Виталий Бианки - Лесные сказки и были (сборник)
Следующим номером выступают… Слоники-Вертолисты. Усы-на-Носу. Они принесли с собой целых три берёзовых листа и будут решать на них труднейшую задачу по высшей математике.
На учёном языке она называется так головоломно, что и мне не выговорить: «Построить эво-люту на данной эволь-венте». Не поняли? Я тоже. А слоники на глазах у всего стадиона преспокойно надрезают своими крепкими носами с усами все три листа таким образом, что можно свернуть их в одну трубочку. Скатывают их в одну трубочку. Залезают в неё и, под восторженное жужжанье всего стадиона, закупоривают берёзовую трубку.
Последним номером программы выступает Жук-Бомбардир-артиллерия.
Чтобы поближе взглянуть на палубу, хлебный Жук-Кузька спрятался за мишень. Вот чудак! Ведь это же опасно!..
Бомбардир становится в позу: он изображает из себя пушку.
Прицеливается… Огонь!.. Виноват, перепутал: вода!.. Струйка едкой жидкости пробивает мишень – бац! – и Кузька, бедный Кузька, летит кверху тормашками! Шум, треск, скрип на стадионе. Все встают со своих мест. Сейчас объявят, кому присуждён первый приз…
Но стойте, стойте, – что там такое?.. Никак это?..
Так и есть! Жук-Щелкун пожаловал. Стоймя летит…
Поздненько, поздненько! Всё уже кончилось.
Приземлился – и кувырк! Эх, какой неловкий! Упал навзничь. Растянулся на земле во весь свой длинненький рост… А ножки-то коротенькие, не достать ему до земли, не перевернуться. Кружится на спине.
Вот замер. И ножки к брюшку прижал. Из сил, видать, выбился.
Вдруг – щёлк! – как даст головой об пол! Удар!..
Подскочил. Опять упал на спину… Ещё удар! Подбросил себя головой в воздух, перевернулся – и пал на все свои шесть ножек!
Вот так ловкач! Жук-Медляк от удивления даже с головы на ноги стал.
А Щелкун – слушайте, слушайте! – говорит:
– Тут тебе головой работать надо! Видал, как моя сработала?!
И – подумайте только! – сколько тут ни было жуков, все единогласно присудили Щелкуну первый приз.
Вот как у жуков, головы работают!
На этом мы заканчиваем наш репортаж.
Передача была организована «Лесной газетой». Оператор-художник Елена Нецкая. Вёл передачу Виталий Бианки.
МУРАВЕЙ И СТРЕКОЗА
– Здравствуй, красавица Стрекоза!
– Здравствуй, Мурашка-тормашка. Всё работаешь, тормошишься?
– А как кино? Брёвна таскаем, город Муравейград строим. А ты куда собралась?
– Да вот деток своих надумала проведать. С тех пор их не видала, как они из яичек вышли. Хочешь прокачу? Поглядишь, как наши шестиножки-насекомыши живут, какие у меня красавчики, какие милые детки растут. Попутешествуешь, страну поглядишь.
– А далеко ли лететь?
– До пруда. Третья всего остановка. Живо домчу.
– Коли недолго, так почему не прокатиться, на белый свет не поглядеть. Подставляй спину.
Взвились, полетели.
Летели, летели…
– Стоп! – говорит Стрекоза. – Первая Остановка Бабочкин Луг.
Сошёл Мураш, а Стрекоза умчалась мух, комаров ловить. Поймает, разорвёт и тут же на лету съест.
Видит Мураш, много над лугом бабочек порхает.
– Бабочки-красавицы, – спрашивает, – в какую игру играете?
– А в такую, – отвечают бабочки, – что – рраз! – и нет нас! От птиц прячемся. Вот гляди.
Сели бабочки на цветы, крылья сложили над спиной и в тот же миг исчезли из глаз.
– Ловко! – удивился Мураш.
Вдруг слышит, что-то жутко зажужжало, зажужжало: мчится пчелиный рой, гонит огромную пёструю бабочку. На спине у бабочки человечий череп и кости нарисованы. Отбивается бабочка от пчёл сильными крыльями. А пчёлы жужжат:
– Кража! Грабёж! Жу-жу-жу-жульё!
Пронеслись.
Стали пчёлки одна за другой возвращаться. Мураш и спрашивает:
– Что это вы все на одну бабочку ополчились?
А пчёлка ему:
– Как что? Да ведь это Мёртвая Голова! Уж-жасная воровка.
И рассказала Мурашу:
– Была ночь. Пчёлки все крепко спали в своём Ульеграде. Только у ворот дежурили караульные. Вдруг слышат: жужжит-свистит кто-то. А песенка знакомая: так поёт пчелиная царица-мать, и под эту её колыбельную песенку засыпают все пчёлки. Заснули и караульные у входа. Стало светать. Проснулись пчёлки. Видят, какое-то чудовище в улье. Распустило длинный хобот, сосёт из сот драгоценный мёд. Загудели пчёлки, выгнали Мёртвую Голову из улья, прогнали далеко-далеко. Это она усыпила сторожей колыбельной песенкой и пробралась в Ульеград.
Улетела пчёлка. Прилетела Стрекоза.
– Ну, поехали дальше.
