Борис Евсеев - Петр Чайковский, или Волшебное перо
В этом месте по распорядку оперы должен был явиться Германну призрак графини. Но вместо призрака, обряженного в ловкую прозрачную кисею театральными художниками, обрушилась вдруг на сцену. Мариинки… сама графиня! Вместе со всеми своими шутами и карлицами обрушилась. Обрушилась и крикнула:
— Три карты, три карты, три карты!
И тут всё в театре перевернулось вверх дном. Упал на сцене Германн. Раскрошился и перетёрся в пыль оркестр, разорвались, как бумажные листы, декорации. Словно игрушечные, стали шататься и трескаться стены.
А графиня направилась прямиком к композитору:
— Вот мы и встретились! — проскрежетала она. — И оперу твою я по своему переделала! Но ежели хочешь, — можем с тобой договориться, — продолжила старуха. — Ты отдаёшь мне в полное владение всю свою музыку (очень уж она кой-кому не по нраву!) и в придачу свое Волшебное Перо. А я тебе взамен — жизнь, вольную волю и — какие пожелаешь — богатства. Да вот они, твои жизнь с волей да с богатством, на этих трёх картах…
Старуха вынула из-за спины и показала Петру Ильичу три огромные, с живописный портрет величиной, карты. Причем на всех на трёх подпрыгивали и дерзко кривлялись три совершенно одинаковые карлицы.
«Ну уж нет…» — подумал, холодея, Пётр Ильич. А вслух, покраснев, оттого что приходится лгать, сказал:
— Я должен подумать… Позвольте мне немного подумать, ваше сиятельство…
— Ну думай, думай, — неодобрительно улыбнулась старуха. — Да вот еще, — крикнула она спешившему к выходу композитору, — не называй меня «ваше сиятельство». Я ведь сама — из приживалок. Все, знаешь, одному князю прислуживаю…
Но Петра Ильича уже вынесло вон из театра. Не слыша последних слов Дамы Пик, он вскочил в свою карету, крикнул кучеру: «Домой, на Морскую!»
И карета тронулась, покатила, полетела!
Но оглянулся назад Петр Ильич и увидел: рушится, словно карточный домик, театр. Вмиг от театра ничего не осталось. Рушатся дома и церкви близ театра. И стелятся эти разрушения именно за ним, за Петром Ильичом! А дальше, впереди, справа и слева, раскинулся перед изумленным композитором совершенно обезлюдевший Петербург. А позади… Позади, по ровно-точным снайперским улицам, громадным комом сора несётся ему вослед графиня со своей свитой…
Тут понял Петр Ильич: на Малую Морскую ехать ни за что нельзя! Там-то графиня его как раз и настигнет…
И полетела его карета к петербургским окраинам. Где-нибудь там, в садах и парках, прекрасных осенью, прекрасных и зимой, думал укрыться от Дамы Пик напуганный до смерти композитор! Но вот беда: куда ни свернет карета, везде вырастают одни казармы, — одноэтажные, обшарпанные, мрачные… А из подслеповатых их окошек — какие-то хари торчат. И смеются! Гибельным смехом смеются! А поверх казарм вновь вырастает силуэт графини. Ну а с ней, конечно, и Зависть, и Хандра, и Грех, и гадкий Софир из полузабытых детских грёз…
Тем временем карета Петра Ильича неслась уже вдоль загородной, не окованной по берегу гранитом Невы.
Вот карета поравнялась с какой-то громадной каменной глыбой. И внезапно, зацепившись за выступ этой глыбы, опрокинулась. И Петр Ильич, вывалившись из кареты, затеял зачем-то через глыбу эту перелезать. Но не удержался и стал скользить по ней ниже, ниже, в пропасть, в Неву…
И в тот же миг — грянул выстрел. Это ударила пушка с Петропавловской крепости.
Ударила пушка, и вся наволочь в один миг схлынула. А Петр Ильич хоть и с немалым трудом, а разлепил глаза. И увидел, что сидит он одетый в своей гостиной, в кресле, под Москвой, в Клину. И никакой старухи рядом нет и в помине. Только на полу, у стола лежит пиковая дама из игральной колоды, насквозь пробитая подаренным накануне Золотым Пером.
