Владимир Машков - Между "А" и "Б"
На чердаке я спрашиваю Генку:
— Ну, как? По-моему, это не хуже милиции?
Генка улыбается.
— Пожалуй.
Я командую:
— Отряд, стройся!
Когда Семка и Генка вытягивают руки по швам, я говорю:
— Объявляю благодарность за блестящее проведение операции "Акбар". Кот отомщен, мы тоже. Враг, конечно, силен и коварен, но я думаю, что он долго будет помнить наш салют. Ура!
— Ура! — завопили ликующие Семка и Генка.
А потом мы уселись на старом рыжем диване и Семка спросил:
— Ген! А как краски называются, которыми мы вот эти штуки покрасили? Люми…
— Люминесцентные, — ответил Генка.
В руках мы держали обыкновенные полешки, которым искусные Генкины руки и не очень ловкие наши придали форму ракет. Наши "ракеты" сейчас были совсем не страшные. Они даже не светились, потому что…
— Потому что, — сказал Генка, — люминесцентные краски светятся только в темноте. А здесь лампочка горит.
И тут мы с Семкой поднялись и снова завели боевой индейский танец. А Генка снова поморщился и сказал:
— Ребята, мне домой пора. Родители, наверное, беспокоятся.
Вот и все. Нет, не все. Та ракета, которая взлетела в воздух и поразила Гороха и его ребят, была самая всамделишная. Ее Генка смастерил в кружке Дворца пионеров.
Конечно, жаль, что ракета погибла. Оригинальная конструкция у нее была. Но погибла ракета, выполняя благородное задание. А ради хорошего дела и помереть не жалко.
КАК МЕНЯ "ВТЯГИВАЛИ"
— Надо тебя втянуть, — сказала мне Галка Новожилова.
— Что, что? — удивленно переспросил я.
— Надо втянуть тебя в общественную работу.
— А-а-а!
— Вот тебе пионерское поручение — будешь вести дневник. Записывай, кто что делает на уроках и переменах. Понял? — Галка решительно тряхнула двумя большими белыми бантами, похожими на больших белых бабочек.
— Не очень, — ответил я. — А записывать тех, кто в буфет ходит? И сколько пончиков съедает, тоже записывать?
— Не ломай комедию. — Галка подражала взрослым и любила говорить их словами. — И потом, у тебя красивый почерк, — добавила она.
Это была чистая правда. Я очень люблю писать и старательно вывожу каждую буквочку. Мне нравится смотреть, как из букв возникает слово, и это олово что-то значит, и если его кто-нибудь прочтет, то поймет, что я хочу сказать. А потом из слов появляется целое предложение. Нет, честное слово, мне нравится писать сочинения и изложения. Диктовки я писать не люблю — некогда подумать, пиши, что скажут.
Я вспомнил о своем обещании директору. До конца месяца оставалось еще пять дней. И я согласился выполнять пионерское поручение.
Несколько дней подряд на каждом уроке я добросовестно открывал толстую тетрадь с портретом Юрия Гагарина на обложке и начинал записи. Я записывал все, что замечал. На переменках я ходил по коридору, заглядывал во все углы и писал, писал, писал…
Как-то утром Семка спросил у меня:
— Ты что, рехнулся?
— Отстань, я выполняю пионерское поручение.
— 6 "Б" прижал наших к стенке! — закричал на следующей переменке Семка. — Бежим на помощь!
Я вздохнул поглубже, у меня зачесались руки — вот сейчас я вам покажу. Но… в руках у меня был карандаш и проклятая толстая тетрадь.
— Не могу, Семка, — сказал я. — Выполняю пионерское поручение.
Но после четвертого урока я вручил торжественно тетрадь Галке.
— Я выполнил пионерское поручение. И даже заработал за него двойку. А это уже лишнее, потому что, как известно, у меня двоек хватает.
Я выбежал во двор. Солнце влепило мне в лицо ослепительный заряд своих лучей. Снег радостно захрустел под ногами.
Наши ребята, как и на прошлой переменке, снова поддавались 6 "Б" — этим долговязым, у которых руки работали, как машины.
Я врезался к ним в тыл, забросал их снежками, засыпал снежной пылью. Кое-кого я просто толкнул в сугроб. 6 "Б" дрогнул, повернулся ко мне. И тогда ударили сзади наши. Натиск был таким стремительным, что 6 "Б" позорно бежал в разные стороны, оставляя на поле битвы галоши.
Меня, мокрого от снега, качали. Я взлетел вверх, и синее небо было так близко, стоило только руку протянуть — и достанешь.
Пока я выполнял пионерское поручение, я здорово отдохнул и во мне кипели богатырские силы.
Тут зазвенел звонок, и мы помчались в класс.
