Михаил Никулин - В просторном мире
Саша Котиков, уходя из отряда, был уверен, что Наташа Копылова, Вася Жилкин и другие ребята сейчас же скажут Зинаиде Васильевне, что она ошиблась, что Саша несравненно лучше Алешки. Дальше Саше представилось все так: за ним сейчас же прибегут Наташа и Вася, схватят его за руки и потянут в школу. А он даже немного будет упираться: пусть знают, что я им друг, а не Алешка!.. Эти мысли показались Саше настолько правильными, что на полдороге к своей землянке он остановился и стал ждать минуты, когда покажутся идущие за ним Наташа и Вася.
Только через час на стежке, ползущей в гору, на северный склон, где жил Саша, появился Вася Жилкин. Оглядываясь, он бежал очень быстро. Саша решил, что так бежать он мог только за ним, и приготовился встретить друга похолодней и построже: пусть почувствует, что они с Наташей оказались не особенно надежными друзьями… Но странно, Вася, заметив его около развалин каменной стены, не выразил ни радости, ни удивления. Не завернув к Саше, он побежал дальше в гору.
— Вася! Васек! Я тут! Фи-вив! — закричал и засвистал Саша.
Не останавливаясь, Вася развел руками и виновато прокричал:
— Сашок, некогда! Дела мно-ого! Веники собрались вязать! Бегу в бурьяны поискать телефонного провода!
А через несколько минут Вася уже бежал под гору. На правом костлявом плече его болтался моток телефонного провода.
— Нашел! — обрадованно прокричал он и, не задерживаясь, побежал к школе.
Понуро опустив голову, Саша направился в свою землянку. Перед вечером, когда Саша успел стосковаться по своим товарищам, около землянки появился Алеша Кустов. Он бежал из школы домой, но не через котловину, а огибая ее. Он делал огромный крюк, и не случайно: — как только Саша Котиков ушел из школы, Алеша почувствовал себя неспокойным. Сердце подсказывало ему, что он был не совсем прав, не взяв на себя большой доли вины за ссору с товарищем.
— Сашок! Котик! — храбрясь и ласкаясь, выкрикивал Алеша. — А мы веники вязали и парты заносили в школу. Парты Алексей Иванович привез из города. Их немного… Завтра надо, у кого есть, табуретки, чтоб их несли в школу. На машине, на какой привезли парты, мы потом здорово прокатились!
— А про меня что-нибудь говорили? — спросил Саша, надеясь услышать какой-нибудь такой ответ: «Говорили! Еще сколько говорили! Сашок хороший. Надо за ним сходить».
— Никто ничего не говорил. А Зинаида Васильевна была в партизанах. Она нам завтра расскажет, как по фашистам — бум-бум-бум! — прокричал Алеша, подражая разрывавшимся гранатам. — А Миша Самохин и Гаврик Мамченко возят бурьян на топку. И завтра будут возить. Вместо них командиром отряда Наташа Копылова.
…Третьи сутки Саша Котиков отсиживался в своей землянке, как в крепости. Отсюда ему, как на ладони, была видна беспокойная жизнь колхоза. На южном склоне сразу начали строить еще несколько новых хат: там сновали люди, поднося камни, готовя замесы глины, сюда подъезжали подводы, груженные камышом, кирпичами. Иногда на стройке появлялась цепочка маленьких людей. С боков этой живой цепочки мелькала девочка в зеленом свитере и цветной юбочке. За ней неотступно — следовал сутуловатый, длиннорукий мальчик. Конечно, это были Наташа Копылов а и Вася Жилкин — с отрядом.
И в школу и из школы домой Алеша бегал мимо землянки Котиковых. Саша заметил, что за эти дни Алеша выработал особую манеру бегать: он втягивал шею, выставлял лопатки, часто двигал полусогнутыми руками… Всеми своими движениями он как будто кричал кому-то: «Не догонишь! Не догонишь!»
— Сашок, приходи! Пойдем из школы в детские ясли — двор расчищать!
Саша опять нетерпеливо спросил его, что о нем говорят в отряде.
Алеша отрицательно покачал головой: дескать, ничего не говорят.
Саша не поверил. Поймав Алешу за пиджак, он сердито тряхнул его.
— Не пущу, пока толком не расскажешь!
— Пусти! — настойчиво стал вырываться Алеша. — Тебе, Сашок, хорошо сидеть дома. Гаврик сказал, что ты теперь неорганизованный. Тебе можно и посидеть, а мне нельзя…
Саша внезапно выпустил Алешу, отвернулся, сделал несколько быстрых шагов и скатился по мягкому обрыву в яр. Алеша готов был поклясться чем угодно, что у Саши, убегавшего в яр, на глазах были слезы.
* * *Наташа Копылова подошла к тому самому яру, в который, по словам Алеши, спрыгнул Саша Котиков, и сразу на него наткнулась. Саша сидел на сухом дне яра и с ладони на ладонь пересыпал желтоватый песок.
