Мария Бершадская - Сто один способ заблудиться в лесу

Наконец белка юркнула в какое-то дупло.

Ветка подошла к луже и как ни в чём не бывало стала хлебать воду.

А Мишка просто рухнул под ёлку. С высоких деревьев на неё нападали разноцветные листья. Они висели на иголках, как новогодние игрушки.

Мишка лежал на траве и пел противным скрипучим голосом. Специально, чтобы меня позлить.

Это была какая-то песня вредности, честное слово.

Песня вредности

Синенькой ёлочке холодно зимой.Ляжем под ёлочкой, не придём домой.Банки развешаем, станем в хоровод.Здесь и состаримся, встретим Новый год.

– Ты лучше пой «утюги развешаем», – сказала я. – Нас уже можно в эту самую… книгу рекордов записывать. За ношение чугунного утюга по пересечённой местности.

Мне всегда нравились длинные слова. Например, про местность я слышала, когда Аня что-то зубрила к уроку. Я не очень понимаю, ЧТО это значит, но думаю, лес тоже подходит. Мы же всё время что-нибудь ПЕРЕСЕКАЛИ с этим утюгом – и овраги, и поваленные деревья.

Я думала, Мишка развеселится.

А он разозлился ещё больше.

– МОЙ утюг, между прочим, никому не мешает. Я его сам тащу. А вот ТВОЯ СОБАКА…

– А что моя собака?

– А то, что она вечно бежит куда-то, как ненормальная. Вот где наша дорога? Ты знаешь?

– А кто придумал идти в этот дурацкий лес? Тебе же всего мало – и яблок, и грибов, и утюгов!

Мишка вскочил. Мы орали друг на друга так, что у меня заболело горло.

– Да ты вообще ничего не понимаешь! Привыкла, что тебе всё приносят в блюдечке с каёмочкой.

– Ты зато много понимаешь, горошек несчастный!

Мишка скрючился, как будто я изо всех сил ударила его в живот.

Я знала: он ненавидит, когда его так называют.

– Дура, – сказал он тихо.

Разорвал бумажку, на которой красным карандашом было написано, как нам вернуться домой. Поднял корзинку. Взял утюг. Повернулся ко мне спиной.

Он ушёл, и Ветка – МОЯ ВЕТКА – побежала следом за ним.

Все меня бросили.

Я тащила корзинку, набитую грибами и яблоками. Сверху лежали две грозди успокоительной калины – совершенно бесполезные. Да, ещё банка с вареньем и завёрнутый в платок фарфоровый солдат. Надо было всё это выкинуть, но я забыла, что можно разжать пальцы и освободиться от этой тяжести.

А потом, главная тяжесть была у меня внутри. И с ней ничего нельзя было поделать.

Я шла сама не знаю куда.

Шла, спотыкаясь о палки и спутанную траву. Шла и ревела. Громко, во весь голос.

Обычно я плачу так, чтобы никто не услышал. Куда-нибудь прячусь.

Теперь это было неважно. Я спряталась в бесконечный лес.

Маленьких девочек в лесу всегда жалко: хочется их спасти, утешить и накормить бутербродами.

А когда плетётся такая дылда, размазывает рукавом сопли, сшибает головой сухие шишки и ревёт на весь лес: «Ы-Ы-Ы-Ы», – никто не хочет ей помогать. Потому что в школе всех учат, что помогать нужно маленьким и слабым. А это не про меня.

Я снова споткнулась. У меня под ногами белела какая-то странная палка. Я пригляделась. Это была не палка… Это была ОБГЛОДАННАЯ КОСТЬ! Дальше лежала ещё… А вот и ещё одна.

Мне стало так страшно, что я перестала реветь. На этой поляне явно кого-то ЕЛИ. И даже не один раз…

Затрещали кусты. Всё ближе и ближе…

Можно было попробовать убежать, но повернуться к НЕМУ спиной было ещё страшнее.

Хотелось просто зажмуриться, чтобы не видеть, как ОНО будет ко мне приближаться.

Но я не стала закрывать глаза. Я схватила толстую палку.

Неужели я выросла такая большая только для того, чтобы стать едой, которой хватит надолго?

Ну уж НЕТ!

Вот что-то шевелится в зарослях. Кажется, за моей спиной. Я размахнулась – и промазала.

К счастью, промазала.

– Ты что, сдурела?!

Знакомый голос… Самый лучший голос на свете!

Я вытираю слёзы грязной рукой и улыбаюсь.

Вот он, Мишка! Вываливается мне навстречу, оставляя на колючих ветвях куски своей куртки.

– Нужно идти туда, где шум, – сказал Мишка. – В книжке так тоже написано. Будем искать дорогу.

