Робин ЛаФевер - Теодосия и последний фараон
Потом он снова обмакнул кисточку в чернила (или краску?) и начертил рядом с фигурой богини три иероглифа. Закончив, жрец отошел на почтительное расстояние.
Майор посмотрел на меня, я на него, и мы оба замерли в напряженном ожидании. Наконец майору стало ясно, что «чернила» не ядовиты, что его жизни ничто не угрожает, и он коротко кивнул мне головой.
– Ничего страшного, мисс Трокмортон!
– На что похоже? – спросила я.
– На мед с пеплом, пожалуй, – ответил он.
– Ну а вы, юная мисс? – спросил меня Фенуку, посверкивая своими карими глазками. – Готовы ли вы также подвергнуться обряду Маат, чтобы мы могли убедиться в том, что вы будете говорить нам только правду?
– Да, – ответила я. – Мне от вас скрывать нечего.
Ну, это, конечно, было не совсем так. Было много вещей, которые я должна была скрывать от многих людей, и от уаджетинов в том числе.
Один из младших жрецов подошел ко мне со своей палитрой для рисования – я была рада увидеть, что для меня он взял новую, чистую кисточку, – и жестом приказал открыть рот. Когда чернила коснулись моего языка, его защипало, но боль была вполне терпимой. Закончив рисовать, жрец отошел в сторону. Теперь судьи могли приступить к разбирательству.
– Как вы познакомились с Ови Бубу? – спросил меня Фенуку.
Мой язык задрожал и начал шевелиться сам по себе, помимо моей воли.
– Впервые я увидела Ови Бубу на сцене лондонского театра Альказар, где он давал представления как египетский фокусник, – услышала я свой собственный голос. – После выступления мы проникли за кулисы, там я познакомилась с Ови Бубу, и вскоре мы подружились.
Я не считала, что так уж необходимо рассказывать судьям о том, как я почувствовала, что Ови Бубу демонстрирует приемы настоящей магии, а не дешевые балаганные трюки. Интересно, проболтается мой язык об этом по своей воле или нет. Язык не проболтался. Очевидно, обряд Маат запрограммировал его на то, чтобы отвечать только на поставленный вопрос, не выходя за его рамки и не добавляя ничего лишнего. Это меня вполне устраивало.
– Позднее Ови Бубу пришел в музей, которым руководят мои родители, и там почувствовал присутствие артефакта, обладающего огромной магической силой.
– Что именно это было?
– Изумрудная табличка, которую я возвратила вашим людям.
– Продолжайте, – кивнул головой верховный жрец.
– Ови Бубу объяснил мне, что это за артефакт и в чем его ценность. За табличкой охотились и другие люди помимо Ови Бубу, и я поначалу не знала, кому из них верить. Между прочим, среди них были и люди, в руках которых сейчас находится Гаджи. В конечном итоге я кое о чем догадалась…
– О чем именно? – спросил Барути, глядя на меня своими добрыми глазами.
– Ови Бубу рассказал мне о том, что его изгнали с родины. А я быстро узнала о его магических способностях…
– А о них вы как догадались? – спросил Фенуку.
Черт побери, дадут они мне нормально отвечать или так и будут наступать друг другу на пятки?
– Я… почувствовала их. Когда Ови Бубу в самом начале нашего знакомства попытался с помощью магии подчинить меня своей воле, я ощутила это. Но еще раньше я начала свои собственные поиски, которые объяснили мне, что такое Изумрудная табличка. Тогда же я впервые набрела на слово уадже…
– Здесь вы можете произнести это слово, – кивнул мне Барути.
– Уаджетины, – закончила я. – Оно встретилось мне сразу в нескольких книгах.
– И что же говорилось о нас в этих книгах? – явно забеспокоился верховный жрец.
– Автор одной из книг утверждал, что Изумрудная табличка не погибла во время пожара в Александрийской библиотеке…
Я почувствовала, как напрягся стоявший рядом со мной майор Гриндл.
– …а на полях имелась приписка от руки. В ней говорилось, что, по слухам, часть книг из библиотеки была спасена и спрятана в пустыне уаджетинами.
Все трое жрецов-судей нахмурились, принялись вполголоса переговариваться друг с другом. Переговорив, они снова обернулись ко мне и спросили:
– Это все?
– Нет, – сглотнула я. – Есть еще одно упоминание об уаджетинах, оно встречается в дневнике, который вел один из наполеоновских солдат во время оккупации Египта французами.
Жрецы снова зашептались, потом Барути спросил меня:
– Но как эти крупицы знаний привели вас к нам, дитя?
– Это Ови Бубу разболтал вам наши тайны? – наклонился вперед Фенуку. Впервые за все время он заговорил со мной дружелюбным тоном, явно желая расположить меня к себе.
