Астрид Линдгрен - Приключения Эмиля из Леннеберги

— Что же нам делать? — в отчаянии спросила мама.

— Прежде всего необходимо подкрепиться, — решил папа Эмиля, и он был прав, потому что за время поисков гости успели изрядно проголодаться.

Мама Эмиля стала накрывать на стол. Пока она несла селедочный салат, она успела облить его слезами, но все же и он занял свое место рядом с телячьими отбивными, копченой грудинкой, сырными пирогами и другими блюдами. У фру Петрель тут же слюнки потекли — все выглядело так аппетитно, прямо глаза разбегались. Вот только ее любимой домашней колбасы что-то не видно… Это ее сильно расстроило. Но тут мама Эмиля сама спохватилась:

— Лина, да мы же про колбасу забыли! Сбегай-ка поскорее за ней в кладовую!

Лина побежала. Все стали с нетерпением ждать ее возвращения, а фру Петрель одобрительно закивала.

— Да, колбаса — это хорошо! — сказала она. — При таких волнениях она просто необходима!

Но Лина вернулась без колбасы.

— Идите все со мной, сейчас я вам такое покажу…

При этом вид у нее был какой-то чудной. Но с ней это случалось, так что не стоило на это обращать внимания.

— Что еще за глупости ты придумала? — строго спросила мама Эмиля.

Лина захихикала.

— Идите все со мной, — повторила она.

И все пошли. Все, кто был на пиру в Катхульте. Лина шествовала впереди, а остальные шагали за ней гуськом. И всю дорогу до кладовой все слышали, что она как-то чудно хихикает. Она распахнула тяжелую дверь и переступила через высокий порог кладовой. Все последовали за ней.

В кладовой она остановилась перед большим шкафом, с усмешкой раскрыла его дверцы и указала на среднюю полку, где мама Эмиля обычно хранила колбасу.

Колбасы там не было.

Зато там был Эмиль. Он спал. Он лежал на горе колбасных шкурок и спал, и его мама была этому так рада, что можно было подумать, она нашла в шкафу золотой слиток. Неважно, что Эмиль съел всю колбасу? Маме в миллион раз приятнее было увидеть на полке Эмиля, чем несколько килограммов колбасы. Да и папе тоже.

— Вон лежит Эмиль! — пропищала сестренка Ида. — Он не превратился в курицу… Пока еще…

Подумать только, что мальчик, до отказа набитый колбасой, может сделать стольких людей счастливыми! Так что в конце концов пир все же удался на славу. Мама Эмиля нашла на полке под шкурками маленький кусочек колбасы, который Эмиль, видно, не заметил. Его получила, к великой своей радости, фру Петрель. И все остальные, хоть и остались без колбасы, не уехали с хутора голодными. Они ели грудинку, телячьи отбивные, биточки, маринованную селедку, селедочный салат, тушеные овощи, пудинги, копченого угря, и всего этого — до отвала.

Наступил вечер, но было не темно — голубые сумерки окутали Леннебергу и весь Смоланд. Папа Эмиля спустил флаг на флагштоке. А рядом стояли Эмиль и сестренка Ида и глядели, как он ползет вниз.

Пир кончился. Все стали разъезжаться по домам. Последней уехала в своей бричке фру Петрель. Эмиль и сестренка Ида еще долго слышали стук копыт ее лошади.

— Надеюсь, она обрадуется моему крысенку, — задумчиво сказал Эмиль.

— Какому крысенку? — удивилась Ида.

— Тому, которого я сунул ей в сумку, — объяснил Эмиль.

— Зачем ты это сделал? — спросила сестренка Ида.

— Пожалел его, — сказал Эмиль. — За всю свою жизнь он только и видел, что шкаф с колбасой. Я решил, что ему пора увидеть мир.

— Ты думаешь, фру Петрель ему обрадуется? — с сомнением спросила сестренка Ида.

— Еще бы! — заверил ее Эмиль.

Итак, 10 июня Эмиль поднял на флагшток сестренку Иду и съел всю колбасу, приготовленную для гостей. Но, может, тебе хочется знать, что произошло в

Альфред очень любил детей. Особенно Эмиля. Эмиль много шалил и был озорником, но Альфреда это не огорчало. Он смастерил Эмилю прекрасное деревянное ружье, точь-в-точь как настоящее, но только, конечно, оно не стреляло. А все-таки Эмиль целился, кричал "бах, бах", и воробьи до того пугались, что по нескольку дней не залетали на хутор. Эмиль так любил свое ружье, что без него не ложился в постель. "Где мой ружарик?" — кричал он и сердился, когда мама по ошибке приносила ему вместо ружарика кепарик. "Да не кепарик! Ружарик! Без него спать не буду". И выходило по его.

Да, что и говорить, Эмиль любил свое ружье, но еще больше ружья он любил Альфреда, который смастерил ему это ружье. Поэтому не удивительно, что Эмиль плакал, когда Альфред отправился в Хультсфред на военные сборы. Ты, может, не знаешь, что такое военные сборы? Это специальные занятия, на которых учат воевать. Все парни из Леннеберги и со всех остальных деревень проходили такие сборы, чтобы потом, если надо будет, стать солдатами.

