Альфред Бётхер - Поведение — двойка
— Это для того мальчика… который попал под самосвал, да? — спросил Райнер Шнек.
Сестра кивнула:
— И все-то ты знаешь. Можешь завтра поступать на мое место.
— Как он это установил?
— Что? — спросила сестра Урсула.
— Что тот у него украл?
— Очень просто. Андреас пошел к матери этого своего товарища. От нее он и узнал… Ничего тут не трогай, слышишь?
Она вошла в палату и затворила за собой дверь.
Теперь Райнеру Шнеку стало страшно.
Он побежал по длинному коридору — все равно куда, только бы убежать от страха!.. Но когда он пробегал мимо кабинета старшей сестры, та окликнула его и послала в палату. Райнер хотел бы сейчас лежать в полузабытьи, вот так же, как Андреас, и чтобы никому нельзя было с ним разговаривать и к нему подходить… Страх перед операцией почти улетучился. Вместо него вырос огромный страх перед возвращением. И перед родителями. Что они скажут, когда придут сюда в воскресенье? И что ему отвечать…
Райнер Шнек лег в постель и стал играть со своей заводной машиной, пока сестра, приветливо улыбаясь, не позвала его на операцию.
…Среди посетителей, заполнивших в воскресенье коридоры и палаты больницы, были и родители Райнера. Мать его несла в руке букет цветов, а в сумочке у нее лежала коробка конфет. Еще в коридоре сестра Урсула рассказала им, что операция прошла благополучно и Райнер чувствует себя совсем хорошо.
Они остановились перед дверью палаты, не решаясь войти. Отец Райнера поднял вверх указательный палец и сказал:
— Главное — это чтобы зажило ухо. Ему надо смеяться, а не реветь! Только когда мы уже соберемся уходить, я спрошу его, как бы невзначай, про этот пенал. Словно мы ничего не знаем. Посмотрим, как он себя поведет.
Они вошли в палату с сияющим видом и оказались здесь первыми посетителями. Голова у Райнера была вся забинтована. Он лежал, повернувшись лицом к стене.
— Он спит? — спросила шепотом мать Райнера.
— Нет, — ответил больной, которого звали Артуром. — Он только сейчас тут скакал…
Родители подошли на цыпочках к постели Райнера. Мать положила руку ему на плечо:
— Миленький, ты спишь?
Райнер повернулся на спину. Он держался как человек, переживший много тяжелого. Вид его вызывал сострадание и любовь. Родители поцеловали его и принялись расспрашивать об операции — очень ли было больно? Райнер отвечал односложно. Он поблагодарил их за гостинцы. Глядя в потолок, он спросил:
— Видишь, какая у меня машина, мама?
Отец сидел на краю кровати Райнера, уперев руки в колени. Оглядев остальных больных, он спросил:
— А почему тебя не положили вместе с другими детьми?
— Нельзя.
— Почему нельзя?
— Там лежит Андреас Гопе. С ним никому нельзя играть.
Райнер наблюдал за своими родителями. Теперь они должны спросить, как сюда попал Андреас. Но они ничего не спрашивают. Значит, они все знают.
Отец только сказал:
— А, понятно…
Райнеру стало не по себе.
Мать поправила ему подушку и одеяло. Потом она погладила его по щеке и шепнула:
— С ним произошел несчастный случай. Но ты тут ни при чем. Все будет хорошо.
Она снова его погладила.
Это прикосновение сломило упрямство Райнера. Он разразился слезами… Мать Райнера вдруг почувствовала, что сердце ее сжимается, а к горлу подступает ком. Она все гладила, гладила его и шептала:
— О чем ты, детка, о чем?..
У Райнера задрожали губы, и он сказал:
— Я не украл… Я засунул в почтовый ящик…
XX. Новый учитель
На Деревенской улице наискосок от конторы «Светлого будущего» стоит старинный двухэтажный дом. На первом этаже его находится почта, небольшое почтовое отделение, и заведует им человек маленького роста по фамилии Шубарт.
Худощавый, лысоватый, в коричневом халате, защищающем его от «почтовой пыли», сидит он в своей каморке, заставленной старыми столами и стульями, и руководит учетом и пересылкой огромных денежных сумм, поступающих от населения в три окошечка застекленного прилавка почты.
Начальник почтового отделения всегда немного прихварывает. Вечером, когда все тысячи уже пересчитаны и сумма их совпадает с документами, он чувствует большое облегчение. Тогда он бормочет себе под нос: «Ну, матушка, разогревай кашку. Все сошлось!» Если же денег не хватает или оказывается несколько лишних пфеннигов, он прикладывает руку к животу и вздыхает: «Опять я, видно, съел какую-то дрянь!»
