Юрий Третьяков - Рыцари Березовой улицы
Срезав последний репей, Кот оглядел свою работу и хмыкнул:
— Да-а-а…
Так как репьи располагались в волосах не на одном уровне, то сейчас голова у Пушкина напоминала Котову папаху, не которой мех кое-где вылез, а кое-где торчал пучками.
— Придется подровнять машинкой! — сказал Кот. — У кого машинка? Дай сюда!
Схватив машинку, он храбро проложил ею широкую дорогу от шеи до затылка. Машинка скрипела и щелкала, а Пушкин прикусил губу и сморщился.
— Не беспокоит? — галантно осведомился Кот, сгибаясь и отводя руку с машинкой в сторону.
— Так себе… Ну, будто с корнями выдирают…
— Это машинка тупая… — успокоил его Кот. — Надо будет ее когда-нибудь потом поточить…
Зрители с некоторым испугом взглянули на полосу голой незагорелой кожи, а сам Пушкин ощупал ее, и на лице его появилась неуверенность.
— А ты… подо что меня стрижешь?
— Ух! — воскликнул Кот. — Я и позабыл спросить! Под что желаете подстричься, товарищ клиент?
«Клиент» подумал и решил:
— Под полубокс!
— Порядок! — И Кот заскрипел машинкой, прокладывая еще одну дорогу.
Сережке показалось, что Кот стрижет как-то не так; вот у него самого получилось бы гораздо лучше, и он попросил:
— Костя, дай мне немножечко…
Кот критически оглядел свою работу и, сунув Сережке машинку, отошел в сторону, пожав плечами: мол, в случае чего, я тут ни при чем.
Остальные березовцы выстроились в очередь с радостными криками:
— Я за Сережкой!
— А я за Аликом!
— А я за Зямкой! — и Борис, оказавшийся последним, прикинув размеры неостриженной площади, предупредил. — По одному разу давать. А то всем не хватит!
Он верно рассчитал: каждому досталось проехаться машинкой только по одному разу, а потом «клиент», щупая узкую полосу волос, оставшуюся на темени, подозрительно спросил:
— Ну, чего там… Получился полубокс?..
Кот честно признался:
— Да не особенно… А зачем он тебе: ты ж не боксер?..
— А на что похоже? — допытывался Пушкин.
— На что?.. Знаешь на что? На Стеньку Разина ты стал похож! Не хватает только усов, сабли и прочего!
— А сейчас никто же так не ходит… — продолжал сомневаться Пушкин.
— Мало ли что, — фыркнул Кот. — Каждый человек имеет право остричься, как ему нравится. Вон наш учитель французского языка распустил волосы, как Емеля, и никто ему ничего не говорит!
А у тебя даже хорошо получилось: стригли под полубокс, а вышло под Стеньку Разина! Надо, конечно, подровнять с боков ножницами…
— Ну, давай, — согласился Пушкин. — Только не испорть…
Закончив стрижку. Кот забрал свои инструменты и ушел домой; березовцы тоже отправились по домам. И по дороге Пушкин все щупал свою голову. Встречные на него оглядывались, а какая-то тетка поглядела и плюнула.
— Чего это она? — спросил с беспокойством Пушкин.
— Наверное, приняла тебя за стилягу, — сказал Борис. Пушкин вздохнул:
— Отец тоже не любит стиляг… Боюсь, мне влетит… Сережка его успокоил:
— Всем влетит. Ты лучше глянь, что стало с моим костюмом! Только сегодня утром он был новый…
Сережка и не заметил, как это получилось, но костюм — забрызганный грязью, с надорванным рукавом — теперь уже имел вполне старый вид.
Поэтому разговор с бабушкой, происходивший на улице возле дома, был не очень приятный.
Сережка всячески старался, чтоб бабушка припомнила, как она сама не раз говорила, что мальчик должен быть мужественным и уметь постоять за себя; ну, а когда стоят за себя, то от этого, конечно, портятся костюмы, ничего особенного…
Бабушка гневно ответила, что драку она всегда считала самым отвратительным явлением, что для всех ребят должен служить примером очаровательный мальчик, которого они почему-то прозвали Пушкин и который своим приятным видом и примерным поведением…
В это время на улице появился сам примерный мальчик Пушкин. Его куда-то быстро вела за руку рассерженная мать, а он не хотел идти, вырывался и грубил. Следом за ними, упиваясь происходящим на его глазах скандалом, шел вездесущий Виктор Николаич. Увидев Сережку с бабушкой, он подбежал к ним.
— Куда это его ведут? — всплеснула руками бабушка. — Что с ним такое?
— Его повели в парикмахерскую стричь до лыса, — с удовольствием объяснил Виктор Николаич. — Его сначала остригут до лыса, а уже потом поставят в угол. Он постригся под Стеньку Разина.
