Теодор Вайсенборн - На пороге надежды

У Гюнтера было чувство, будто все вдруг омертвело. Он решился пошевелить головой, поднял ее, медленно встал. Осколки стекла звенели под его ногами. Он осмотрелся и увидел, что каток уперся в толстую бетонную колонну посреди школьного зала. Колонна устояла, и когда Гюнтер медленно обернулся, все еще пытаясь постигнуть происшедшее, он увидел у себя за спиной завхоза.

- Ты что, всегда так приезжаешь в школу? - спросил его завхоз.

Перед разрушенным вестибюлем толпились ребята, не только те, что прибежали с футбольной площадки, - их собралось тут человек сто, а может, и двести.

- Эй, ты, я тебя спрашиваю: ты всегда так приезжаешь в школу?

Гюнтер медленно слез с катка. Он стоял перед завхозом и не знал, что сказать. Все равно никто не поверит, что он совсем один, без посторонней помощи, без всякого руководства провел каток по всему этому длинному пути. Никто ему не поверит.

И все-таки он сказал:

- Я ехал на этом катке от самого поселка и вот сюда въехал. - Тут он увидел среди ребят Мартина и повторил со значением: - Я приехал на нем совершенно один.

- Ты мне лучше вот что объясни, - сказал завхоз, - как это ты ухитрился так скоренько прошмыгнуть в зал и залезть на каток? Ты что, оставался в школе?

- Я приехал на катке, сам приехал, - пробормотал Гюнтер.

- Ну ладно, будет тебе сочинять, лгунишка несчастный. Твое счастье, что ничего посерьезнее не случилось.

- Но ведь кто-то же правил катком! Не мог же он двигаться сам! - воскликнул Гюнтер.

Ребята перед входом засмеялись.

- Ну да, и это, конечно, был ты, - ухмыльнулся завхоз. - Ты... Вот, значит, как. Ну, знаешь ли, если ты сей миг не исчезнешь, пеняй на себя.

- А как же этот каток попал сюда? - спросил Гюнтер.

- Без тебя разберутся, - сказал завхоз. Он схватил Гюнтера за шиворот и потащил через весь зал, мимо смеющихся ребят.

Гюнтеру казалось, будто его прогоняют через палочный строй. А Мартин еще крикнул вдогонку:

- Ишь как ловко придумал! В последний момент вскочил на каток, будто все время на нем ехал.

Гюнтер, даже не обернувшись, вышел из школы.

Фредерик Хетман. Антонелла. Перевод Б. Калинина

Клаусу нравятся санитарные машины. Они так быстро мчатся по улицам, они такие белые, такие красивые! На них нарисован светящийся крест. Сирену их можно услышать издалека, а на крыше у них горит голубой свет.

Санитарные машины нравятся Клаусу почти так же, как полицейские машины. Жаль только, что не видно, кто лежит в санитарной машине.

Клаусу очень хотелось бы остановить санитарную машину, но. мать Клауса считает, что это невозможно.

Если бы он заглянул внутрь, он увидел бы, что на носилках лежит девочка. Она на два года старше Клауса, глаза у нее закрыты, во лбу дыра, из дыры течет кровь.

Девочку зовут Антонелла. Она приехала с родителями в ФРГ из Италии, потому что ее отец не мог найти в Италии работу.

Клаус однажды уже был в Италии. Он ездил туда со своими родителями на каникулы. Там они загорали на пляже и каждый день купались в море. Отец как-то сказал:

- Мы ездим в Италию, потому что там всегда голубое небо.

Люди в Италии говорят по-итальянски. Клаус не понимает по-итальянски ни слова, Антонелла почти ничего не понимает по-немецки.

Антонелла должна выучить немецкий язык в ФРГ в школе.

Немецкий язык - трудный язык.

Учительница, правда, всегда хорошо относилась к Антонелле, но однажды на уроке арифметики она сказала:

- Ну что мне с тобой делать, если ты не понимаешь условия задачек?

В Италии у Антонеллы по арифметике были хорошие отметки. Здесь, в ФРГ, она часто не могла решить задачку.

Во дворе на переменах ребята играть с Антонеллой не хотели. Одна девочка ей сказала:

- Не подходи ко мне близко. Мама сказала, что у вас, итальяшек, водятся блохи.

Остальные ребята дружно подхватили:

- Макаронница! Итальяшка!

Антонелла поняла, что ее дразнят.

В бараке, где живет семья Антонеллы, дети после обеда всегда дома одни. Антонелле приходится присматривать за своими младшими братьями и сестрами. А по вечерам отец с матерью всегда очень усталые.

Поэтому часто Антонелла шла в школу с неподготовленными домашними заданиями. Учительница долгое время этого не замечала. Она вообще перестала вызывать Антонеллу, потому что девочке требовалось слишком много времени для ответа. Она была в классе лишней, просто отсиживала положенное время.

