Джанни Родари - Жил-был дважды барон Ламберто, или Чудеса острова Сан-Джулио
— Мы не настолько святые, — ответили монахи. — И потом, как видишь, у нас нет плащей — не сезон.
На острове бандиты сначала собрались в старинной церкви, а потом поставили часовых с автоматами на берегу, на колокольне, и трое направились к вилле барона Ламберто.
Они постучали в дверь, и Ансельмо открыл им.
— У вас что там, дождь в доме идёт? — спрашивают его.
— Нет, а что?
— Мы видим, у тебя зонт...
— Я очень люблю его. Это память о моём бедном папе, он родом из Джиньезе и всю жизнь делал зонты.
— Умница, чтишь отца и мать. А теперь запри дверь, давай сюда ключ и зови барона.
— Как доложить о вас?
— Как хочешь — вот это пистолет, а это автомат. Ну, живо!
Ансельмо повиновался и поспешил к хозяину, который тренировался с «грушей». Тот обрадовался:
— Посмотри, Ансельмо, ты только посмотри, какой удар! Прямой штосс! А теперь я покажу тебе двойной... И полюбуйся, как ухожу от удара. Обрати внимание, как работают ноги. Завтра сгоняешь в Милан — дам тебе адрес одного спортивного клуба — найдёшь там стоящего боксёра, который возьмётся тренировать меня. Надо, наверное, среднего веса, как ты считаешь? Или, может, лучше тяжёлого? Предложи ему вдвое больше, чем запросит, но смотри, чтоб не слишком.
— Синьор барон, позвольте сказать вам...
— Слушаю, Ансельмо... Да что это с тобой? Отчего так дрожит твой зонт?
— Там внизу какие-то господа, синьор барон...
— Гони прочь, я никого не приглашал!
— Нельзя, синьор барон. Они вооружены.
— Вооружены... А как выглядят?
— Не знаю, синьор барон. Они в масках.
— В масках? Тут какая-то ошибка. Карнавал давно закончился.
— Если синьор барон пожелает укрыться в мансарде под крышей или в подвале, скажу этим господам, что вас пока нет, пусть придут завтра.
— Нет, Ансельмо, так не годится. Ты слишком стар, чтобы рисковать. Я сейчас спущусь. А ты предложи им пока апельсиновый сок, настой ромашки — что захотят.
Ансельмо вернулся к бандитам:
— Синьор барон сейчас придёт.
— Отлично. Именно это он и должен сделать.
Барон сменил спортивный костюм на джинсы и шёлковую голубую рубашку и вышел к своим гостям с широкой приветливой улыбкой.
— Здравствуйте, господа. Чем могу быть полезен?
Главарь подал знак, и двое бандитов отправились осматривать виллу.
— Синьор барон, — сказал главарь, — вы наш пленник.
— Что-то не припоминаю, чтобы я объявлял кому-нибудь войну, — ответил барон, — и не помню, чтобы проигрывал какое-нибудь сражение.
— Ваш ответ, — сказал главарь, — говорит о том, что вы человек отважный. Это приятно. Терпеть не могу иметь дело с теми, кто, едва завидев оружие, тут же кладет в штаны от страха. Но это нисколько не меняет сути. При всём вашем мужестве вы всё равно наш пленник.
— Чей, с вашего позволения? Не хотите же вы, чтобы я сдавался первому встречному! Представьтесь, представьте мне ваших друзей, а дальше видно будет.
— Вы, — ответил главарь, — пленник «Двадцати четырёх Л».
— Как вы сказали — «М»?
— Нет, «Л», синьор барон. «Л», как в слове «Ламберто».
— Какое совпадение! Это же моё имя!
— И наше тоже, синьор барон. Нас двадцать четыре человека, и всех нас зовут Ламберто.
— Очень приятно, — улыбнулся барон. — Больше того — в двадцать четыре раза приятнее. Не думал, что моё имя встречается так часто. Я знал ещё только троих Ламберто — одного в Милане, второго в Венеции и третьего в Константинополе, он, однако, оказался родом из Форли, а в Турцию приехал по делам. Торговал мармеладом. Помню, я спросил у него на улице, который час. И знаете, что он ответил? «Самое время пить пиво! Идёмте?» Так мы и познакомились. Кстати, о пиве. Ансельмо, ты ещё ничего не предложил этим господам?
— Спасибо, позднее, — возразил главарь. — Сначала вы должны внимательно выслушать меня. Пусть вас не беспокоит наше оружие, у нас нет намерений причинить вам зло. Если примете наши условия...
— Там всё в порядке (вернулись те двое, что осматривали виллу, и один из них, человек совершенно невоспитанный, прервал разговор). Только наверху, в мансарде, сидят какие-то странные люди. Говорят, они служащие барона и им велено повторять день и ночь его имя. Один сидит за столом и без конца твердит, как сумасшедший: «Ламберто, Ламберто, Ламберто...» Не замолчал даже при виде пистолета.