Напрасно старается. Я скорее доверюсь кобре, чем ему. Однако проверять на себе, что сделает с моим языком богиня правды и справедливости Маат, если я вздумаю солгать, мне тоже не хотелось.
– Он действительно кое-что рассказал мне, сэр, но к тому времени я и сама уже довольно много знала. Прочитав о существовании уаджетинов, я принялась складывать крупицы информации и пришла к выводу, что эти люди некогда получили на хранение артефакты богов…
– Вам и об этом известно? – с отчаянием в голосе воскликнул верховный жрец. – Остался ли у нас хоть один секрет, о котором вы еще не знаете?
Я оставила его взрыв эмоций без внимания, меня больше интересовало, станет мой язык по своей воле отвечать на этот вопрос или нет. Язык промолчал. Очевидно, обряд Маат не обязывает отвечать на риторические вопросы.
– Поймите меня правильно, ведь мне нужно было решить, кому верить. Кому отдать Изумрудную табличку. Когда я рассказала Ови Бубу обо всем, что узнала, и сказала, что не отдам ему табличку, не узнав всю историю целиком, он согласился добавить недостающие детали.
– Предатель, – зло выплюнул Фенуку. – Этот человек по-прежнему предатель своего народа.
– Нет, сэр. Это не так. Он… у него была другая причина рассказать мне обо всем. Рассказать только мне, заметьте.
С помощью этих слов я завладела вниманием судей, все они подобрались и выжидающе смотрели на меня.
– Он сказал, что, по его мнению, мне предстоит сыграть какую-то особую роль во всем этом деле. – Знаете, это оказалось очень трудным занятием – стоять перед кучкой чужеземцев, намеренных судить меня, и пытаться убедить их в том, что я не простая, а особенная девочка. – Он сказал, что предвидит это.
Я скорее почувствовала, чем увидела изумленный взгляд майора Гриндла.
Жрецы сдвинули головы и снова принялись переговариваться между собой. Наконец договорились о чем-то и снова повернулись ко мне.
– А что вы можете сказать о своей роли в исчезновении нашего юного фараона? – спросил верховный жрец.
Я быстро повторила все то, о чем рассказывала накануне мудиру. О нашем знакомстве с Гаджи и дальнейших событиях вплоть до исчезновения мальчика.
В конце концов они вроде бы выяснили все что хотели и дали знак младшим жрецам омыть мой язык. После судебного разбирательства я чувствовала себя выжатой как лимон.
Теперь настала очередь майора Гриндла. Как и я, он в точности повторил то же самое, что говорил мудиру, и его рассказ подкреплял мои собственные показания. Когда он закончил, Барути наклонился вперед и спросил:
– А вы встречались с Ови Бубу или были знакомы с ним?
– Нет, сэр. Впервые услышал о существовании этого человека пять дней тому назад, от мисс Трокмортон и Гаджи.
– Значит, она поделилась с вами секретами, которые раскрыл ей Ови Бубу?
– Нет, не делилась. До тех пор, пока я не столкнулся лицом к лицу с вашими людьми, причем это было сделано мной по просьбе вашего юного фараона. После той стычки я потребовал объяснений, и мисс Трокмортон дала мне их, хотя… – он бросил в мою сторону осуждающий взгляд, – …они оказались далеко не полными.
– И теперь вы понимаете почему, – пробормотала я.
– Молчать! – рявкнул Фенуку. Должна признаться, этот жрец Сем вымотал мне последние нервы. – Наиболее серьезное обвинение против этого инглиза состоит в том, что он угрожал жизни нашего фараона, приставив нож к его горлу.
– Чушь! – ответил майор Гриндл. – Я просто блефовал. Если вам когда-нибудь удастся отыскать своего драгоценного фараона, спросите его, и он вам подтвердит. Как только я понял, какую ценность имеет Гаджи для ваших людей, я прикинулся, что угрожаю ему, чтобы они освободили мисс Трокмортон, которая находилась в их руках. И Гаджи прекрасно знал, что я блефую. А еще хочу напомнить, что именно вы, – здесь он указал на Фенуку, – первым начали брать детей в заложники.
Жрецы вновь сблизили головы и зашептались.
– Хорошо, – сказал наконец верховный жрец. – Мы выслушали ваши показания. Заседание суда продолжится завтра. До этого времени вы свободны, но с одним условием: вам запрещено покидать лагерь.
Глава двадцать седьмая. Неожиданное воссоединение
На следующее утро я проснулась рано, меня разбудил доносившийся снаружи шум. Я поднялась с расстеленной на полу постели и поковыляла к пологу шатра.
