Рассказы - Юрий Вячеславович Сотник
— Иван Андреевич, засеките мне.
Стоявший у флажка человек нажал кнопку секундомера. Девочка выпустила модель, и та очень быстро набрала высоту. Девочка побежала по полю вслед за улетающей «схемкой». Сначала за моделью следил только человек с секундомером. Но та летела всё дальше и дальше, девочка упорно бежала за ней, и авиамоделисты, бывшие на старте, один за другим подымали головы, начинали следить за полётом. Когда модель стала чуть заметной точкой, а девочка — маленьким пятнышком, человек с секундомером припал к окулярам стереотрубы, установленной па треноге. Прошла ещё минута. Люди кругом заволновались:
— Самолёт!.. Модель уходит!.. Давайте самолёт!
Человек с секундомером оторвался от трубы и побежал к стоявшему недалеко старенькому «УТ-2».
Через минуту самолёт с рёвом пронёсся над стартом и помчался в ту сторону, куда улетела «схемка».
— Димка, видел? — тихонько сказал Вася.
— Что «видел»?
— За такой ерундовской моделью целый самолёт послали!
— А ты как думал? Что ж, по-твоему, пусть модель пропадёт? Идём!
Мальчики снова зашагали по аэродрому.
— Дима!
— Что тебе?
— Дима, никому не скажешь, а?.. Здесь такую ерундовскую модель так берегут, а я такой огромный планёр так покалечил! Не скажешь, Дима, а?
— Я-то не скажу, только по твоему лицу всякий догадается.
Вася вздохнул и замедлил шаги. Видно было, что ему очень хочется удрать с аэродрома. Но было поздно: ребята уже подошли к планёрному старту.
— Здравствуйте, товарищ, — обратился Дима к женщине средних лет, в синем комбинезоне, с секундомером в руке. — У вас не пропадала модель?
Та резко обернулась:
— Пропадала. Сто двенадцать? Большая синяя? Неужели нашли?! — сказала она быстро и закричала: — Аббас! Аббас! Позовите Аббаса, модель нашлась.
Это взволновало всех моделистов. С гомоном, с радостными возгласами они окружили ребят.
— Вчерашний планёр нашёлся!
— Где нашли? Далеко?
— Аббас! Аббас! Сюда! Скорей!
Сквозь толпу протиснулся мальчишка одного возраста с Димой. Он был смуглый, большеглазый, с чёрными курчавыми волосами.
— Нашли? Где она? Где нашли? — проговорил он отрывисто, с восточным акцентом.
Наступил страшный момент.
Дима сунул крыло Васе в руки и отошёл в сторонку.
Аббас выхватил у Васи фюзеляж и начал снимать газету.
— Она… она немного попорченная, — пробормотал Вася.
Аббас развернул газету. Моделисты дружно ахнули и затихли, увидев нос планёра, превращённый в мочалку.
— Как же это её угораздило? — послышался негромкий мягкий баритон. Рядом с Васей стоял худощавый военный с чёрными косматыми бровями. На плечах у него были погоны полковника, а на груди — золотая звёздочка.
Женщина в комбинезоне внимательно рассматривала остатки планёра:
— Сама по себе она не могла так изодраться, товарищ полковник.
Полковник молча кивнул и обратился к Васе:
— Где ты её нашёл?
Вася назвал свою деревню и железнодорожную станцию.
— Неплохо полетала, — задумчиво сказал полковник. — Какая же каналья её так испортила?
Дима потупил глаза и улыбнулся, не разжимая губ. Вся его круглая физиономия как бы говорила: «Я-то уж знаю, что это за каналья!»
Вася залопотал:
— Мы… Я так её и нашёл, товарищ полковник. Она такая уже была…
— Какая «такая» была?
— Дробью прошибленная.
— Чем? — повысил голос полковник.
— Дро… — начал было Вася и умолк, почувствовав, что проговорился.
Толпа моделистов загудела. Полковник в упор смотрел на Васю:
— Откуда же ты знаешь, что именно дробью? Я, например, старый охотник, но и то не догадался.
Вася молчал. Он смотрел в одну точку и часто помаргивал. Он был такой красный, что, казалось, даже волосы его порозовели. Дима улыбался, прикрыв ладонью рот. Аббас подскочил к Васе и закричал, размахивая руками:
— Я знаю!.. Он сам стрелял! Сам дробью модель стрелял! Смотрите, какое лицо! Сам стрелял!..
— Тихо, тихо! Не надо кричать, — мягко сказал полковник и обратился к Васе: — Ну?
Вася теребил пальцами кончики своего галстука и не отрываясь смотрел на них.
— Я… я нечаянно, — еле выдавил он.
— То-есть как «нечаянно»?
— Я не знал, что это модель.
— Не знал? За что же ты её принял? За перепёлку?
Из левого Васиного глаза скатилась слеза и задержалась на уголке рта. Он быстро слизнул её.
— За… за кондора принял, — прошептал он еле слышно.
— За кого?
— Кондор… За кондора…
— Ну-ка, расскажи по порядку. Так мы всё равно ничего не поймём.
Вася молчал.
— Не хочешь говорить?
— Пусть он расскажет, — сказал Вася и кивнул на Диму.
Моделисты придвинулись ближе и затихли. Дима потёр ладони и, улыбаясь, начал:
— Понимаете, дело, значит, было так: иду я ночью на рыбалку. Со мной, значит, вот этот Вася и его сестра. Ну, тут, конечно, они мне рассказывают всякие рыбацкие истории, что в их речке можно поймать три килограмма рыбы, но это к делу не относится. Итак, значит, идём. Вдруг мимо нас пролетает какая-то большая тень, перелетает через реку и скрывается на одном дереве. И тут вот этот «герой» начинает кричать: «Это кондор! Это какая-то загадочная птица! Собой пожертвую для науки, а её подстрелю!»
Дима разошёлся. С большим юмором он рассказывал о том, как Вася и Нюша шли на «охоту», как Вася, полумёртвый от страха, кричал над обрывом «эй» и как он в одних трусах начал переходить реку, но, испугавшись, вернулся.
Рассказывал он так остроумно, что моделисты покатывались со смеху. Даже сердитый Аббас начал улыбаться. Даже сам Вася улыбнулся слабой, несчастненькой улыбкой.
Посмеивался и полковник, держа в зубах папироску. Чем дальше подвигался рассказ, тем он всё чаще поглядывал на Васю, и тогда в глубоко запавших темных глазах его под косматыми бровями появлялось что-то ласковое.
Когда Дима начал рассказывать о самом сражении с невиданной птицей, полковник, продолжая смеяться, обнял Васю и похлопал его по плечу.
— …Наш «герой» бабахнул второй раз, его «кондор» развалился, и вот вам результат, — закончил Дима, плавным жестом указав на разбитую модель.
Долго в толпе стоял такой гул, что ничего нельзя было разобрать. Одни что-то говорили, другие всё ещё смеялись. Дима, раскрасневшийся, довольный собой, обмахивался кепкой. Вася стоял, опустив плечи, и казалось, что он даже похудел за эти несколько минут.
— Занятно! — сказал полковник, когда шум немного утих. Он сдунул с папиросы пепел и обратился к Диме: — Ты, я вижу, человек