Мы всё шли и шли. Грибы не кончались. Мы продолжали их собирать – невозможно же просто перешагнуть через гриб. Это было похоже на компьютерную игру, когда вдруг зависает программа. И никак не попасть на следующий уровень, и не выйти из игры, и перед глазами мелькает одна и та же картинка. Жалко, что здесь нет кнопки, на которую можно нажать и всё выключить.

Ветка тихонько скулила – просилась на руки. Но мы делали вид, что её не слышим. Небо над нами становилось плотнее. Оно пропускало всё меньше света. Ещё час – и оно превратится в тёмное покрывало, накроет деревья. Тогда нам придётся остановиться…

– Женька, слушай!

Мы замерли. Сначала решили, что нам показалось. Но вот – опять. Такой странный звук.

– А вдруг это какой-нибудь трактор застрял, – мечтательно сказал Мишка, – и буксует. Мы его вытолкаем, все вместе. И поедем – ну, хоть КУДА-НИБУДЬ!

– Мишка, откуда в лесу трактор?! По-моему, это кто-то плачет.

– Правильно, потому что у него трактор застрял!

Мишке так надоел этот лес, что он был готов поверить во что угодно. Даже в инопланетян, которые спустились из космоса, чтобы забрать нас вместе с трактором, грибами и утюгом. Я бы им даже обрадовалась, честное слово.

Но нам опять не повезло. Мы не нашли инопланетян. И трактора, и плачущего тракториста тоже нигде не было.

Странный дребезжащий звук вёл нас, как на верёвочке.

Наконец мы склонились над оврагом.

– Это что, коза? – спросил Мишка.

Наверное, надеялся услышать, что это трактор.

Трудно придумать что-нибудь более бесполезное для того, кто заблудился в лесу.

– Ме-э-э, – прохрипела коза.

Наверное, она просидела в этом овраге целый день и уже не надеялась, что её найдут.

На самом деле это был даже не овраг, а яма. Скользкая глина не давала козе выбраться наружу. Мишка сел на попу и съехал вниз, как с грязевой горки. Всё равно штаны у него были грязные.

Конечно, он полез туда не просто так. У нас была Задача по спасению Неизвестной Козы. И мы с Мишкой придумали, как её решить.

(Задача с одним неизвестным)

Дано:

одна очень скользкая яма,

одна очень высокая девочка,

один очень грязный мальчик,

одна очень полезная книжка,

одна очень длинная верёвка,

одна банка с очень солёными огурцами,

одна очень охрипшая (и никому не известная) коза.

Вопрос: как это всё сложить, чтобы достать козу из ямы?

Решение: очень грязный мальчик прыгает в скользкую яму. Очень высокая девочка бросает ему очень длинную верёвку. Мальчик открывает очень полезную книжку и на странице 185 находит очень прочный узел. Очень длинная верёвка привязывается на рог очень охрипшей козе. Очень высокая девочка ложится на землю (и становится очень длинной и очень грязной девочкой). Очень сердитый мальчик бросает верёвку десять раз. Очень длинная девочка наконец-то хватает верёвку.

На самом деле всё было не так просто.

Мишка упёрся этой упрямой козе в попу и толкал её вверх. А я тянула её за веревку.

Мы толкали и тянули, толкали и тянули – вот только глупая коза совсем не желала нам помогать. Может, она одичала от сидения в яме. Или у неё всегда был плохой характер. Она мотала головой и орала хриплым голосом. Если бы не Мишкин суперпрочный узел, мы бы её не удержали.

– Какая-то она нервная, – пропыхтел Мишка из ямы.

– Может, ей дать успокаивающей калины? – спросила я.

– Не поможет. Лучше что-нибудь вкусное! Тогда она поймёт, что мы хотим ей добра.

– Думаешь, она за этим добром полезет наверх?

– Это должно быть правильное добро. Ну, такое, которое понятно козе.

– Например?

Не знаю, как Мишка, а я не очень-то разбираюсь в козах.

– Козы любят всё солёное. А у тебя есть…

– Солёные огурцы!

Я наступила на верёвку ногой. В Мишкином перочинном ножике есть всё, что нужно для жизни, – даже вилка, ложка и специальная штука для открывания консервных банок.

Я снова легла на живот и протянула козе огурец. Половину я откусила – чтобы она поверила, что это вкусно. А сверху ещё насыпала соли. Коза ТАК рванула за огурцом, что нам с Мишкой почти не надо было толкать и тянуть.

Теперь я знаю: солёные огурцы для козы – как валерьянка для бабушек. Действует мгновенно!

– Думаю, дорога должна быть там.

Я не стала спрашивать Мишку почему. Всё равно он всегда отвечает: «Интуиция», – когда не знает, что сказать.