Юрий Третьяков - Командир особого отряда. Повести и рассказы
— Вот видите…
Королек чиркнул другую спичку и бросил ее подальше, Шурка и эту затоптал…
Потом Королек стал чиркать спички одну за другой, стараясь забросить их в колючие кусты, куда трудно дотянуться ногой.
— Прекрати поджигать! — закричал Шурка, забыв про осторожность и вежливость.
— А что ты сделаешь? — нагло посмеивался Королек.
— Что? Что? — Шурка беспомощно озирался по сторонам…
Взглянув на шершневое дерево, он вдруг понял, что можно сделать…
Подобрав с земли подходящий прутик, он подбежал к дуплу и пригрозил:
— Уходите, а то хуже будет! Считаю до трех! Р-а-аз…
А так как Королек уже двигался к нему с явно недобрыми намерениями, то остальное Шурка сосчитал быстро:
— Два, три! — и сунул прутик в дупло.
В дупле раздался грозный глухой гул и оттуда один за другим начали как пули вылетать шершни. Что было дальше, Шурка плохо запомнил, потому что первый же шершень ударил в лоб его самого!.. Но Шурка не упал, как давеча плел Перфишка, а наоборот: не взвидев света от боли, побежал прочь с небывалой быстротой, пригнувшись, закрывая рукавом лицо, а шершням подставив спину, плечи и прочие не особо важные места.
Ничего не подозревавший Королек подоспел к дуплу как раз когда оттуда вырвались главные вооруженные силы шершней. Ошибочно сочтя, что это он совал палочкой в их гнездо, шершни набросились на Королька. Он взвыл противным собачьим голосом, ничего не соображая в тактике, бросился бежать прямо к своим. Через секунду те тоже завопили как звери, а собака кричала жалобно, как человек.
Несколько штук преследовали Шурку, пикируя на него сверху и кусая куда попало. Но Шурка был в походной форме: все-таки не каждое жало доставало до живого! А вот голые нарушители не имели никакой защиты ни с тыла, ни с флангов, вообще ниоткуда, даже собака с короткой, как у кошки, шерстью была тоже, считай, голая.
Двое нарушителей, вскочив на мопеды, рванули с места, а Королек, которого в панике бросили, гнался за ними, вскрикивая:
— Стой, гады! Меня забыли! Меня!
Но те не слышали, одной рукой руля, а другой бесполезно отмахиваясь от шершней… А что с ними стало потом, удалось ли им удрать или шершни заели их до смерти, осталось неизвестно…
Кое-какие подробности потом рассказали Шурке бойцы, видевшие все от начала до конца, а Ромка после очень смешно изобразил. Сам Шурка по понятным причинам ничего подробно видеть не мог. В решающий момент он только успел крикнуть издалека своим:
— Стойте там! Меня ждите!
А сам побежал в неизвестном направлении, петляя между деревьями, чтобы запутать шершней и сбить их со следа. Обежав не меньше гектара, пока последнему шершню не надоело гнаться и кусать, Шурка вернулся к отряду, который в полном составе терпеливо дожидался своего командира.
Они поминутно свистели на разные манеры, подавая Шурке звуковые сигналы о своем местонахождении, а сам он ответные сигналы подавал просто голосом, раз свистеть не научился, да это, если рассудить, и не так уж обязательно для командиров: в крайнем случае можно заиметь свисток, и все дела.
Бойцы с испугом уставились на Шуркино лицо, потому что после боя с шершнями вид у Шурки, вполне понятно, был такой, что даже смешливый Роман не нашел ничего смешного: губа распухла, и от этого рот закрывался теперь некрепко, большие шишки вздулись на лбу, на шее и на щеке… Остальные укушенные места оказались не на виду.
В отличие от пчелы, которая, укусив один раз, тут же помирает, не умея вытащить жало обратно, шершень кусает сколько ему захочется. Например, один залез Шурке под рубашку и, пока Шурка нащупал его там и задавил, долго полз по спине, прострочив ее своим жалом, как швейной машинкой.
— Ничего не соображают эти шершни… — сказал Шурка, трогая лицо. — Не знают, кого кусать…
Взяв у каптенармуса флягу, он слегка примочил губу, шишки и выпил пару глотков, чтобы добавить в организм соли, которой много потерял вместе с потом, бегая от шершней по лесу…
— Дай и мне чуть-чуть… — попросил Перфишка.
— И мне… — попросил Дед.
Шурка отдал им фляжку, и они отпили по глотку.
— А вода и правда ничего!.. — сказал примирительно Перфишка.
— Первый сорт! — одобрил Дед.
После намазывания соленой водой Шуркины шишки вроде бы начали переставать надуваться дальше… Так что военная вода прошла проверку отлично: она годилась как для питья, так и для примочки ран.
— Может, тебя в больницу? — спросил друг Калиныч, ошеломленный видом своего командира.
