Бьянка Питцорно - Диана, Купидон и Командор
Приска не сомневалась, что если бы в те времена существовали феминистки, то они устроили бы кучу протестов: собраний, демонстраций; ложились бы на землю посреди дороги; составляли бы манифесты, явились бы в парламент, пока не добились бы того, что дети от всех смешанных браков, причем неважно, кто именно из родителей у них был божественного происхождения, имели бы равные права и возможности.
Но вернемся к Энею, который был всего лишь героем, и к Диомеду, который вообще никем не был, зато мужества ему было не занимать.
Когда Сфенел, возничий Диомеда, увидел несущуюся на них колесницу Энея с Пандаром на борту, то воскликнул: «Бежим, Диомед, они куда сильнее нас, тем более их двое!» А Диомед ему в ответ: «Да ни за что на свете! Наоборот, ты лучше приготовься: мы еще оставим этих двух красавчиков пешком!»
И своим копьем (ну и с помощью крошечной подмоги Афины Паллады, чего там таить) Диомед ударил Пандара точно в лоб и убил его на месте. Его возничий схватил под уздцы обеих лошадей и увез колесницу к греческим кораблям в качестве военного трофея. Эней, который отличался благородством, хотел защитить тело мертвого друга, потому что в те времена была привычка снимать с трупов соперников доспехи и оружие и забирать себе. Все так делали, не только греки.
Тогда Диомед поднял огромный камень и бросил его в Энея. Тот рухнул на землю без сознания, сам готовый быть убитым и раздетым. Но – вот тут и начинаются фаворитизмы – богиня Афродита быстренько слетела с Олимпа, подняла лежащего без чувств сына, окутала его вуалью своего платья, чтобы скрыть от глаз простых смертных, и унесла в безопасное место.
Но Диомед узнал ее и, вместо того чтобы испугаться (она же была богиней), ранил ее острием своего копья в руку. Боги бессмертны, их нельзя убить, но если их ранить, то вместо крови они теряют прозрачную жидкость под названием «жизненная влага» – Приске на ум всегда приходил бесцветный ликер, которым мама угощала гостей, и дед еще называл его «живительная влага».
Афродита, перепуганная донельзя, ибо никто из смертных до сих пор не осмеливался поднять на нее руку, бросает тело Энея и спасается бегством. Она просит у Ареса, который сидел себе в стороне и наблюдал за боем, одолжить ей его колесницу, на которой и возвращается на Олимп. Там она сразу же бросается жаловаться направо и налево, но Гера и Афина лишь зло насмехаются над ней, и даже сам Зевс говорит: «Так тебе и надо! Ты же богиня любви. Чего тогда лезешь в военные дела?»
А как же бедный Эней? Диомеду не удалось нанести ему последний удар, потому что, пока Афродита убегала, ему на помощь поспешил Аполлон, бог Солнца (и брат Дианы), который, не обращая ни малейшего внимания на всех тех быков, которых перерезали на острове Криса в его честь, вечно устраивал всякие каверзы грекам. Не говоря уж о том, что он был ужасным богом, сильным и мстительным. Мы уже видели, что натворили в греческом лагере его отравленные стрелы. Но Диомед нисколько не испугался и стал сражаться с ним за тело Энея. Чтобы хоть как-то остановить его, Аполлону пришлось целых три раза потрясти перед лицом своим ослепляющим щитом, который сиял сильнее, чем солнце, и заорать так сильно, что земля затряслась у них под ногами.
После чего он вернулся на Олимп (ха-ха, «Апполон, выйди вон и иди считать ворон!»), страшно раздраженный тем, что простой смертный осмелился сразиться с ним, и, проходя мимо Ареса, бросил ему: «А ты, бог войны, чего не идешь биться с этим наглым провокатором Диомедом?»
Арес, весь напыжившись, спустился на поле боя и стал во главе троянцев. Некоторое время грекам пришлось несладко. Потом Афина позволила Диомеду напасть на Ареса (тот пока не осмеливался поднять руку на самого бога войны, ибо это казалось ему настоящим святотатством), и Диомед бросился к нему, убивая всех оказавшихся у него на пути троянцев.
В общем, в конце пятой книги Арес, раненный Диомедом, хныча, возвращается на Олимп и жалуется Зевсу: «Это все Афина виновата! Ты слишком ее балуешь, и она в ответ делает все что хочет!» На что Зевс ответил: «Так тебе и надо. Ты такой же задира и бузотер, как твоя мать Гера, и получил по заслугам…»
А Гера и Афина вернулись на Олимп обе довольные, потому что, несмотря на просьбу Фетиды, греки благодаря Диомеду все-таки победили троянцев даже без Ахилла. На этом заканчивалась пятая книга.
