Юрий Третьяков - Командир особого отряда. Повести и рассказы

КОМАНДИР ОСОБОГО ОТРЯДА

У Шурки Суркова в жизни было два несчастья: маловатый рост и неумение свистеть.

Насчет роста кое-какая надежда еще имелась: ведь многие сперва всё не растут да не растут, а потом вдруг возьмут и вырастут, некоторые даже чересчур!

А вот со свистом дело совсем негодно обстояло: язык, что ли, сильно толстый или зубы неправильно расположены, но как Шурка ни трудился, ничего не получалось: вместо свиста выходил какой-то противный шип… И потому было обидно: даже совсем маленькие ребятишки, по прозванию Зубан и Голован, сунув в рот четыре пальца, заливались соловьями, а их сосед Перфишка свистел в любые пальцы и даже в колечко, сложенное из большого и мизинца. Да уж, видно, такой у людей бывает талант с самого детства!

Зато в остальном Шурка был ничем не хуже других, может, даже и получше. Теперь вот целым отрядом командовал, который недавно организовал во главе с самим собой.

Отряд правда, пока не очень большой. Кроме самого командира еще четверо да двое маленьких, которые не считаются, — но где же народу набраться на такой коротенькой улице? 'Не пойдешь ведь к чужим ребятам — в отряд их призывать? Они скажут: чего приперся, у нас и без тебя есть кому командовать… И могут начать обсмеивать, драться… Конечно, со временем, может, и еще сколько-нибудь в отряд прибавится, — будь в отряде даже сто человек, Шурка мот бы хорошо командовать — что тут такого? Была бы дисциплина! Но пока нужно следить, чтобы какие есть не поссорились да не разошлись по домам!..

Честно говоря, и с этими хлопот не оберешься: никто ни с кем не согласен, командира не слушаются, а дисциплины и вовсе никакой нет! Со временем Шурка надеялся и дисциплину подтянуть, но не сразу, чтоб ссоры не произошло…

Шуркин отряд и назван «особый», потому что был организован не от нечего делать и не для хулиганств разных, как некоторые другие отряды составляются, а для важного общественного дела — охранять лес от пожаров. К этому каждый день призывали население поселка радио и местная газета «Вперед».

Больше месяца дул суховей. Горячий, будто из печки, воздух принесся прямо из пустыни Сахары: Шурка сам читал об этом в московском прогнозе погоды и первые дни с удовольствием подставлял себя под этот редкий ветер, добравшийся к нам из львиных и страусиных мест и даже вроде бы немного пахнущий львами… Однако он был приятен только для Шурки, а наша окружающая природа привыкла к прохладе, к дождичкам, и для нее такой пустынный ветер не годился. Он все высушил, и в любую минуту в лесу мог произойти пожар — от сущего пустяка: от окурка, непогашенной спички и даже искры из мотора. Поэтому строго-настрого запрещалось разводить в лесу костры и въезжать туда на машинах, мотоциклах и прочем мототранспорте.

Как чуть не начался пожар, Шурка сам увидал собственными глазами, когда для пробы поджег совсем пустяковую кучечку сухой хвои. Огонь вдруг побежал с травинки на травинку, с хвоинки на хвоинку, да по сухим палочкам — так быстро, что насилу Шурка его затоптал, а он продолжал тлеть где-то внизу и снова вылезал в разных местах… Хорошо, что недалеко был пруд, и Шурке пришлось три раза сбегать, чтобы принести в своем картузе воды и залить свой маленький пожарчик уже насовсем… Мог бы запросто весь лес поджечь, а, между прочим, являлся заслуженным членом общества друзей леса, имел удостоверение, значок и две награды: стенной термометр и книжку «Служебное собаководство», которыми был награжден как особо отличившийся при сборе семян клена. Сам председатель товарищ Шамин, полковник в запасе, всегда здоровался с Шуркой за руку, расспрашивал, как жизнь, как дела, и подарил две звездочки со своих старых погон. А как стала засуха, товарищ Шамин дал Шурке особое задание — патрулировать лес от пожара. И теперь Шурка должен его выполнить. А как его выполнишь, когда у бойцов дисциплина до того расхлябанная, что даже в одно место всех никак не соберешь? Сам командир давно готов к выступлению в поход, а они где-то пропадают, а может, даже и не просыпались еще!.. Хотя ясно приказано явиться всем к командирскому дому ровно в семь ноль-ноль и ни на минуту позже! А сейчас скоро уже полвосьмого, но их всё нет никого…

Явились только маленькие — Зубан и Голован. Хоть они и не достигли настоящего возраста, но ребята были отчаянные и Шурка принял их нестроевыми: для всяких поручений и мелкой разведки. Они оказались самыми дисциплинированными: пришли почти на час раньше срока и смирно сидели на улице под забором, дожидаясь, когда командир кончит собираться и выйдет, чтобы отдать какой-нибудь приказ.

