Лидия Чарская - Том 18. Счастливчик
Это Симочка. Ее прислали сюда из гостиной — поторопить гимназиста.
— Сейчас! Иду! Иду!
В горле Счастливчика щекочет что-то. А на душе так тихо, радостно и светло, как в праздник Пасхи.
— Сейчас, сейчас!..
Под дверью стоит Симочка. Она подглядывала в замочную скважину.
— Она тебя благословила! Я видела!.. — заявляет она.
— Подсматривать очень дурно! — строго говорит Счастливчик и грозит пальцем.
— Вздор! — смеется Симочка, — ну, бежим скорее. Не то опоздаешь, бабушка беспокоится — страсть, — и, схватив за руку Счастливчика, она несется с ним по коридору, напевая тихонько:
Вот мчится пара удалаяВдоль по дорожке столбовой…
Ураганом "удалая пара" врывается в гостиную.
— Счастливчик, можно ли так долго! Ведь опоздаешь! — сыплется на мальчика град упреков.
— Смотрите, Кира, как бы вам за это не сняли вашу кудлатую головку! — улыбается Мирский.
— Сядем, сядем! По русскому обычаю сесть нужно! — говорит бабушка.
Все садятся. Бабушка с Кирой и Симочкой на диване. Monsieur Диро в кресле рядом, няня на краешке стула у дверей. Рядом Франц. Мик-Мик с размаху плюхается на табурет у рояля, открывает крышку инструмента и начинает барабанить какой-то шумный и торжественный марш. Старшие шикают на него и машут руками:
— Разве можно играть в такую серьезную минуту!
Мик-Мик поневоле замолкает, делает круглые страшные глаза в адрес Симочки, которая фыркает от удовольствия, и преважно разваливается в кресле. Проходит минута. Все встают, крестятся на большой образ в углу гостиной. Потом бабушка крестит и целует Киру, точно он едет на край света, в Южную Америку, в гости к индейцам. Няня плачет, a monsieur Диро что-то подозрительно долго сморкается в углу.
Мик-Мик тоже извлекает платок из кармана, закрывает им лицо и начинает всхлипывать на весь дом, причитая в голос, как деревенская баба:
— Не уезжай, голубчик мой, не покидай поля родные!
Это так забавно, что все смеются его выдумке. Симочка громче всех.
Франц исчезает куда-то и через минуту появляется с объемистой корзиной в руках.
— Это еще что такое? — спрашивает Мик-Мик, делая удивленные глаза.
— Завтрак-с!.. — невозмутимо отвечает Франц.
— Какой завтрак? — недоумевает Мирский. — Корзина большая, фунтов на пять, какой и кому может быть туда положен завтрак?
Франц поясняет "господину студенту":
— Барыня приказали уложить для молодого барина завтрак в «емназию». Здесь скобелевские битки в судке, с гарниром, в этом углу осетрина под соусом майонез, и еще компот в стакане и груша… А в бутылочке — горячее какао, обернуто в вату, чтобы не простыло.
— Да что вы меня уморить хотите, что ли? Завтрак из трех блюд в гимназию! Да еще горячее какао! Да когда и где его ваш Кира съесть сумеет?
Мик-Мик буквально падает в кресло от смеха. Бабушка в смущении. Няня в обиде.
— И что вы, мой батюшка, и где это видано, чтобы ребенку есть не давали! — ворчит она.
— Да поймите вы, старушка Божия, ведь с таким запасом на Новую Землю, на необитаемые острова, к голодающим в Индию ехать впору! — горячо протестует Мирский. — Кире бутерброд с телятиной или котлетку холодную довольно взять с собою.
Но тут уже вступается бабушка.
— Всухомятку-то! Чтобы животик заболел! Голодом морить прикажете его! Слуга покорная, я слишком люблю моего Счастливчика! Да и пилюли ему принимать надо перед завтраком. Как же он перед едой всухомятку пилюли принимать станет?
— Франц, — неожиданно приказывает бабушка, — неси корзину в пролетку и ставь на козлы в ноги Андрону.
Мик-Мик безнадежно машет рукой, потом оборачивается к Счастливчику:
— В добрый час, Кира! Желаю успеха. Помните мои слова: "Быть маленьким мужчиной".
Monsieur Диро берет за руку Киру и ведет на крыльцо.
Бабушка стоит у окна гостиной и машет платком.
— С Богом, с Богом!
Мик-Мик на крыльце корчит презабавную гримасу. Симочка заливчато смеется. Няня крестит вслед пролетку, в которой уже сидят Счастливчик и monsieur Диро. Вдруг остановка. Кричат, машут руками, волнуются. Франц выбегает из дому.
— Пилюли изволили забыть! Барыня приказали, чтобы беспременно скушать одну перед завтраком.
— Хорошо! Хорошо!
