Княжна Дубровина - Салиас-де-Турнемир Елизавета Васильевна
— За него я возьмусь. Еще я хотѣлъ спросить у васъ объ одномъ, я нашелъ вашихъ очень дорогихъ и красивыхъ лошадей въ очень плохомъ состояніи; вашъ кучеръ объяснилъ мнѣ, что вы запретили ему покупать сѣно.
Анюта покраснѣла отъ досады.
— Да, я запретила, потому что у насъ есть свое сѣно, а кучеръ безсовѣстный человѣкъ, онъ утверждалъ, что наши лошади не желаютъ ѣсть нашего сѣна.
— Какъ? спросилъ удивленный Завадскій.
— Такія ужь лошади, сказала Анюта смѣясь безъ веселости, — что разборчивы и нашего сѣна не ѣдятъ.
— Какой воръ!
— Я не хочу держать его, сказала Анюта, — прикажите ему отправляться въ другой домъ и искать мѣста.
— Погодите, княжна, дайте мнѣ найти людей. Управляющій тоже никуда не годится, у скотницы скотина тоже дурно содержана.
— У меня была няня Нѣмка. Я желала бы ее взять къ себѣ — она женщина честная и толковая. Она, я думаю, согласится смотрѣть за птичнымъ и скотнымъ дворами, за порядками въ домѣ и вести расходы, которые тетушка и я будемъ повѣрять. И еще вопросъ: могу ли я пригласить къ себѣ, я хочу сказать, достаточно ли у меня денегъ, чтобы позволить себѣ на зиму взять учителя рисованія и учителя музыки. Еслибъ я имѣла ихъ, я бы занялась всю зиму.
— О, что до этого, то не стѣсняйтесь, это не огромныя суммы. Вотъ покупать домъ, меблировать — дѣло другое, разорительное въ трудный годъ.
— Еще хотѣла я у васъ спросить: вы были въ моемъ Петербургскомъ домѣ?
— Конечно былъ. Это не домъ — дворецъ!
— Я хотѣла бы продать его, я въ Петербургѣ никогда жить не буду.
— Продавать вы не имѣете права, а жить никогда не будете — это княжна вы сами не знаете. Вы молоды. Вы выйдете замужъ и если мужъ вашъ…
— О нѣтъ, прервала Анюта, — я не желаю идти замужъ. Пока и какъ можно дольше я желаю жить съ моими, сказала она глядя на Долинскаго и жену его.
— Ну это какъ Богу будетъ угодно, сказалъ Долинскій, — полюбишь хорошаго человѣка, Господь съ тобою. Моя жизнь кончается, а твоя начинается!
— А пока, пока надолго, желаю надолго, надѣюсь надолго, буду жить съ вами. Я съ вами счастлива.
— Кто добръ, богатъ, окруженъ любящею семьей, милосердъ и занятъ, тотъ всегда счастливъ, милая княжна, сказалъ Завадскій. — А вы въ придачу ко всему этому здоровы, молоды и… собою прелестны. Я старикъ и могу сказать это вамъ.
Анюта улыбнулась.
— Итакъ рѣшено, сказала она, — мы остаемся на зиму въ Спасскомъ. Папочкѣ надо устроить въ Москвѣ своихъ сыновей, а мнѣ надо переговорить съ тетками. Папочка, поѣдемте въ Москву.
— Да, мой дружечекъ, мнѣ необходимо ѣхать въ Москву не медля. Когда ты желаешь ѣхать?
— Когда вамъ угодно, хотя послѣ завтра, всѣ вмѣстѣ.
— Кто же всѣ?
— Вы, генераль, папочка, я и двое моихъ братьевъ, которымъ пора въ университетъ.
— И прекрасно — такъ послѣ завтра утромъ.
И на послѣ завтра всѣ они выѣхали въ Москву, хотя Митя не былъ доволенъ, что имъ распорядились не спросивши его, такъ онъ и сказалъ Анютѣ.
Опять пріѣхала Анюта къ теткамъ, опять раздались радостные голоса, и въ этотъ разъ всѣ, не исключая Варвары Петровны, встрѣтили ее съ распростертыми обьятіями, когда она съ обоими своими попечителями, Долинскимъ, и Завадскимъ, вошли въ гостиную Александры Петровны.
— Ну что? спросила Варвара Петровна.
— Все устроено, все покончено, всѣ мы сговорились и согласились. Постройки начинаются, а въ нихъ была неотложная нужда, сказалъ Завадскій. — Княжна была права. Ея мыза и службы валятся. Съ деньгами мы справимся, а я черезъ недѣлю поѣду въ ея Уфимское имѣніе. Счеты я нашелъ у вашего брата, генерала Богуславова, въ примѣрномъ порядкѣ и все принялъ.
— Я въ этомъ не сомнѣвалась, но не знаю какъ найдете имѣнія.
— Я уже осмотрѣлъ два имѣнія — они не разорены, но запущены.
— И въ этомъ я не сомнѣвалась. Управлять изъ Петербурга невозможно, а братъ и но должности и по склонности не можетъ оставлять Петербурга. Для него весь міръ заключается въ Петербургѣ, Царскомъ и Павловскѣ.
— Когда ты переѣзжаешь, Анюта, и пріискали ли тебѣ домъ? Ты, кажется, желала купить домъ въ Москвѣ, сказала Александра Петровна.