Вот летит Мураш на Стрекозе и видит всё, что творится под ними.
Там паук спрятался в засаде и ждёт, когда глупая муха попадёт ему в сети. Там зелёная жужелица напала на толстую гусеницу. Там лёгкая оса-наездница ударила своим жалом-кинжалом жука; оцепенел жук, и наездница потащила его в свою норку.
Глядел Мураш, глядел и говорит:
– Прямо удивляюсь, как это меня ещё никто не съел?
– А это потому, – отвечает Стрекоза, – что вы – муравьи – кислые. Вас только тронь – получишь заряд едкой муравьиной кислоты.
– Ну, я опять проголодалась, – говорит Стрекоза. – Слезай. Остановка вторая. Одуванчикова.
Сидит Мураш. Стрекозу дожидается. Подсел к нему долгоногий-долгоногий комар Карамара.
– Ты Страшилки тут не видал? – спрашивает. А у самого от страха глаза на лоб вылезли.
– Никого не видел, – говорит Мураш. – Никого тут нет.
– А мне-то показалось… Ну, будь здоров! Лечу дальше. Только поднялся, полетел над самой травой, вдруг из травы как выскочат ноги с клешнями, хвать комара за пятку.
– Караул! – запищал комар. Он вырвался, оставил в клешне полноги, а сам улетел. Спасся.
Тут только разглядел Мураш, что рядом с ним на траве сидит шестиногий Страшилка.
Туловище зелёное, как листик, к нему четыре ноги прикреплены; сам рогатый, шея длинная, на ней ещё две ноги с шипами, трёхколенные, цвета гнилой соломы и с клешнями на концах. Мураш с перепугу чуть с одуванчика не кувырнулся. Хорошо, тут Стрекоза прилетела, взяла его на спину.
Дальше полетели.
Летели, летели, видят – тростник растёт, меж ним трава блестит.
– Деткин пруд, – говорит Стрекоза. – Прилетели.
Видит Мураш, в воде серые чудища плавают, лупоглазые, в масках.
– А что это за уроды? – спрашивает.
– Что ты, что ты?! – говорит Стрекоза. – Какие уроды? Это детки мои – красавчики. Выросли-то как!
Посадила Мураша на тростинку, сама рядом села, спину выгнула.
Серые чудища увидели их, на тростник полезли, паучьими лапами перебирают, карабкаются. А одно как выплюнет свой подбородок с зубами, чуть-чуть Мураша за живот не сцапало.
– Летим! – кричит Стрекоза. – Они глупые, они и меня, свою маму, сейчас съедят.
Умчались.
Одним духом домчала Стрекоза домой Мураша.
Поблагодарил её Мураш. Потом собрал всю свою братву – муравьёв – и говорит им:
– Попутешествовал я по стране шестиножек. Видел, сколько страшного ждёт нас там на каждом шагу. Чересчур здорово умеют все шестиножки прятаться и всюду подстерегают свою добычу.
Хорошо ещё, что мы – муравьи – кислые, не всякий нас ест. Ну, да ведь и то скажешь, не все про это знают, да и есть любители кисленького. Разорвут тебя пополам да и бросят; вот тогда доказывай, что ты несъедобный. Меня чуть стрекозиные детки не сцапали. Если б нас много было, разве посмели бы?
Нет, уж лучше давайте не будем путешествовать в одиночку. Куда один, туда за ним и вся наша сила.
На этом и согласились.
Сам попробуй увидь одного мураша, без товарища. Никогда не увидишь.
Где один, там и войско.
А с целым войском их поди-ка сразись!
Как начнут палить, и ты убежишь.
ЗИМНЕЕ ЛЕТЕЧКО
Вы, верно, знаете первоклассницу Майку? Она с вами в одной школе учится. Ну вот, мы про неё и расскажем, как она нынче Новый год встречала у деда и бабушки в лесу. Дед у неё – лесничий.
Вспомнив своё детство, старики постарались устроить внучке как можно лучше праздник. Вечером усадили девочку в тёмной комнате и велели подождать. Майка ждала, ждала и уж соскучилась, как вдруг заиграло радио, дверь в соседнюю комнату распахнулась – и из неё хлынул такой ослепительный свет, что Майка даже зажмурилась. Там стояла большая – под самый потолок – ёлка, вся в разноцветных лампочках, в маленьких игрушках и блестящем пухлом снеге. Под ёлкой стоял дед-мороз ростом с Майку. На спине у него был туго набитый мешок, а в руке – высокий посох.
Бабушка обняла Майку, поцеловала и сказала растроганным голосом:
– Вот, деточка, дед-мороз принёс тебе подарки за то, что ты хорошо училась первое полугодие и была примерного поведения.
А Майка-то терпеть не может, когда её называют «деточкой». Да и – вы сами знаете – она совсем не так уж хорошо вела себя и не так уж хорошо училась, чтобы ей за это подарки делать.
Вот она рассердилась и говорит бабушке:
– Что я – маленькая?! Дед-мороз – это глупости. Я знаю: он из ваты сделан.
– Ах-ах-ах! – ужаснулась бабушка. – Слышишь, Иван Гервасьич? Вот они какие – наши внучата! Ни во что не верят. Ах-ах, какой ужас!