— Это, наверное, синьор Бергамини, — пояснил барон, — человек выдержанный и очень добросовестный.
— Как всё это понимать? — поинтересовался главарь.
— Причуда, — ответил барон, — каприз миллиардера. Мне приятно сознавать, что моё имя всё время у кого-то на устах. Это доставляет мне удовольствие, как бывает, например, когда почешешь там, где чешется. Словом, хобби. У вас есть возражения?
— И быть не может, — заверил главарь, — поскольку это не связано с нашими планами.
— Я рад, — заметил барон, подмигивая несчастному Ансельмо, бледному, точно призрак. — Впрочем, я хорошо плачу им. Надеюсь, вы не станете мешать их профессиональной работе?
— Я уже сказал вам — нет, — повторил главарь. — К тому же это приятно и нам — мы все ведь тоже Ламберто.
— Вот это меня и удивляет! Ни одного, кого звали бы Джузеппе, Реджинальдо или Станислао? Как вам удалось собрать вместе двадцать четыре тёзки?
— По объявлению в газете, — объяснил главарь. — А теперь — хватит болтать! Перейдём к делу!
— Лучше сказать — перейдём к сути, — уточнил барон.
— А суть в том, что этот остров захвачен, ваша вилла отрезана от всего мира и от Млечного Пути, и вы, синьор барон, наш пленник. Хотите обрести свободу, придётся вручить нам по миллиарду из каждого вашего банка. Всего, следовательно, двадцать четыре миллиарда.
— А также облигации? — спокойно поинтересовался барон. — И гербовые марки?..
Что ответил главарь, никто не слышал, потому что как раз в этот момент вошёл племянник барона Оттавио в сопровождении бандита, который встретил его на берегу, когда тот вернулся из Орты с полными карманами снотворного.
— Дорогой дядюшка, что здесь происходит?
— Ничего, Оттавио. Вернее, много шума из ничего.
— О, да за такую остроту я почти готов вернуть вам свободу, — заметил главарь.
— По-вашему, я похож на человека, который способен торговаться? — удивился барон Ламберто, не дожидаясь ответа, поднялся, и пояснив, что намерен продолжить тренировку с «грушей», покинул комнату.
Двое бандитов последовали за ним с оружием в руках.
— А вы сегодня же вечером, — обратился главарь к мажордому Ансельмо, — возьмёте лодку и отправитесь в Орту...
— Но я не умею грести! — взмолился Ансельмо.
— Научитесь по дороге, — успокоил его главарь.
Так началась оккупация острова Сан-Джулио.
Когда стемнело, Ансельмо сел в лодку, чтобы выполнить свою миссию.
Он так разволновался, что даже уронил зонт в воду. И как раз в это время синьор Джакомини, вытягивая удочку, подцепил его. Синьор Ансельмо категорически отказался ехать без зонта. Одному из бандитов пришлось сбегать за ним наверх.
— Он весь мокрый, — сокрушался Ансельмо, — подождите, пока высушу.
Он сходил за феном и высушил зонт изнутри и снаружи. И только тогда отплыл в Орту. Остальное вам уже известно.
7
Теперь спектакль в Орте идёт круглосуточно. Остров окружён цепочкой всевозможных плавучих средств, в которых сидят полицейские, призванные наблюдать за бандитами.
Вторым кругом стоят лодки, полные просто любопытных, а также специальных корреспондентов. Некоторые наблюдают за полицией.
По всему озеру в любую погоду шныряют туда— сюда моторки с осведомителями — профессионалами или дилетантами. Многие также охотно пользуются случаем позаниматься парусным спортом.
Ночью на лодках включают фары, большие фонари и карманные фонарики, зажигают свечи и факелы, а фейерверка нет только потому, что это всё-таки не праздник Святого Джулио.
Старинный городок переполнен туристами, предпочитающими отдыхать там, где происходит что-нибудь любопытное, а не там, где царит спокойствие.
В гостиницах Кузио, Вельбано и Оссолы нет ни одного свободного места. А в лесах и предгорных долинах палаточные городки растут как грибы после дождя.
Журналисты, радио— и телерепортёры прибыли сюда со всех пяти континентов, потому что барон Ламберто известен своими банками повсюду — от Южного до Северного полюса. Так что не только итальянцы, но и швейцарцы, немцы, французы, американцы, афроазиаты — все хотят в подробностях знать всё, что его касается.
Некоторые хроникёры приютились под портиками на площади, другие расположились на балконах или крышах.
Подзорные трубы и телескопы наведены на остров с каждого поворота каждой дороги на западных и восточных склонах прибрежных гор.
Мощные телеобъективы постоянно нацелены на остров с колоколен в селеньях Поньо, Сан-Маурицио Д’Опальо, Альцо, Пелла, Корконио, Лорталло и Ваччаго. Но, разумеется, не с самих шпилей колоколен, а из окон и смотровых щелей башен.