— Пустяки! — непреклонно ответил командир. — Патрулируем дальше! Стройся!
Отряд без препирательств и толкотни построился.
— Шагом марш!
Командир шел впереди, изредка трогая шишки. Припомнив, как визжала собака, он проговорил:
— Собаку жалко… Она не виновата…
И все бойцы охотно с ним согласились.
ЧЕРЕПАХА ТУНЕЯДЦА ВИТЮШИ
Шурка Сурков вышел из дому, намереваясь сделать три дела:
сходить на пруд и прогнать оттуда неизвестного мальчишку в белой шапке, который повадился каждое утро удить рыбу на самом Шуркином месте;
заглянуть к маленькой Люське — выяснить, не мучает ли она котенка, взятого на воспитание от Шуркиной кошки;
по просьбе матери — узнать в магазине насчет сметаны.
Первые два дела он сделал:
за мальчишкой долго гнался по берегу, пугая его страшными криками;
котенок чувствовал себя хорошо и сейчас спал вместе с Люськой;
а в магазин Шурка сходить не успел, потому что встретился с одним знакомым тунеядцем по имени Витюша.
Так его все называли, будто маленького, а он вовсе не маленький был, а очень большой, толстый и румяный. Рассказывали, что на соседской свадьбе он за один присест съел целое ведро пирожков с капустой! Может быть, он смог бы и два ведра съесть, если б ему кто-нибудь дал, но только ему никто не давал, а все считали лодырем и тунеядцем. А тунеядцем он сделался потому, что после восьмого класса учиться дальше не захотел, а где-нибудь работать вообще не любил…
А сейчас катит этот самый Витюша навстречу на грузовом мотороллере, улыбаясь издалека Шурке, с которым находился в самых дружественных отношениях и недавно даже обменял ему за велосипедный насос настоящие шпоры для ношения на ногах…
Затормозив около Шурки, он спросил:
— Законно, а?
— Ты где взял мотороллер? — поинтересовался Шурка.
— На работе! — важно ответил Витюша. — Я теперь сотрудничаю в горбольнице… Замзав подсобного хозяйства! А как Егор Ефимыч уйдет, могу продвинуться и в заведующие, а что? А этот Ефимыч — вот чокнутый! Ему давно уже можно пенсию получать, а он все работает! Дали бы мне сейчас сколько-нибудь пенсии, разве бы я стал навязываться? По-моему, нужно так узаконить: кто на пенсию не хочет, отдавать ее тому, кто хочет, а что? И тогда в гробу я их видал, с ихней работой! Зато мотороллер сейчас в полном моем распоряжении. Хочешь прокатнуться?
— А где я сяду? — спросил Шурка, потому что грузовые мотороллеры устроены очень неудобно: со всех сторон закрытые, гладенькие и, кроме водителева места, негде еще сесть или хотя бы прицепиться…
Но Витюша сообразил:
— Можно в кузов, а что?
В таком интересном месте Шурке еще ни разу не ездил и, не долго думая, залез в железную коробку. Витюша закрыл дверку снаружи, чтобы Шурка не потерялся, и они куда-то покатили.
Долго кататься, сидя внутри грузового мотороллера, оказалось не так приятно: сам ничего не видишь, на ухабах стукаешься головой о потолок, а боками — о стенки, уцепиться не за что и пахнет какой-то химией…
Шурка собрался постучать Витюше, чтобы остановил, и идти дальше пешком, но тот остановился сам.
Шурка вылез и увидел, что они очутились у Витюши во дворе.
Витюша подумал, чем бы еще удивить Шурку, и спросил:
— Черепаху хочешь поглядеть?
Шурка даже не удивился: уж если Витюша работает и может кого захочет катать на грузовом мотороллере, то почему бы ему не заиметь и черепаху? А настоящих живых черепах Шурка за всю жизнь ни одной не видал, кроме как на картинках да по телевизору, и даже не знал, что они могут здесь быть, — думал, черепахи находятся в каких-то других местах…
— Живая? — спросил он для уточнения.
— А то дохлая! — самодовольно ответил Витюша. — Сейчас поглядишь, как она в кадушке плавает! Водяной породы, сам ловил! Вчера застукал возле пруда… Есть сухопутные, те тонут, а эта водяная: ей что на земле, что в воде — всё до лампочки! Сейчас у меня в сарае сидит…
Витюшина мать вышла на крыльцо и, увидев сына с Шуркой, испугалась:
— Чтой-то такое? Аль уже выгнали?
— Меня не выгонят! — задрал нос Витюша и, достав из кармана грязную бумажку, показал матери: — Вот она, накладная: за комбикормом командирован! Подзаправиться заскочил, собери мне что-нибудь по-быстрому! Когда физически целый день работаешь, знаешь, как калории расходуются?
