Виктор Баныкин - Бедовый мальчишка
«А она… она красивая», — вдруг с испугом признался себе Костик, судорожно сжимая пальцами тонкую гибкую веточку.
Кира что-то еще сказала совсем тихо, одними губами. Тимка ничего не ответил. Тогда рыжая подняла свои длинные руки, длинные и белые, и обвила ими Тимку за шею. А потом… потом крепко его поцеловала, в самые губы.
Костик не слышал, как хрустнула между пальцами тонюсенькая веточка. Хрустнула и провисла на лакированной кожице. Сорвавшись с места, Костик помчался, точно ошпаренный кипятком, назад к калитке.
«Куда бы мне скрыться? С глаз долой от Тимки?»— думал с горечью Костик.
А уже когда рывком распахнул послушную калиточку, готово было и решение: на Волгу, на Волгу одна ему дорога. Там он и заночует… Под дырявой бросовой лодкой. И Костик, наверно, так бы и поступил — вышел бы из калитки, повернул влево и поплелся бы к Волге, ничего не видя перед собой распухшими от слез глазами.
Но у детсадовских ворот сидели на скамейке дядя Спиря и тетя Мотя. И едва Костик выбежал на улицу, как дядя Спиря окликнул его, разнесчастного:
— Эй, Константин!.. Поди-ка сюда!
Костик отвернулся. Вытер кулаком глаза. «Пусть дядя Спиря подумает, будто я не слышу», — сказал себе Костик и снова провел по глазам рукой.
А дядя Спиря не унимался:
— Ты чего отвернулся? Иль перестал узнавать соседей?
До детсадовских ворот Костик не шел, а плелся, стараясь во что бы то ни стало справиться с непрошенными слезами.
В это время тетя Мотя отчитывала мужа, да так, что вся улица слышала:
— Ты, Спиридон, не мужик, а тряпка! Другие и квартиры без очереди получают и работу прибыльную находят, а моему… моему одни запятые достаются!
— Хватит! Хватит, тебе говорят! — уныло протянул дядя Спиря. — Экая пылкая! Все ей враз подавай. Подожди, будет осенью у нас квартира… Ну, уж если не квартиру, так комнатуху — головой ручаюсь — получим! Не зря же я в отпуск на стройку собираюсь. Дадут жилье.
— Дадут да прибавят! — упрямо продолжала свое тетя Мотя. — Привалит осень, зачастят дожди… куда мы с детишками денемся?
— Ну, отцепись… ну, что ты ко мне, как репей, пристала? — взмолился дядя Спиря, и Костику этот большой сильный человек показался сейчас страшно беспомощным. Дядя Спиря вздохнул, отодвинулся от тети Моти на край скамейки. Провел тыльной стороной руки по усеянному бисеринками пота лбу и снова вздохнул.
— Эко печет, пес возьми! — сказал дядя Спиря Костику, улыбаясь через силу. — Присаживайся, Константин… Давненько я тебя не видел.
Костик сел, шмыгнул носом.
— Покажи-ка мне свою мордаху, — вдруг встревожилась тетя Мотя, беря Костика за подбородок. — Ревел? Или только собирался? По какому поводу?
— А он, мать, тоже не с той ноги встал. Как и ты, — добродушно заметил дядя Спиря, разминая между негнущимися пальцами папиросу.
— Ладно уж, шофер первого класса Матвеев, замнем для ясности! — проворчала беззлобно тетя Мотя и обняла Костика полной горячей рукой. — Что с тобой, ясынька моя?
«Крепись! Изо всех сил крепись!» — внушал Костику чей-то голос. И Костик знал: если он расплачется, люто возненавидит сам себя. И он крепился, сжимая пальцами край скамьи.
— Кто тебя, кочеток, обидел? — продолжала любопытная тетя Мотя. — Или болячка какая-то привязалась?
— Собаку… Белку жалко, — промямлил Костик. — Машина ее задавила. Напротив Джамбуловской дачи.
А из глаз — кап да кап. Тетя Мотя достала откуда-то носовой платочек и вытерла Костику глаза.
— Это ту… белую, вертучую такую? — спросила тетя Мотя. Ее высокая грудь, ровно двуглавая гора, поднялась и опустилась. — Ты того… к сердцу-то крепко не принимай. Другую собачку заведешь.
— Так уж и быть, Константин, подарю я тебе пса, — вступил тут в разговор дядя Спиря. — У нас в гараже ощенилась Бильда. Не собака — умница. Подрастут малость кутята, привезу.
Приоткрылась голубая калитка, и в нее просунулась Женькина голова.
— Меня спать уложили, а сами шушукаетесь? — сердито проговорила Женька. Кряхтя и сопя, она перекинула через порожек забинтованную до щиколотки ногу.
Дородная тетя Мотя взвилась, как перышко. Подлетела к калитке, подхватила под мышки Женьку.
— Выспалась, ненаглядная?
— Меня, маманя, кошмары замучили, — залепетала толстуха. — Такой приснился кошмар… Ты думаешь, они тебя одну мучат?
У тети Моти дрогнули на румяном лице орешки-родинки.
