Вторник и другие приключения Марты - Алёна Митрохина
Маэстро Форбичи утверждал, что его проект технологически совершенен и Холодная Река никогда не выйдет из-под контроля, ведь за ней следят два супермощных компьютера, которые мгновенно отреагируют на малейшие изменения в поведении реки. Управляют компьютерами компьютерные гении — глэки, которых Маэстро самолично отобрал по всему миру. Всего три человека соответствовали его высоким требованиям, и все трое работали теперь на него, хвастливо заявлял Форбичи. Он заверил Совет, что с такими гениями миру ничего не угрожает. У Совета не было причин не доверять Маэстро, но все же Капецки его обещания показались недостаточными. И, как оказалось, совершенно правильно!
— Вы такой умный! — восхитилась Марта.
— Великолепный аналитик! — уважительно произнесла Елена.
— Самый авторитетный и ответственный, — почтительно встал со стула Хэльмут.
— И что же было дальше? — хором спросили любопытные бумбощ-щ-щи и поймали на себе укоризненный взгляд Секретаря, который искренне преклонялся перед невероятным умом своего начальника и хотел, чтобы все чувствовали то же самое. Но простодушные и не слишком воспитанные бумбощ-щ-щи не соблюдали, да и, откровенно говоря, не знали правил этикета, делая всегда то, что взбредет в голову. Но из-за их искренности и доброты на них не обижались, даже если при этом Олег и Семён нарушали установленные правила.
— А дальше, — продолжал Капецки, — было вот что.
В Городке с давних времен проживал Тори-сан. Скромный старичок, наполовину японского происхождения, он тихо и неприметно жил на улице Приречной и разводил голубей. Никто не знал, сколько ему лет, была ли у него семья. Тори не любил общения и не водил ни с кем дружбы, его и голос-то почти никто не слышал, кроме голубей, потому что если в целом мире он с кем и разговаривал, так это с голубями. Он читал им потрепанную книгу про чайку Джонатана, просиживал целыми днями в голубятне и никому не мешал. Казалось, он живет так уже лет сто или даже больше. Для жителей Городка Тори стал вроде достопримечательности, ну, как памятник или историческое место. Его худую фигуру, облаченную, независимо от времени года, в болотного цвета макинтош и старую тирольскую шляпу с перышком на боку, знали все и относились по-доброму, приветливо здороваясь при встрече. Старичок в ответ неизменно снимал свой потрепанный головной убор и с легким поклоном проходил мимо.
— Но в жизни всё не то, чем кажется, — остановил свой рассказ Ответственное Лицо.
Никто не ответил — все ждали продолжения и Капецки продолжил:
— Я знаю Тори-сана с самых малых лет — он дружил с моим отцом, тоже Николаем Николаевичем. В нашем роду все Николаи Николаевичи и все — Ответственные Лица, — напомнил Капецки. — Тори часто бывал у нас в гостях, уходил с папой в кабинет и подолгу о чем-то с ним разговаривал. Когда мне исполнилось двенадцать, я стал заниматься с Тори-саном всякими науками — он был крупнейшим специалистом во многих областях, а в некоторых имел докторское звание. Он был даже умнее Маэстро Форбичи, его изобретениями пользуются везде — от медицины до кораблестроения. Он открыл несколько физических законов, несколько новых химических элементов, доказал несколько математических неравенств и одну теорему, в общем, всего не перечислить. Тори-сан знал множество языков, включая языки животных, даже таких редких как Яванский носорог и Амурский леопард.
— И он научил Вас этим языкам? — почтительно спросил Семён. — Вы умеете разговаривать с носорогами?
— Нет, — улыбнулся Капецки, — не умею. Тори научил меня чуть-чуть понимать голубиный, ведь больше всего на свете он любил голубей! Мы часто кормили птиц вместе и убирали голубятню. Тори много рассказывал мне о пернатых, об их уме и выносливости, он постоянно разговаривал с ними, ну, я и выучился кое-чему.
Тут Капецки вдруг вытянул губы клювиком и что-то заворковал совсем как настоящий голубь. Елена и Марта восхищенно смотрели на него и не заметили появления в кабинете уж знакомого всем большого рыжего кота. Кот сидел возле Ответственного Лица и невозмутимо вылизывал заднюю лапу, вытянув ее непостижимым образом.
Капецки наклонился и взял кота на руки, поглаживая его по лобастой голове с маленькими прижатыми ушками.
— Это наш помощник, — сказал Капецки, — его зовут Феня.
Услышав это, кот недовольно спрыгнул на пол и раздраженно задергал хвостом.
— Ну, хорошо, хорошо, — исправился Ответственное Лицо, — не Феня. Конечно же, не Феня!
Он снова прижал к себе рыжего мурлыку и, обратившись ко всем, представил:
— Это Фенимор Сэмюэль Дэйвид Золотой Остролист, вислоухий кот британской породы.
Бумбощ-щ-щи уважительно посмотрели на кота — таких сложных имен они не встречали даже у людей!
Словно прочитав их мысли, кот самодовольно произнес:
— Мое имя — свидетельство породы, ведь мои ближайшие родственники почти все из-за границы. Мать с отцом, например, сотрудники израильской разведки, но это строго между нами!
Сказав это, рыжий, как самый обычный беспородный кот, прыгнул на колени к Семёну, протянул лапку и взял со стола булочку.
— Но вы можете называть меня просто Фенимор, — объявил он, после чего, обсыпая сахарной пудрой Семёновы штаны, принялся за лакомство, но через минуту, не удержавшись, брюзгливо проворчал:
— Но вообще-то, я не британский, а шотландский, когда наконец ты это запомнишь? Как будто для тебя Шотландия и Британия — это одно и то же!
— Ну, в целом, почти… — начал было Капецки, — а, впрочем, неважно.
— Для кого важно, а для кого и нет! — фыркнул кот. — Дай-ка мне лучше еще одну плюшку!
То, что кот разговаривает, все уже слышали и не удивились, как, впрочем, не удивились и тому, что животное поедает выпечку. Марта преспокойно взяла булку и, протянув ее Фенимору, громко объявила:
— А у меня тоже живет кошка! Она не ест булочки, да и вообще не любит сладкое, но зато она тоже умеет разгова… Ой! — Марта зажала рот ладошкой. Проговорилась! А ведь она обещала Шелли, что никогда и никому не скажет о ее способности разговаривать по-человечьи.
— Ты