— Желала, но не могу, по крайней мѣрѣ на нынѣшнюю зиму. Я послѣ зрѣлаго обсужденія, по совѣту попечителей, должна буду прожить всю зиму въ деревнѣ.
— Какъ въ деревнѣ! воскликнули въ одинъ голосъ Александра Петровна и Лидія. — Зачѣмь? а твои выѣзды?
— Мнѣ самой очень жаль, тетушка, и вы своими сожалѣніями не удвоивайте мою грусть. Повѣрьте, мнѣ это не сладко. Я дѣлала не мало плановъ, но необходимость заставила меня лишить себя удовольствія жить зиму въ городѣ, веселясь и каждый день навѣщая васъ.
И Анюта объяснила Александрѣ Петровнѣ причины заставившія ее рѣшиться прожить круглый годъ въ Спасскомъ. Александра Петровна, лишенная всякаго практическаго смысла, мало поняла и совсѣмъ не согласилась съ доводами Анюты. Она твердила свое:
— При такомъ состояніи, съ такими капиталами! А я-то какъ же! Я безъ тебя пропаду со скуки.
— Я буду пріѣзжать къ вамъ.
— На два-то дня, или на одинъ день, это все равно, что ничего. А я ужь все устроила и рѣшилась дать большой балъ для твоего дебюта! Я хотѣла непремѣнно принимать разъ въ недѣлю по утрамъ и ты бы разливала чай и принимала дѣвицъ и молодыхъ людей. И все это разстроилось, воскликнула она съ дѣтскою досадой.
— На эту зиму, тетушка, только на эту зиму!
— Это все равно, что навсегда! Въ твои лѣта запереться въ деревнѣ! Ужасно!
— На одну зиму, тетушка.
— Я не глуха, слышу, сказала съ досадой Александра Петровна. — Что ты твердишь на одну зиму — зима это годъ… цѣлый годъ, я тебя не увижу и буду знать, что ты заживо похоронила себя въ деревнѣ. Это немыслимо! Это безумно!
— Извините меня, это благоразумно, сказалъ Завадскій. — Во время праздниковъ, княжна можетъ пріѣхать погостить къ вамъ, а къ будущему году мы пріищемъ домъ и меблируемъ его мебелью Петербургскаго дома. Я не вижу причины почему бы ее не перевезти. Княжна имѣетъ право распоряжаться своею движимостью.
— До этого далеко! сказала Александра Петровна печально.
— Не такъ далеко, какъ вы думаете, какъ вамъ кажется, отвѣчала Анюта весело.
— Ты пропадешь съ тоски.
— О нѣтъ, возразила Анюта. — Тетушка, обратилась она къ Варварѣ Петровнѣ, — помогите мнѣ не пропасть съ тоски. Я хочу учиться рисовать и музыкѣ. Рекомендуйте мнѣ хорошихъ учителей, такихъ, которые бы согласились провести зиму въ Спасскомъ, за вознагражденіе какое сами пожелаютъ.
— Учителей я рекомендовать не берусь. Если хочешь учительницъ, это приличнѣе, я тебѣ берусь найти очень знающихъ и пріятныхъ.
— Мнѣ все равно, сказала Анюта, — я сдѣлаю какъ вамъ угодно.
— Вотъ видишь, сказала Александра Петровна, — для этого деньги есть, а переѣхать денегъ нѣтъ.
Завадскій посмотрѣлъ съ удивленіемъ на Александру Петровну, но ея возраженіе не удивило ни Анюты, ни Варвары Петровны. Онѣ обѣ знали, что въ этомъ отношеніи Александра Петровна была простѣе ребенка и никогда хорошо не знала разницы между сотнями, десятками и тысячами. Анюта не отвѣчала поэтому на ея возраженіе, а сказала:
— Знаете ли, что я придумала. У меня въ Спасскомъ прелестные сады, ароматный воздухъ.
— Это теперь-то? Зимою тоже, вѣроятно, проговорила съ досадой Александра Петровна.
— Нѣтъ, тетушка, не теперь, а въ іюнѣ. Есть у меня и домикъ. Его зовутъ зелененькiй и стоитъ онъ въ саду, посреди цвѣтниковъ. У домика съ одной стороны на сѣверъ большое крыльцо, въ родѣ террасы. Тамъ говорятъ въ старые годы мои родные пивали часто вечерній чай. Съ другой стороны этого домика небольшая оранжерея безъ пахучихъ цвѣтовъ, но съ лавровыми, миртовыми, ландышевыми и разными другими деревьями, настоящій зимній садъ.
— И что только ты говоришь. Какіе это ландышевыя деревья? Ландыши цвѣты, растутъ по болотамъ и лѣсамъ. Я сама въ молодости дѣлала изъ нихъ букеты. А деревья ландышевыя — отъ роду не слыхала.
— Есть, тетушка, увѣряю васъ. Это дерево рѣдкое и на немъ цвѣтки похожіе на ландыши. Вѣрно отъ того оно такъ и названо. Такъ я думала, почему бы вамъ не согласиться на лѣто не сдѣлать меня вполнѣ счастливою? Какъ вы думаете, вмѣсто того чтобы жить на дачѣ, въ пыли и духотѣ, не прожить лѣто со мною. Слуха вашего шумъ молодежи не могъ бы коснуться. Домикъ въ саду, уединенный и со всѣми удобствами. Что вы, милая тетя Саша, на это скажете? И Анюта стала предъ ней на колѣни и положила свою голову на ея колѣна.