— Чего ты городишь, доченька? Какие кошмары одолели?
— Пришла я, маманя, на Волгу, а Волга-то малюсенькая-малюсенькая, как ручеек. Перешагнуть через Волгу можно… Такой, маманя, кошмар!
Все засмеялись. Даже Костик улыбнулся. Но Женька насупила безволосые брови и сказала:
— Ты, Костька, зачем к нам пришел? Папаня и маманя мои, а не твои. Уходи и не надсмехайся!
— Негоже так! — упрекнул дядя Спиря дочь.
— Нет гоже! — настаивала на своем упрямая Женька. — Я хочу, папаня, чтобы ты меня покатал. Покатай меня, папаня с ветерком!
Дядя Спиря посадил девчонку к себе на колени. Спросил:
— Поехали?
Женька тряхнула петушиным хохолком.
— Газуй, папаня!
— Не потакай девке без меры. Баловники вы у меня все… легкомысленные, — сказала как можно строже тетя Мотя. — Пойду на кухню, взгляну, как у меня там Мишка командует.
И она направилась к воротам по-солдатски крупным шагом. А когда за тетей Мотей захлопнулась калитка, Костик проговорил, глядя в землю:
— Дядя Спиря, когда вы соберетесь уезжать, мне с вами можно? Мне только переночевать… Я спокойный, я не воженый.
Почему-то сразу после этого Костик подумал: «Во время ливня лужа до самой лавочки разливалась или нет?»
Шофер перестал качать ногой. Пристально так глянул на Костика глубоко запавшими глазами, зелеными, как у Маришки… Почти такими же, как у нее, лишь чуть-чуть поблекшими.
— Папаня, ну чего ты? — закричала Женька.
— Хватит, хорошего помаленьку.
— А я хочу… я хочу хорошего много! — опять заныла Женька, капризно кривя губы.
Дядя Спиря сбил на затылок свой линялый беретик. Посвистел, посвистел негромко, себе под нос, и сказал:
— Не воженый, говоришь? Я сам, Константин, такой же. Как лягу… ну и шабаш! Будто в тартарары проваливаюсь… Тебе что, надоело на даче? Или конфликт произошел с Тимофеем?
— Он, дядя Спиря, в кино собирается с рыжей… с соседской девчонкой. А я… а я не хочу. Что я ему, нанялся караулить дачу?
— Папаня, а папаня, — снова начала было канючить Женька, но отец прикрикнул на нее:
— Вякни у меня еще! — и Костику: —Взял бы и тебя с собой, Константин, да уж худо больно в том сараишке, где горе мыкаю. Давай лучше так дотолкуемся: пусть Тимофей проветрится… пусть его отправляется в кино, а мы с тобой вдвоем подомовничаем. Заодно обмозгуем и нашу поездку на речку Сок… Найдется у вас на даче для меня местечко ночь скоротать? Ну как, договорились?
— Дядя Спиря! — только и вымолвил Костик, ошарашенный свалившейся на него радостью.
Чужие чемоданы
Поздним вечером — кромешно-темным — кто-то постучал в калитку.
«Бабушка!.. Она приехала!» — решил сразу Костик и первым вскочим с постели, обгоняя запутавшегося в одеяле Тимку, первым выбежал в садик.
«Повезло же мне! А если бы заснул, никакого стука не услышал», — думал Костик, подбегая к калитке. Мокрая от росы трава холодила ноги.
Всем своим сердцем, готовым вырваться из груди, он уже был там, на улице, возле бабушки, обнимающей своего любимого внука.
Костик совсем было собрался крикнуть: «Бабуся, а мы телеграмму ждали… Мы же тебя встречать собирались!», но не закричал, сдержался.
Легковая машина, ощупывая кочкастую дорогу двумя ныряющими вверх и вниз добела раскаленными дымными пучками света, отъезжала от ворот, и Костик не мог разглядеть стоящего у калитки человека, и все-таки он уже знал — приехала не бабушка.
«Но кто же?.. Кто к нам приехал? — переходя на шаг, спрашивал себя Костик. — Наверно, адресом ошиблись».
Его догнал запыхавшийся Тимка.
— Костик, кто там?.. Бабушка? — спросил Тимка, спросил излишне громко, возбужденно, с басовитыми нотками в ломком голосе.
— Тише, Тима, это я, Кира, — чуть ли не шепотом сказали по то сторону калитки.
После отъезда машины на улице вдруг воцарилась напряженная, не по-дачному пугливая тишина, и нервный шепоток Киры можно было расслышать, пожалуй, даже по ту сторону дороги.
— Кира… ты? — удивился Тимка и, оттеснив стоящего на дороге Костика, принялся открывать несложные запоры.
— Извини, Тима, за беспокойство. Так все нелепо получилось, — опять зашептала Кира, подходя вплотную к забору. — Встречали с папой тетю на вокзале… Думали ее на дачу доставить, а она в дороге прихворнула. Ну, и папа с тетей к нам домой покатили, а я с ее чемоданами сюда. Но, представь, ключи от дачи забыла взять у отца. У тебя можно до утра оставить чемоданы? Сама я сейчас на трамвай…
