит нажираться до отвала. Съешь пирогов пятнадцать, и ладно. Этого наверняка хватит, чтобы мы выиграли.
— Нет, ББ, ты не понял, — нахмурился Зверь. — Я не голоден. За обедом Шерман поспорил со мной, что я не съем пятьдесят чизбургеров. Я выиграл. Я их съел. Наелся от пуза.
— Шерман поспорил с тобой?! — заорал я. — Где он? Я его убью! Он обманщик! Подлый обманщик!
Зверь оглушительно рыгнул — так, что с меня слетели очки. Изо рта у него пахло чизбургерами.
Тут Шерман стукнул меня по плечу.
— Все в порядке? — полюбопытствовал он.
— Гмм… видишь ли… — пролепетал я, — эти пироги не того размера. Они двадцать сантиметров в диаметре. А в книжке "Правила поедания пирогов" говорится, что диаметр пирогов должен быть тридцать сантиметров. Придется перенести соревнование на другой день.
Шерман покачал головой:
— Нет, Берни. Ты просто испугался, потому что понял: у тебя нет шансов.
Зверь потер свой пухлый живот.
— У меня живот болит, — простонал он.
Я не мог поверить в то, что происходит. Я ведь продумал все до мелочей… Все решил и все обсудил! А теперь получается, что я проиграю?
Теперь я смогу увидеть часы Шермана только тогда, когда буду таскать его на собственной спине в класс.
Но выбора у меня не было. Назад дороги нет.
Я повержен. Уничтожен.
— Ладно, — вздохнул я. — Давай продолжать соревнование.
И тут мне в голову пришла блестящая мысль.
— Зверь, давай ешь пироги, — прошептал я. — Если проглотишь двадцать пирогов, я куплю тебе "Сникерс" на десерт.
Зверь поднял голову. Из всех батончиков он больше всего любил "Сникерсы".
— Два "Сникерса". Идет? — сказал он.
— Хорошо, — отозвался я. — Получишь два. А теперь ешь, парень. Ешь, ешь, ешь!
Соревнование продолжилось.
Зверь сгреб сразу три пирога и засунул их себе в рот. Они исчезли в его утробе за несколько секунд. По щекам у Зверя потек черничный сок. Раздавленные ягоды заляпали ему футболку.
Зверь схватил еще два пирога и снова затолкал в раскрытый рот. у Урча и причмокивая, он прикончил первую стопку пирогов. К нему тут же подскочил Бельцер с еще одной стопкой.
Зверь открыл пасть и раскатисто рыгнул. Двое пацанов упали на пол, а на стенах кое-где отклеились обои. После этого Зверь снова занялся пирогами. Он пожирал пироги из второй стопки, чавкая на весь кабинет.
Теперь он уже с ног до головы перемазался в чернике. Черничный сок струился у него по футболке, бежал по штанам, затекал в ботинки. Лицо у него было все в фиолетовых кляксах. На столе блестели темные лужицы. Зверь запихивал в рот пирог за пирогом — он даже не останавливался, чтобы проглотить их!
— Нет! Нет! Нет! — Шерман бил себя руками по голове. — Нет! Нет! Он снова меня надул! Берни снова обставил меня!
Шерман все бил и бил себя по голове.
Он понял, что проиграл. И что часы теперь мои.
Снова победил Берни Б. со своими славными парнями!
Однако Уэс Апдуд решил не сдаваться. Он взял свой третий пирог. И попытался даже засунуть его в рот. Но вдруг замер.
Пирог выпал у него из рук. Уэс вскочил на ноги. Лицо у него стало фиолетовым. Глаза вылезли из орбит.
— Ой-ой-ой! — застонал он и обеими руками обхватил свой живот.
Внезапно он открыл рот, и из него фонтаном вырвалась черничная блевотина.