— Как нарочно, сборы назначили на те дни, когда нам сено возить, — ворчал папа Эмиля.

Он был недоволен, что Альфреда не будет на хуторе во время сенокоса. Но, к сожалению, не папа Эмиля, а король и генералы решали, когда парням из Леннеберги отправляться в Хультсфред, чтобы стать солдатами.

Конечно, как только обучение закончится — а в те далекие годы оно длилось недолго, — Альфреда отпустят домой. Так что настоящей причины для слез у Эмиля не было. Но все же он плакал. Лина тоже плакала. Ведь не один Эмиль любил Альфреда.

Сам Альфред не плакал. Он с радостью ехал в Хультсфред — там всегда можно здорово повеселиться. И когда бричка тронулась, он усмехнулся и запел, чтобы утешить остающихся.

Но что он пел, они так и не расслышали, потому что Лина заревела в голос, да и бричка вскоре исчезла за поворотом дороги.

Мама Эмиля попыталась утешить Лину.

— Не огорчайся, Лина, — сказала она. — Потерпи немного, 8 июля в Хультсфреде будет праздник, мы с тобой туда съездим, вот и повидаешься с Альфредом.

— Я тоже хочу поехать в Хультсфред! — сказал Эмиль. — Я тоже хочу повеселиться и повидать Альфреда!

— И я тоже, — сказала сестренка Ида. Но мама Эмиля покачала головой.

— В Хультсфреде детям делать нечего, — сказала она. — Там будет страшная толчея, вас совсем затолкают.

— А я люблю толчею! Я люблю, чтоб меня толкали, — заявил Эмиль, но это не помогло.

8 июля утром папа и мама Эмиля поехали вместе с Линой на праздник в Хультсфред, а Эмиля и сестренку Иду оставили дома под присмотром Крюсе-Майи. Так звали старушку, которая приходила на хутор помогать по хозяйству.

Сестренка Ида была милой девочкой. Она тут же села к Крюсе-Майе на колени, и та принялась рассказывать ей одну из своих любимых историй про привидения. Ида слушала затаив дыхание и была очень довольна.

Но Эмиль не был доволен. Он побежал к конюшне, захватив с собой свое ружье. Он был так зол, что мог только шипеть.

— Нет, так я не согласен, — шипел Эмиль. — Я тоже хочу поехать в Хультсфред и веселиться, как и все. И поеду, вот увидишь, Юлан!

Эти слова были обращены к старой кобыле, которая паслась на лугу за конюшней. На хуторе была и молодая лошадь, ее звали Маркус. Маркус и вез сейчас папу Эмиля, его маму и Лину в Хультсфред. Да-да, дело ясное, они хотят повеселиться без него.

— Но я знаю, кто помчится вдогонку, да так, что ветер в ушах засвистит, — шипел Эмиль. — Мы с тобой, Юлан!

Сказано — сделано. Эмиль надел на лошадь уздечку и увел ее с луга.

— Бояться тут нечего, — продолжал он свой разговор с лошадью. — Альфред будет мне только рад, а ты тоже, наверное, найдешь там какую-нибудь милую старую клячу и приятно скоротаешь время: постоите рядышком и поржете.

Он подвел Юлана к калитке, а сам влез на калитку — иначе ему ни за что бы не сесть на лошадь. Вот какой наш Эмиль был хитрый!

— В путь! — воскликнул Эмиль. — Хоп-хоп, поскакали! А с Крюсе-Майей мы попрощаемся, когда вернемся домой.

И Юлан с Эмилем на спине затрусила по дороге. Он держался очень прямо, и вид у него был весьма боевой — с ружьем на изготовку. Да-да, ружье он, конечно, взял с собой, ну как же ехать в Хультсфред без ружья?

Раз Альфред теперь стал солдатом, значит, и Эмиль солдат. Так, во всяком случае, он думал. У Альфреда винтовка, а у Эмиля ружарик, это почти одно и то же, оба они солдаты, это ясно.

Юлан была стара. Быстро скакать она уже не могла, она еле передвигала ногами, и чтобы ее подбодрить, Эмиль даже запел. Где рысцой, где шагом, но в конце концов Юлан все же добралась до места.

— Ура! — закричал Эмиль. — Теперь мы повеселимся! Но, оглядевшись по сторонам, он остолбенел. Конечно, он знал, что на свете много людей, но он и представить себе не мог, что все они захотят собраться здесь, в Хультсфреде. В жизни он не видел такой толпы! Все стояли вокруг большого поля, на котором маршировали солдаты. Они подымали винтовки к плечу, поворачивались то направо, то налево — короче, делали все, что обычно делают солдаты. Толстый злой старик скакал верхом вокруг них, кричал, отдавал какие-то команды, а солдаты почему-то позволяли ему шуметь и беспрекословно выполняли все, что он требовал. Эмиля это очень удивило.