Андрон подбирает вожжи. Разгуляй встряхивается и резко берет от крыльца. Уже на всем ходу протягивает руку Франц и сует Счастливчику аптечную баночку с пилюлями.
Счастливчик приподнимает фуражку и глядит в окно, в котором видна седая голова бабушки.
* * *Шум, крик, суета…
В первую минуту Счастливчик совсем глохнет от этого шума. Глаза его плохо различают, что происходит вокруг… Он только что вошел сюда с классным наставником, переданный ему с рук на руки monsieur Диро. Сам monsieur Диро уехал домой, обещав снова вернуться к двум часам, к концу уроков, а наставник повел Счастливчика в класс.
В классе точно нашествие неприятеля — такая возня и суматоха. Классный наставник, худенький, тщедушный, болезненного вида, еще молодой человек, сердито кричит с порога:
— Сейчас молчать! Если не замолчите, буду записывать!
Шум несколько стихает. Но возня продолжается. Мальчики прыгают по скамейкам, некоторые роются в ранцах, вынимают книги, кладут их на учебные столы… Этих учебных столов в классе очень много. Называются они партами. Кроме парт, Счастливчик видит посреди класса большую кафедру для учителя, черные доски, на которых пишутся мелом уроки и задачи, глобус в углу, на стенах карты, пол, залитый чернилами, и электрические лампочки с матовыми колпаками, спускающиеся с потолка. В углу висит образ святителя Николая Чудотворца. В другом углу, около большой изразцовой печки, стоит ящик для мусора. В третьем углу — шкап со стеклянными дверцами и зеленой занавеской, так что не видно, что спрятано в нем. И мальчики, мальчики и мальчики! О, сколько их здесь, в классе!
— Слушай, Раев, — говорит классный наставник Счастливчику, — у тебя невозможные волосы, завтра же изволь наголо обстричь эти вихры.
И он презрительно окидывает взглядом чудесные локоны Счастливчика.
"Раев!" "Изволь завтра же!" "Вихры!"
Какие новые, необычные слова для Киры!
Никто еще в жизни не говорил с ним так холодно и строго!
Большие черные глаза Счастливчика поднимаются изумленно на классного наставника, но он уже далеко. Только из-за двери доносится его надтреснутый, раздражительный голос.
— Через десять минут молитва, — обращается он к мальчикам, — извольте одни стать в пары и идти в зал. Мне надо видеть инспектора.
В минуту Счастливчик окружен тесным кольцом его новых приятелей.
— Вот так новичок! — звучит задорный голос над самым ухом Счастливчика, — ждали мальчика, а он, нате-ка, девчонка!
— Не девчонка, а овца! Овца… Бэ-бэ-бэ-бэ!
— Просто лохмач какой-то!
— Овчарка!
— У моей сестры точно такая кукла! Нечесаная!
— Здравствуй, Перепетуя Акакиевна! Длинноволосая девица!
Кольцо мальчиков сжималось все теснее и теснее вокруг оторопевшего Счастливчика. Изумленный, но не испуганный нимало, Счастливчик только смотрел на окружающих его мальчиков, точно спрашивая, что им всем надо от него.
Мальчики не унимались. То здесь, то там слышались восклицания:
— Клоп какой-то!
— Лилипут! Карлик!
— Блоха!
— Козявка!
— Братцы, да это тот самый, что так смешно у «Арифметики» экзаменовался.
— Ей-ей, он самый!
— Как тебя зовут? Эй, ты, Лилипутик!
Кира обернулся. Перед ним стоял мальчик, высокий, тонкий, с маленькими мышиными глазками. Около него теснились другие мальчики: черненькие, беленькие, рыженькие, большие и маленькие, и все до единого крупнее, старше и сильнее его, Киры.
Высокий мальчик сразу не понравился Кире: глаза бегают, губы тонкие, злые.
— Ты Москву видал? — спрашивает высокий мальчик.
И не успевает Кира ответить, как руки мальчика крепко охватывают его голову, и Счастливчик поднимается на воздух.
Ему очень больно.
— Вот тебе Москва! Вот тебе Москва златоглавая! — кричит Кире в лицо высокий мальчик.
— Оставь сейчас же новенького в покое! — раздается звонкий голос, и из-за спин товарищей выскакивает плечистый, рослый крепыш с румянцем во всю щеку и с широким, открытым лицом. — Слушай, Подгурин, если ты тронешь еще раз малыша, я тебе так залимоню!
Краснощекий хватает за ухо мучителя Киры и, раскачивая его, приговаривает:
— А вот тебе и задаток пока. Не тронь в другой раз новичка, не тронь, не тронь!
— Отстань, мужик! — извиваясь, как угорь, кричит в бешенстве Подгурин. — Помидор Иванович, отвяжись!
Краснощекий смеется:
— Ага, не нравится! Будешь знать как маленьких мучить. Вот я тебя!..