Сегодняшний день был как и все: еще не кончилась ночная духота, а солнце уже пекло, как в пустыне, и горячий ветер ему помогал, стремясь досушить все до конца и сделать везде такую же пустыню, как там, откуда он прилетел.

Шурка вышел, снаряженный по всей форме: рубашка туго затянута широким ремнем с начищенной бляхой, на голове пилотка, на груди красовался значок «Друг леса», а в уголках воротника — полковничьи звездочки, чтоб было ясно, кто командир. На шею Шурка повесил маленький бинокль на ремешке, временно снятом с отцовского фотоаппарата, — вещь совершенно необходимую для всякого командира, чтобы обозревать окрестности: не виднеется ли где что подозрительное? Чтобы снарядиться в поход по всей форме, надо много чего предусмотреть, например, не забыть надеть на руку компас! Фляга с водой еще с вечера стояла на столе — не простая какая-нибудь вода, а приготовленная специально для марш-бросков в жарких условиях: с добавкой соли, как советовалось в одной военной статье. Там было очень толково объяснено, зачем нужно воду солить: от жары из организма вместе с потом выходит вся соль, получается обессоливание, и потому простой водой ни за что не напьешься досыта, сколько ни пей, только хуже пить хочется… Вот заодно с походом состоится и проверка такой интересной воды. Плохо только, что не сказано, в каком количестве сыпать соль, и Шурка сыпанул на глазок — полгорсти. Сейчас попробовал: соленая, как суп! Наверно, в самый раз: уже ясно, что такой водой сильно не разольешься, чтобы раздуть себе живот, как корова, и не мочь дальше двигаться… Подумав, он надел еще и резиновые сапоги, потому что сапоги тоже необходимы для формы. И хоть при жаре ногам сразу стало горячо, в настоящей армии на такие пустяки не обращают внимания: не станут же солдаты наряжаться в тапочки из-за какой-то там жары, будет прямо смешно! Впрочем, в сапогах имелись дырочки от шпор и сквозь них должен проходить свежий воздух для охлаждения. Шпоры Шурка выменял у знакомого тунеядца Витюши на велосипедный насос, потому что велосипед и без того давно сломался. Приделал их к сапогам, провертев по две дырки в задниках, и получилось просто замечательно! Но когда вышел первый раз прогуляться по поселку в таких сапогах, наткнулся на компанию других ребят — здоровых ослов, а без ума совсем… Они, видно, помирали от скуки я при виде Шурки со шпорами сильно обрадовались… Словом, остались от шпор одни дырки, за которые еще и от матери влетело, а про насос она пока не догадалась. Вот сейчас дырки и пригодились: раз они уже есть, Шурка их еще больше расширил — пусть продувает ветерком, а то очень ногам жарко…

Нестроевые Зубан и Голован, хоть возрастом не вышли, но дисциплину знали. Когда перед ними явился командир в полной походной форме, сразу вскочили из-под забора и вытянули руки по швам.

— Смир-рно! — скомандовал Шурка, а Зубан с Голованом вытянулись, замерли и выпучили глаза так, что больше уж и некуда: кабы все такие были! — Вольно! — дал отбой Шурка и спросил: — Где остальной личный состав?

Нестроевые переглядывались и молчали. Конечно, они пока еще слабо разбирались в военных выражениях, и Щурка перешел на штатский язык:

— Ребята где?

— Там… — махнул куда-то рукой Зубан.

— Не пришли… — пояснил Голован. — Собираются…

— А где рядовой Перфильев? — осведомился командир особо, потому что тот жил по соседству с Зубаном и Голованом.

Малыши виновато моргали.

— Перфишка… — уточнил Шурка.

— А! Перфишка! — обрадовался Зубан. — Он… тоже не пришел…

— Собирается… — подтвердил Голован.

Такие, значит, дела: командир давно собран и готов к выполнению различных боевых заданий, а рядовые еще не пришли, собираются… Да, дисциплину нужно подтянуть, слабовата дисциплинка!

— Айда за мной! — приказал Шурка. — Пр-равое плечо вперед!

Не обученные строю малыши такой команды не поняли, вдобавок и не знали, где право, где лево, но старательно скособочились и, выставляя по очереди вперед то одно, то другое плечо, двинулись за Шуркой. Они изо всех сил топали и махали руками, но от такой неудобной ходьбы то и дело отставали и потом догоняли командира рысцой. Обучать их было некогда, и Шурка разрешил идти вольно, а сам шел, печатая шаг своими сапогами и сожалея, что не хватает шпор…