— Кто же его так постриг?
— Вот они! — Виктор Николаич показал пальцем на Сережку и добавил: — Когда я вырасту, я тоже остригусь под Стеньку Разина!
Бабушка схватилась за голову:
— Это просто какой-то кошмар!
Глава VI
На другой день еще в постели Сережка услыхал такой разговор бабушки с Аликом:
— Нет, бабушка, это была не драка, — серьезно уверял Алик.
— А что же это было, по-вашему? Алик, помолчав и подумав, объяснил:
— Просто — бой.
— А не все ли равно? Драка там или бой — что в них хорошего?
— Как что? Очень даже много хорошего. Ведь мы же победили Горилл? Не-ет, все было просто замечательно!
— Ну, а сейчас ты чего явился? Зачем он тебе нужен? Опять у вас намечен какой-нибудь… бой?
— Нет, бабушка, теперь у нас другие дела.
— Представляю себе ваши дела!
— Нет, бабушка, не можете вы их представить, когда мы и сами их еще не знаем… Так Сережка выйдет?
Когда Сережка вышел, Алик таинственно шепнул:
— Сейчас узнаешь один секрет… Пошли!
Они спустились по улице вниз к трансформаторной будке. Алик залез по железной лесенке к верхней двери, перед которой была бетонная плита, похожая на балкон без перил, Сережка — за ним. Алик толкнул дверь и обернулся к Сережке:
— Закрыта?
— Закрыта! — кивнул Сережка.
— Теперь гляди! — Алик достал железный крючок, сунул его в какую-то дырку, повертел там, — и дверь отворилась.
— Заходи.
Очутившись внутри. Сережка с опаской спросил:
— А тока тут нет?
Алик, задвигая за собой железную задвижку, сказал:
— Не бойся. Отсюда уже все внутренности вынуты: и провода, и ролики — все! Сегодня рано-рано приезжали монтеры на грузовике, один я их видел. Я сначала не хотел сюда залезать, только смотрел, как они дверь закрывают. А один монтер увидел меня и говорит другому: «Не иначе, как этот парень целится после нас сюда залезть», А тот говорит: «Ну и пускай. Тут теперь ничего нет», А как они уехали, я сделал себе точно такой же, как у них, крючок и вот — открыл! Теперь тут мы будем! Верно?
— Верно! — ответил Сережка, разглядывая стены и потолок. Потом они вместе поглядели на свою улицу из окошечка. Улица оказалась гораздо интереснее.
— Знаешь, что в этой будке самое лучшее? — восторгался Алик. — Кто идет мимо, все думают, что тут трансформатор, а, оказывается, тут мы сидим! И никто этого не знает! Все будут думать: где мы есть? А мы сидим себе в трансформаторе! Вот — наши идут… Прячь голову!
Борис, Зямка, Кот, Пушкин не спеша шли к трансформаторной будке. После вчерашней победы они выглядели уверенно и гордо и по-хозяйски оглядывали окрестности, будто ища, нет ли каких непорядков.
Алик швырнул в них через окошечко кусочком штукатурки.
Березовцы сразу встрепенулись и начали озираться по сторонам. Кот обежал вокруг будки, потом все четверо шепотом посовещались и отошли подальше, чтоб взглянуть, нет ли кого на крыше будки.
Сережка с Аликом больше не в силах были прятаться, выглянули и запели:
— А мы тут! А мы тут!
— Как вы туда залезли? — удивились березовцы.
— Угадайте! Угадайте!
— А нам можно?
— Лезьте по лесенке, мы, вам откроем.
Когда все березовцы расселись внутри будки на цементном полу, Кот спросил:
— А где тут ток?
Алик снова рассказал про рабочих. Зямка успокоено сказал:
— Это хорошо. А то, если б тут был ток, могло бы нас убить. Через несколько лет обнаружили бы наши скелеты — вот было бы переполоху! Одно жалко, что мы уже не смогли бы сами прийти, чтоб на эти интересные скелеты глянуть!
— Здесь будет получше даже моего подвала! — сказал Кот. — А на что здесь похоже?
— На старинный рыцарский замок! — сразу объяснил Зямка. — Отсюда можно делать вылазки и всякие там нападения!..
— На кого? — спросил Пушкин.
— А на кого-нибудь! — оживился Кот. — Это мы придумаем. Нельзя же, чтоб такой хороший замок, раз мы его открыли, зря пропадал. Разбойники тоже могли жить в таком? — обратился он к Зямке как к специалисту, а тот пожал плечами.
— А почему бы им не жить? Жили б с удовольствием, если б он у них был.
— Тогда пускай это будет разбойничий замок, а сами мы — разбойники! — решил Кот.
— Рыцари лучше! — сказал Сережка, и остальные ребята с ним согласились. Чтобы утешить Кота, Зямка объяснил:
