Виктор Баныкин - Бедовый мальчишка
А вот молодая березка. Она тоже вся преобразилась, точно надела новое, еще не помятое платьице. Стояла на краю лужи и все смотрелась и смотрелась в голубое светлое зеркальце, прямо-таки ошеломленная своей красотой.
— Здравствуй, кудрявая! Ты меня узнала?.. Я тебя очень и очень люблю, березка, ты это знаешь? Когда буду уезжать, как я с тобой расстанусь? Мне так хочется взять тебя в наш совхоз… Чтобы ты всегда стояла под моим окном.
Из оврага доносилась веселая птичья разноголосица. И Костику захотелось бежать туда — к высоким тополям, кленам и липам. Чтобы поздороваться с птицами и деревьями-великанами. Ведь он не видел их четыре дня! Но там, в низине, чернозем раскис от дождя и походил на диковинное тесто, негусто замешенное в квашне. Попытался нынче Тимка пройти к душевой и чуть ли не по щиколотку увяз в жирной и липкой жиже. Подсохнет малость к вечеру, и Костик тогда сбегает к оврагу, пощиплет красную смородину. Ведь ей, смородине, пора уж красным соком наливаться.
На корявую сухостойную ветку яблони, стоявшей неподалеку от крыльца, как-то косо опустился молодой грачонок. Видно, он всего лишь недавно стал учиться летать. Грачонок был до того черный, что Костику подумалось: не прятался ли он во время ненастья в печной трубе? Посидел-посидел грачонок на сучковатой ветке, качаясь с боку на бок, да как начал орать во всю свою широкую пасть!
— Ты чего кричишь? — спросил Костик грачонка. — И не стыдно? Сам такой большой… Неужто по матери соскучился?
Грачонок покосился на Костика круглым глазом и, ничуть не устыдившись, раскричался еще громче. И тут к нему прилетела мать. Сунула в прожорливую пасть птенца мохнатую гусеницу, подождала, пока он ее проглотит, и медленно полетела к оврагу. Грачонок распустил крылья, качнулся и тоже снялся с места.
На ногах у Костика калоши. В этих калошах не опасно, можно дойти до калитки. И Костик, ступив на тропку, скользкую, точно густо смазанную дегтем, побрел на улицу.
Ноги то и дело разъезжались, калоши приклеивались к дорожке, соскальзывали с ног, и Костик чуть не падал… Точь-в-точь как у них в совхозе после затяжных дождей. Раза два, чтобы не растянуться, Костик хватался за вишенные стволы, шероховатые, мокрые, и на него тотчас же обрушивался шумный сверкающий ливень.
Но вот и калитка. Вышел Костик на улицу, глянул на огромную, как озеро, лужу и присвистнул — ни пройти, ни проехать! Прохожие жались вдоль заборов, перепрыгивали с кочки на кочку. Зато какое раздолье гусыням со своими выводками! И в «озере» уже плескались напропалую юркие гусята, охраняемые зоркими мамашами.
«Неужели Маришка все еще дрыхнет? — подумал Костик, косясь на голубую детсадовскую калитку. — Такое утро, а она…»
И тут скрипнула голубая калиточка, и через порог перевесилась чья-то нога в резиновом ботике. За ней высунулась рука. А вот и сама Женька, пыхтя и краснея, наконец-то осиливает высокий порожек. Женька в малиновом плюшевом пальто нараспашку, точно в старинном камзоле, и в мамкиных черных ботах.
— Женька! — закричал, давясь от смеха, Костик. — Где ты стянула ботфорты Петра Великого?.. Ну и потеха!
А Женька, не обращая на Костика ни малейшего внимания, смело шагала прямо к луже, высоко, словно солдат на параде, поднимая то правую, то левую ногу.
— Женька! — снова закричал Костик. — Куда ты? Куда тебя несет!
— Разве не видишь? Я с тобой не хочу переговариваться, — отрезала Женька.
Она уже подошла к луже. Посмотрела на свои негнущиеся лакированные боты, улыбнулась и шагнула в стоячую воду.
— Гуси, гуси, га-га-га! — звонко залопотала счастливая Женька, продолжая храбро мутить воду. Ей хотелось во что бы то ни стало дойти до потешных желтовато-зеленых ощипанных гусят, резвившихся в свое удовольствие. — Гуси, гуси, га-га-га, есть хотите? — начала снова Женька, но внезапно поперхнулась.
Гусыня, важная, словно сотворенная из сахара, с приближением Женьки насторожилась, круто изогнув длинную пушистую шею. Женька молчком прошла еще немного вперед. Тогда рассерженная гусыня зло зашипела и, описав полукруг, понеслась прямо на Женьку.
— Я тебя! — замахала Женька рукой. — Ишь, вредная!
Но грозная гусыня, приподняв над водой белые с просинью крылья, продолжала неумолимо приближаться. Она уже и клюв раскрыла, высматривая, куда бы сподручнее ущипнуть глупую девчонку.