И еще увидел Петр Ильич дрожащий в окне рассвет. И подумал, что и вся его жизнь такой же вот зыбкий, рассветный сон. А не сон лишь далекий Воткинск, где он впервые услышал грозную и так никогда полностью и не записанную им музыку.
Но раз есть Воткинск, значит, есть и другая, всамделишная жизнь, где за прозрачной кисеей всё длится и длится Рождественская ночь, пишется и поётся хрупкая и драгоценная музыка.
А коли так — долой тоску и хандру! Пусть владычествует над всем крепкая, сахарная, накрепко вмерзшая луной в рассветное небо — радость!
Вот и всё, что хотел я тебе рассказать. А уж сказка это или история, решишь ты сам, когда станешь взрослым.
Но только знай: Волшебное Перо — существовало! Потому что только таким Пером можно было записать всю ту музыку, которую услышал грустный Петр Ильич, наш несравненный Чайковский…
Хронология жизни и творчества Петра Ильича Чайковского
1840 год. Петя родился в Воткинске, на Урале, в семье горного инженера. Мать, Александра Андреевна, широко образованная женщина, занималась воспитанием детей и племянниц. Вспоминая о детстве, Чайковский писал позже: «…Я вырос в глуши, с детства, самого раннего, проникся неизъяснимой красотой характеристических черт русской народной музыки…» Любимым романсом Пети был «Соловей» Алябьева.
1850 год. Семья переезжает в Петербург. Десяти лет Чайковского отдали в училище правоведения. Именно здесь он параллельно с основными занятиями, начал серьезно заниматься музыкой, которая преподавалась для желающих.
1859 год. Училище закончил, получил чин титулярного советника и место в министерстве юстиции.
1862 год. Петр Ильич поступает в только что открытую Петербургскую консерваторию. По настоянию А. Рубинштейна Чайковский оставляет службу и посвящает себя целиком музыке.
1865 год. Оканчивает консерваторию и поступает на службу в Московскую консерваторию.
1866 год. Он пишет свою первую симфонию «Зимние грезы». Знакомится с выдающимися русскими музыкантами, литераторами и артистами. Помимо педагогической работы Чайковский также выступает на страницах газет и журналов как музыкальный критик. В последующее десятилетие им было сочинено множество произведений: Увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта», Первый фортепьянный концерт, «Меланхолическая серенада» для скрипки, фортепьянное трио, квартеты, Вариации на тему рококо для виолончели, оперы «Воевода», «Опричник», «Ундина», «Кузнец Вакула», балет «Лебединое озеро», цикл пьес для фортепьяно «Времена года», много романсов.
1877 год. Петр Ильич женится. Вскоре уезжает в Швейцарию, в Кларан, где живет вместе с братом Анатолием.
1878 год. Закончена Четвертая симфония, которую Чайковский посвятил своему «лучшему другу» — Надежде Филаретовне фон Мекк. Написаны опера «Евгений Онегин», Концерт для скрипки с оркестром, «Детский альбом» для фортепьяно, Литургия св. Иоанна Златоуста. В это время Чайковский часто ездит за границу, выступает как дирижер.
1881 год. Чайковский создает трио для фортепьяно, скрипки и виолончели «Памяти великого артиста», посвященное А. Рубинштейну, замечательному русскому музыканту, дирижеру и пианисту.
80-е годы. Сочинены «Итальянское каприччио», «Торжественная увертюра 1812 год», оперы «Орлеанская дева», «Мазепа», опера «Чародейка» на сюжет из русского народного быта, программная симфония «Манфред» (по Байрону), Пятая симфония, балет «Спящая красавица». Написано «Всенощное бдение», которое и поныне поют в православной церкви.
1890 год. Сочинена опера «Пиковая дама» по повести Пушкина. Это лучшая опера XIX века!
1891 год. Опять гастроли, на этот раз композитор поехал в Америку, где американские музыканты оказали ему восторженный прием. В этом году он пишет оперу «Иоланта».
1892 год. Написан балет «Щелкунчик» по сказке Гофмана.
1893 год. Композитор пишет самую знаменитую Шестую симфонию — «Патетическую». Последние годы жизни Чайковский чаще живет под Москвой — в Майданове и Клину. О его упорной творческой работе говорят его произведения.
16 октября 1893 года. В Петербурге Чайковский дирижировал первым исполнением своей Шестой симфонии.
А через несколько дней заболел холерой. От холеры же тогда лечить не умели…