— Не ждал? — спросила Наташа, присаживаясь на край яра и свешивая с кручи свои ноги в маленьких запыленных сапогах. Она была сердита на Сашу за то, что он ушел из отряда, что он отсиживался дома и ждал, когда за ним придут. Она отказывалась итти сюда, но Зинаида Васильевна настояла.
Был на школьном дворе и Иван Никитич. Он подвешивал к столбу колокольчик. Стоя на верхних перекладинах лестницы, Иван Никитич высказал свое мнение:
— Наташа, надо итти. Ведь Саша Котиков теперь не член штаба… Он рядовой, а ты хочешь спрашивать с него, как с командующего фронтом.
И вот Наташа сидела на обрыве в яр и ждала ответа.
— Не ждал? — повторила она свой вопрос.
— Только мне и дела, что ждать, — сильно заикаясь, ответил Саша.
— Вижу, что ты гражданин деловой, — намекнула Наташа на то, что Саша пересыпает песок с ладони на ладонь.
Саша вытер руки и быстро поднялся. На его лице Наташа заметила беспокойное, сердитое смущение и поняла, что если она будет неосторожна, то Саша повернется и уйдет. А Зинаида Васильевна строго-настрого приказала быть с ним, с нервным мальчиком, мягкой и ласковой.
Вспомнив про наставления Зинаиды Васильевны, Наташа вздохнула и сокрушенно проговорила:
— Саша, не уходи, пожалуйста, а то я не выполню задания. Зинаида Васильевна велела разговаривать с тобой ласково, а у меня терпения нет так разговаривать. Я, Саша, сейчас сорвалась бы с этой кручи и, знаешь, как поговорила б с тобой!..
Наташа схватила с головы шаль. На смуглом и нежном лбу ее с каемкой белизны под гладко причесанными волосами выступили прозрачные капельки пота.
— Знай, что я тоже расскажу про тебя и про Ваську Гаврику… Пусть знает, какие вы друзья. Алешка — вам друг… — сказал Саша и хотел выбраться из яра.
— Не вылезай! Говорю тебе — не выполню задания! — крикнула Наташа, и две ее косички с вплетенными розовыми ленточками подскочили вверх. Одна потом упала на лоб и повисла над глазом, другая почему-то осталась торчать розовым рожком над самой макушкой. Затем Наташа тихо заговорила:
— Зинаида Васильевна сказала, чтобы ты шел в отряд, в школу… Она прислала меня за тобой… Она и ребята сказали, чтоб я тебя уговорила… по-хорошему с тобой разговаривала… Сашок, правда же, что я с тобой ласково разговариваю?
Саша промолчал, недоверчиво косясь на Наташу.
— Ну, пошли? — спросила Наташа.
Саша вылез из яра и хотел приблизиться к Наташе.
— Нынче ты лучше держись от меня немного подальше. Иди. Я за тобой. Дорогой расскажу, почему так надо.
По полынному косогору они шли к школе: Саша впереди, а Наташа следом. Десять-двенадцать шагов все время отделяло их друг от друга.
— Скажи, как тебе не стыдно, Сашка? Как ты посмел сбежать из отряда?.. В отряде столько дел, а он отсиживается в яру, как суслик!
Косясь назад, Саша невольно прибавлял шаг, а Наташа ему разъясняла:
— Сашок, это не Зинаида Васильевна так говорила, это я тебе так говорю.
* * *Над далекими холмами степного Задонья горела оранжево-красная заря. Ее свет неторопливо играл на застывших водах залива, на обрывистом суглинке берега, на неподвижных камышах донских гирл, на рыбацких лодках соседнего села. Даже на сухое, маленькое лицо Ивана Никитича Опенкина, который от мастерских поднимался к школе, заря клала отпечаток всякий раз, когда он поворачивался на восток, Старый плотник, видимо, чувствовал это. Он останавливался и, распрямившись, не отрывая взгляда, смотрел на спокойный пожар утренней зари. Казалось, что он был хозяином этого утра, хозяином зари, залива и лежащей внизу котловины, с новостройками по ее склонам. Как хозяин, он прислушивался к голосам людей, которым сейчас нужны были: одному — председатель колхоза, другому — товарищ по работе, третьему — бригадир тракторной бригады..
Из долетавших разговоров Иван Никитич понял, что Петр Васильевич Волков, бригадир тракторной бригады, будет итти в степь мимо школы. Здесь будет проходить и агроном, Мин Сергеевич. Скоро на этой дороге, провожая колхозников в полеводческую бригаду, должны появиться и Алексей Иванович и Марья Захаровна Самохина.
Убедившись, что избрал правильный путь, Иван Никитич быстрее зашагал к проселку, что проходил мимо школьной ограды. Он остановился против двух стогов бурьяна, сложенных Мишей и Гавриком в школьном дворе. На макушке того стога, к которому была приставлена чердачная лестница, что-то тихо заворочалось, и голова Гаврика, как куст жабрея, приподнялась над бурьяном, а несколько позже, с неменьшей осторожностью, над макушкой стога показалась помятая кепка Миши, сбитая козырьком на ухо.