Женька топнула ногой. Фонтаном взмыли вверх брызги. Но и это не устрашило гусыню. Тогда Женька попятилась, поскользнулась и шлепнулась в лужу.
Гусыня еще раз громко прошипела. И, гордо выпячивая грудь, поплыла к своим расшалившимся деткам.
А Женька сидела в луже и вопила на всю улицу дурным голосом.
— Вставай, Женька! — кричал Костик, поджимая от смеха живот. — Придет Маришка, она тебе задаст баню!
А Маришка — легкая на помине — уже стояла у калитки.
— Вставай и не косороться! — прикрикнула она на сестренку. — Вставай! А то и ох не промолвишь, как выдеру… Почище сидоровой козы!
И Женька послушно встала. С нее ручьями стекала вода. В ботах хлюпало.
— Топай сюда! — командовала Маришка, взявшись руками за бока. — Топай проворнее, мокрая курица!
Вдруг сердитая Маришка повернулась к Костику. Засмеялась.
— Вам на фрегат моряки нужны? Берите Женьку, она с опытом! Ни в одном море теперь не потонет!
Алые паруса
У фрегата были белые, как бы накрахмаленные паруса. На эти паруса пришлось изрезать Костику тетрадь для рисования.
— Ну чего же ты заснул? — спросил Тимка Костика. Обернулся к Маришке и подмигнул ей. «Правда, с чудинкой мой младший брат?» — говорили его глаза.
А Костик точно боялся выпустить из рук красавец фрегат. Вдруг тот взовьется птицей к небу?.. Но вот он навалился грудью на борт железного ящика, до краев наполненного дождевой водой, чуть помешкал и осторожно разжал пальцы.
И корабль, словно лебедь, долго протомившийся в неволе, легко заскользил по гладкой поверхности карликового моря. Кажется, Костик и не толкал в корму его пальцем, кажется, и не дул на его паруса, а вот нате вам — кораблик скользил себе и скользил по малахитовой сонной глади.
— Ой! — воскликнула восхищенная Женька, сидя на руках у Маришки. — Мне бы эдакую лодочку!
Тимка мечтательно сказал:
— Настоящие бы матерчатые паруса нашему фрегату… Что ты, Костик, скажешь: подошли бы ему алые паруса?
Не отрывая взгляда от корабля, ткнувшегося бушпритом в противоположную стенку железного бака, Костик ответил вопросом:
— Это как в той… твоей книжке?
— А разве плохо: алые шелковые паруса? По-моему, здорово!
— Может, и здорово, — без особого восторга протянул Костик. — Только мне в этой книжке не понравилось… Зачем сдалась капитану Грею какая-то девчонка?.. Как там ее звали?
— Ассоль, — подсказал Тимка.
— Aгa, Ассоль… Я бы на месте Грея ни за что… ну, прямо ни за что не взял бы ее на корабль!
— И смешной ты, Костька!.. — начал Тимка и тотчас чему-то засмущался. — Подрастешь… вот тогда… А сейчас тебе еще рано такие книги читать.
— Подумаешь — рано! — И Костик надул губы.
Тимка поспешно захлопал в ладоши. А потом объявил громко и весело (это ему только казалось, что весело):
— После торжественного спуска фрегата приглашаю всех на веранду! Будем есть смородину.
Он взял у Маришки Женьку, посадил ее на плечо. Спросил:
— Ты любишь смородину?
Женька помолчала, помолчала, а потом проговорила:
— А она какая?.. Пупырчатая?
— Нет, то малина. А смородина похожа на красные горошины…
— Люблю! — не дослушав Тимку, сказала Женька. — Я все ягоды люблю!
— Ну раз Женька любит ягоды, то надо торопиться! — Тимка подтолкнул к крыльцу Маришку.
Костик шел по тропке последним, то и дело оглядываясь на белокрылый фрегат.
В этот день он много раз бегал к железному баку, чтобы еще и еще полюбоваться на свой кораблик.
А наутро, встав с постели, Костик снова помчался в сад. Побежал к высокому забору, глянул на фрегат… глянул и глазам своим не поверил. Может, раннее солнышко выкрасило в алый цвет паруса на кораблике? Или у Костика со сна перед глазами красные круги плавают?
Потер Костик кулаком глаза, поморгал ресницами. Нет, тут глаза ни при чем. На фрегате «Чапаевец Круглов» и в самом деле красовались алые паруса.
На цыпочках Костик вернулся к крыльцу. Поманил рукой брата.
— Тимк, поди сюда на минутку.
Тимка вышел из комнаты, на ходу узлом стягивая ослабевшую у трусов резинку.
— Ты чего, как гусак, шипишь?
— Следуй за мной, — снова зашипел Костик. — Да смотри, чтобы тихо…
Подошел Тимка вместе с Костиком к баку с водой, увидел фрегат и замер на месте.
— Алые шелковые паруса… Как ты думаешь, они что, с неба свалились? — спросил немного погодя Костик. — Ты не догадываешься, откуда они взялись?