Однажды утром учительница спросила:

- Кто сегодня не сделал домашнее задание, поднимите руку.

Тут одна из девочек подняла руку и сказала:

- Макаронница не сделала домашнее задание!

Все засмеялись. Учительница тоже слегка улыбнулась. Не смеялась одна Антонелла.

Учительница сделала девочке замечание:

- Нехорошо обзываться, Инга.

Но потом потребовала, чтобы Антонелла показала свои тетради. Тут выяснилось, что Антонелла не делает домашних заданий.

Осенью всех ребят перевели в следующий класс, а Антонелла осталась в третьем классе на второй год. Отец с матерью сделали ей внушение:

- Надо быть прилежнее, Антонелла. В Германии все люди очень прилежные.

После каникул Антонелла снова пошла в школу. Отец сказал, что, если она будет лениться, он отправит ее в Италию к бабушке.

Когда ребят рассаживали по партам, Дора заявила:

- С Макаронницей я ни за что не сяду.

Учительница прикрикнула на Дору, и той все-таки пришлось сесть за одну парту с Антонеллой. Когда учительница не смотрела в их сторону, Дора и две другие девочки с задней парты строили за спиной Антонеллы рожицы и хватали ее за волосы. При этом они то и дело шептали:

- Макаронница! Макаронница!

Однажды утром Дора никак не могла найти свою авторучку.

- Я лишилась ее навеки, - заявила она своим подружкам. - Ее свистнула Макаронница.

- Нет! Нет! - закричала Антонелла, однако другие девочки поддержали Дору:

- У нее она, ясное дело!

Они хотели отнять у Антонеллы портфель и проверить его содержимое. Антонелла крепко прижала портфель к груди. Она надеялась, что в класс войдет учительница. Антонелла чувствовала, что удары девочек сыпались все чаще, они дергали ее за платье, таскали за волосы. Тут она вдруг выпустила из рук портфель и побежала. Побежала куда глаза глядят. Сначала по коридору, потом вниз по лестнице, через двор. Так, не оглядываясь, она выбежала на проезжую часть улицы.

Антонелла не видела приближающегося автомобиля. Водитель не смог вовремя притормозить и сбил девочку. Водитель вышел из машины и начал ругаться:

- Безмозглая девчонка. Ты что, не видишь, куда несешься?!

Вокруг стали собираться люди, они говорили, что водитель не виноват.

- Все понятно, - заключил какой-то мужчина, - ведь там, откуда они приехали, автомобилей нет. Там ездят только на ослах.

Подъехала санитарная машина. Санитары положили Антонеллу на носилки. Она двигала губами и что-то бормотала, но глаза ее оставались закрытыми.

Один санитар сказал другому:

- Интересно, о чем это она рассказывает?

- Откуда я знаю? - ответил его товарищ. - Думаешь, я понимаю по-итальянски? Ну давай, давай, пошли!

Санитарная машина рванулась с места. Шофер включил голубой сигнал и прибавил газу.

Оглушительно взвыла сирена. Санитарная машина исчезла за углом.

Санитарные машины такие белые, такие красивые. Сбоку у них нарисован светящийся крест. Клаусу нравятся санитарные машины. Они нравятся ему почти так же, как полицейские машины.

- А что будет с Антонеллой, когда она поправится и ее выпустят из больницы? - спрашивает Клаус у своей матери.

Мать не ответила.

Уве Натус. Салон мод «Рафаэль». Перевод Т. Сергиевской

В сентябре экзамены. Может быть, Карин повезет, и устного экзамена сдавать не придется. Карин ненавидит экзамены: к чему эта показуха?! Учителя знают тебя уже больше восьми лет, а хотят за полчаса определить, готов ли ты к жизни!

Карин считает, что за полчаса невозможно понять, какая она, Карин Штраке, на самом деле. Жизнеспособность - не поддается измерению. Вот почему всем кажется, что ее честолюбие непомерно. Вот почему ей еще до устного экзамена хочется во все внести ясность. И еще кое-что не дает Карин покоя. Хорошим аттестатом Карин хотела бы утереть нос всем тем, кто за ее спиной утверждает: Штраке не потянет. Штраке работает в лавке. Штраке не готовит уроков.

Карин помнит, как Сабина Петерс встала и спросила Кноке, может ли человек совмещать домашние задания и подготовку к выпускным экзаменам с побочным заработком. Вот дура! Побочный заработок! Вот уже несколько дней, как в классе только о нем и говорят. А Кноке, конечно, был рад сесть на своего любимого конька. И ни одна из учениц тринадцатого «Б» не встала и не возразила Петерс.