А двойку я получил вот как. Степан Александрович заметил, что я не слежу за опытом, а что-то записываю в тетрадь.
— Что ты пишешь, Коробухин? — спросил Степан Александрович.
— Выполняю пионерское поручение, — гордо ответил я.
Степан Александрович сказал, что пионерские поручения надо выполнять после уроков, и закрыл мою тетрадь с Юрием Гагариным на обложке.
Потом он вызвал меня к доске и попросил повторить то, что объяснял. Я, конечно, ничего не мог ответить, и Степан Александрович поставил мне двойку.
Я считаю, что это несправедливо, ведь я не занимался посторонним делом, а выполнял поручение.
— Вы только послушайте, что он написал, — ахнула Галка Новожилова после уроков. В руках у нее была моя толстая тетрадь.
— Кто написал?
— Что написал? — Ребята складывали книжки в сумки и собирались улепетывать из школы.
— Коробухин! — Галка потрясла в воздухе тетрадкой с портретом Юрия Гагарина на обложке. — Совет отряда поручил ему записывать сюда, кто и как ведет себя на уроках и переменках. И вот что Коробухин написал.
Ребята притихли. Когда произносили мою фамилию, они знали — будет что-то очень забавное. Я скромно сидел за своей партой, как будто весь шум не про меня и я вообще тут ни при чем. Сознаюсь, я немножко нервничал. Все-таки это было первое публичное чтение того, что я сочинил. Но виду я не подавал.
— Слушайте, — повторила Галка и откашлялась. — "15 декабря. Всю алгебру Миша Теплов глубокомысленно чесал в затылке, а надо было шевелить мозгами", — торжественно продекламировала Галка.
Ребята покатились со смеху. А Мишка Теплов торопливо отдернул руку. У него была такая забавная привычка. Когда Мишка хотел что-нибудь понять, задачку, например, он начинал чесать затылок. Но это Мишку не спасало. Двоечки вперемежку с троечками были основными жителями его дневника.
— Тише, — и Галка открыла вторую страницу моей летописи.
"16 декабря. На уроке английского в класс залетела огромная муха. И откуда она только взялась зимой, черт ее знает. Сперва муха кружилась вокруг Аделаиды Васильевны, а потом стала кружиться вокруг каждого ученика. Поэтому в тот день никто правильно не мог произносить слова. Аделаиде Васильевне казалось, что все жужжат, когда надо шипеть. А во всем виновата муха и дежурные, которые ее пропустили и не вели с ней борьбы".
Ребята просто взвизгивали от хохота.
— Но это еще не все. — Галка подняла руку, призывая к тишине. — Это еще цветочки, а вот и ягодки.
"17 декабря. У наших девчонок не сердца, а камни, я бы даже сказал — булыжники. На их глазах горит человек, а они хоть бы хны. Не желают товарищу подать руку помощи.
Сегодня на уроке русского языка горел Колька Комаровский. Когда у него спросили, какая разница между глаголами совершенного и несовершенного вида, от Кольки сразу повалил дым. Он бросал красноречивые взгляды на девчонок, которые, как назло, захватили первые парты. Но те делали вид, что ничего не замечают.
Чувствуя, что Колька гибнет, я сжалился над ним и прошептал с последней парты, — оцените мое мужество! — глаголы совершенного вида — это такие, которые достигли совершенства, а несовершенного — которые этого самого совершенства не достигли.
А что было дальше, всем известно: Колька получил двойку.
Предлагаю всех девчонок, которые не выручили товарища из беды, осудить — неделю не продавать им в буфете пончиков с повидлом".
Ребята стонали от смеха и чуть не падали с парт. Даже Галка смеялась.
Но потом она сказала:
— Ну, хватит на этом. — И захлопнула тетрадку.
— Еще, еще! — закричали ребята. Они стучали крышками парт и орали: "Бис, бис!" Знаете, как в театре вызывают понравившегося актера.
Я понял, что должен выйти на сцену. Я встал и величественно подошел к доске. При моем появлении ребята замолкли. На их лицах блуждали улыбки. Они ждали, что сейчас я отколю еще какой-нибудь номер.
— Галя права, — сказал я. — Хорошего понемножку. Вторая серия еще не готова. Спасибо за внимание.
Я поклонился.
Мне захлопали.
В класс вошла техничка тетя Шура.
— Что это — концерт у вас или мероприятие какое?
— Репетиция, тетя Шура, — улыбнулась Галка.
— Вы репетируйте, конечно, но шепотом, — сказала тетя Шура. — За стеной директорша урок начала, услышит — она вам устроит концерт.
Так окончилось мое первое выступление. Если говорить честно, я был доволен. Такого горячего приема я и не ожидал. Правда, исполнительнице моих произведений не хватало чувства юмора, но — сойдет и так.