Когда отворилась дверь и вошел учитель Ризе, начальник почтового отделения как раз закончил подсчет и находился в самом приятном расположении духа — все сошлось! Он запер деньги в сейф и разложил на столе план. Это был новый план доставки почты населению в период летних и осенних отпусков. Все почтальоны должны были получить отпуск, а заменить их было некем. Необходимо было составить план доставки почты так, чтобы письма, газеты и телеграммы, несмотря ни на что, приходили вовремя. Задача не из легких!
— Извините, я помешал? — спросил учитель Ризе.
— Заходите, пожалуйста, — ответил начальник почтового отделения очень вежливо. — Что вам угодно?
— Моя фамилия Ризе. Я не получаю газет, хотя живу тут уже целый месяц.
— А какие у вас газеты?
— «Немецкая учительская газета», «Семья и школа», журнал «Радуйся иной», «Воскресенье»…
— Сколько еще?
— Еще три.
— Где вы живете?
— Малый переулок Майских Жуков, дом двадцать один.
— Почтальона вы уже спрашивали?
— Да. Она сказала, что дело тут в пересылке или еще в чем-то, а она ни при чем.
— Сейчас я ее позову. Если только она еще не ушла. Садитесь, пожалуйста.
Он открыл дверь в вестибюль почтового отделения и вызвал почтальона фрау Хинделанг. Но оказалось, что ее нет на месте.
— Фрау Хинделанг пошла за молоком, — обернувшись к учителю Ризе, сказал он. — А то потом оно кончится. Придется нам немного подождать.
Начальник отделения снова углубился в свой план, а учитель Ризе вытащил из кармана «Воскресенье» и, зевнув, принялся его читать.
Через некоторое время в дверь постучали. Отец Райнера Шнека просунул голову в дверь и спросил:
— Можно войти? Дело у меня очень недолгое.
— У нас, собственно, уже закрыто, — с раздражением ответил начальник отделения.
Он теперь плохо себя чувствовал и был очень бледен. Но тут он заметил огорчение на лице вошедшего. И, положив на стол шариковую ручку, спросил:
— А в чем дело?
Отец Райнера вошел в контору. Он бросил быстрый взгляд на человека, сидевшего в углу с газетой в руках, и сказал:
— Хм!..
Потом, наклонившись к столу начальника отделения, продолжал шепотом:
— Мой сын… хм… моя фамилия Шнек. Мой сын как-то раз засунул в почтовый ящик — там, на шоссе, напротив магазина, — бумажку в десять марок. Она к вам не поступала?
— Этот ящик относится к участку нашего почтальона фрау Хинделанг, — громко ответил начальник отделения.
— Возможно, — прошептал отец Райнера Шнека.
— Не «возможно», а именно так.
Вместо ответа отец Райнера Шнека выпрямился и кашлянул. «Дурачок какой-то!» — подумал он с досадой.
— Купюра в десять марок была найдена при сортировке писем, опущенных в этот ящик, — сказал начальник отделения.
Он открыл сейф и достал из него картонную коробку, в которой лежали самые различные предметы. Поставив коробку на план, он вынул из нее бумажку в десять марок.
— Великолепно! — вырвалось у отца Райнера Шнека. В голосе его звучало ликование. — Есть же все-таки на свете честные люди!
К бумажке была прикреплена записка. Начальник прочел ее про себя.
— Это было больше трех месяцев назад, — сказал он. — Можете ли вы доказать, что деньги принадлежат вам?
— Не мне, а моему сыну.
— Это одно и то же, — сердито буркнул начальник отделения.
— Вы спрашиваете, принадлежат ли эти деньги мне. Как же я могу это доказать? Дети играли, дразнили друг друга — самое обычное дело! Все мы когда-нибудь что-нибудь засовывали в почтовый ящик…
Отец Райнера Шнека наигранно рассмеялся. Смех его звучал как-то неприятно:
— Ха, ха, ха!..
— Конечно, засовывали! Но то, что надо было послать по почте. В каком классе учится ваш сын?
— Теперь уже в четвертом. — Отец Райнера Шнека усмехнулся.
— Хорош гусь! — пробормотал начальник почтового отделения.
— Попрошу вас не выражаться! — заявил отец Райнера Шнека.
Начальник взглянул на гордого отца и заметил:
— Мальчик, который перешел в четвертый класс, не станет засовывать свои деньги в почтовый ящик. Если это нормальный ребенок.
— Да ведь это были не его деньги!
Начальник почты побледнел еще больше.
— Ну, знаете ли, хватит! — крикнул он с возмущением. — Вы что же, пришли сюда требовать деньги, которые вам не принадлежат?