– Вот видите! – триумфально заключила Приска. – По-моему, это для нас добрый знак. Не надо сдаваться. Разве где-то написано, что взрослые всегда побеждают? Может, хоть иногда мы, дети, можем поступить так, как Диомед.
– Ш-шш! – Диана указала на коридор. Но рассказ Приски был таким захватывающим, что девочки и не заметили, как Форика ушла.
Не заметили они и прихода Дзелии, которая молча протиснулась в дверь, держа в руках Пеппо Второго, одетого в красную рубашку, и устроилась в цветочном кресле у окна.
– Теперь, пока мы одни, – заговорила она, – я хочу вам что-то показать. – Она порылась у себя за пазухой и вытащила старую книжку. – Вот. Я нашла ее в кладовке тети Офелии.
– Подожди, – прервала ее Диана, выхватывая конверт из кармана Розальбы. – Сначала мы должны прочесть, что пишет маме Манфреди.
– Но это совсем не почерк Манфреди, – заметила Дзелия. Диана побледнела, впервые обратив внимание, что на конверте не было никакого адреса. Ни виллы «Камелот», ни абонентского ящика на почте. Было просто написано «Для Астрид». И «А» была не такой, как ее писал Манфреди – резким треугольником, перечеркнутым длинной и четкой перекладиной посередине. Она была написана курсивом, да так кругло и мягко, с таким количеством завитушек, что плавно и совершенно незаметно переходила в «с».
– Проклятье! – вырвалось у Розальбы. – В спешке мы схватили не то письмо. – В некотором смысле она чувствовала себя виноватой. Такой риск, и ради чего? – Беги, положи его на место, пока твоя мать не вернулась, – смущенно посоветовала она.
– Да ты что, свихнулась? Не прочитав? Сначала посмотрим, что там, – тут же отозвалась Приска. – Мало ли…
Дзелия выудила из своей книги исписанный листок бумаги.
– Похоже, это один и тот же почерк, – заметила она.
Наконец-то на нее тоже обратили внимание! Диана вырвала книгу из рук сестры и положила на свой стол.
– Где ты ее взяла?
– Я не брала. Она сама шлепнулась мне на голову. В кладовке, когда мы искали Пеппо Второго.
Она развернула кожаный переплет обеими руками, и книга раскрылась на обычном месте:
– Симптомы, по которым определяется психиатрическое заболевание… – начала читать она.
– …в прогрессивной стадии болезни, – закончила Приска. Только она читала не из книги. Это было написано на листе, который она вытащила из конверта. Он был весь испещрен четким почерком в виде списка с пронумерованными на полях фразами.
Пока девочки изумленно переглядывались, удивленные таким странным совпадением, настойчиво зазвенел дверной звонок. Они тут же спрятали под кроватью книгу, записку и конверт в страхе быть обнаруженными кем-нибудь из взрослых.
Но это была всего лишь Элиза, запыхавшаяся от бега:
– Завтра в четыре идем на стадион смотреть игру «Наполеонов» и «Объединенных сыроваров»! – задыхаясь объявила она.
– Да ты с ума сошла? Разве нам сейчас до футбола? Ты же знаешь, что…
– После игры у Дианы и Дзелии назначена встреча с главврачом «Оливкового сада» профессором Губерни, – объяснила Элиза.
– А-а, это который с длинными волосами и дырявыми носками, – одобрительно заулыбалась Дзелия. Может, попросить его взять с собой на встречу если не Командора, то хотя бы Пеппо Первого, чтобы познакомить его с вновь обретенным братом-близнецом.
– Мы скажем ему, что Командор в тот день просто спал и что у него не было никакого кризиса, – сказала Диана. – И что он никогда не вытворял то, что написал доктор Саломони в своем свидетельстве.
– И покажем ему это! – ликующе закончила Элиза, вытаскивая взявшуюся невесть откуда свадебную фотографию.
Глава пятая,
в которой проясняется много загадочных вещей
Серрата, вилла «Верблюд»
22 ДЕКАБРЯ, накануне освобождения
Дорогая Тереза,
до сих пор не могу поверить: завтра утром Командора освободят! Ура!!! Его выпишут из клиники со справкой, в которой говорится, что он совершенно здоров психически и что попал в клинику лишь по «достойной всяческого сожаления ошибке».
Это все наша заслуга: моя, Дзелии, Розальбы, Элизы, Приски… Единственный, кто нам помог из взрослых, да и то в самый последний момент, – это доктор Леопольдо Маффей. И, конечно же, главврач «Оливкового сада» профессор Губерни, который выслушал нас и отнесся к нам с вниманием, а не так, как обычно взрослые к детям.
