Мария Бершадская - Грустный радостный праздник
Мешочек седьмой: жареная картошка с чесноком.
Это – любимая дедушкина еда. Мишка почистил большую картофелину, я её нарезала и поджарила в масле. Чеснок слегка подгорел, но всё равно пахло так вкусно, что мы с Мишкой не выдержали и подъели всё, что не поместилось в мешочек.
Мешочек восьмой: табак, пахнущий черносливом.
Я сразу сказала Мишке, что это какая-то глупость. Разве можно в мешочек для радости и удовольствия класть что-то вредное для здоровья?! Но Мишка не согласился.
– Дедушка три года назад бросил курить, теперь даже на маму ругается. А раньше у него был любимый табак для трубки, специальный такой. Он даже не сигаретами пах, а вкусно – компотом.
Непонятно только, где нам взять этот компотный табак. Мишка сказал, чтоб я посмотрела на шкафчике у окна. Ничего полезного там не нашлось – только обёртка от шоколадки, четыре дохлые мухи и пустая пачка сигарет. Я уже хотела сказать Мишке, что там ничего нет, как вдруг заметила, что рядом с мухами валяется сломанная сигарета. Ну да, всё правильно: капля никотина убивает лошадь, а от обычной сигареты, которую даже не закурили, погибают мухи. Кошмар.
Мы выпотрошили пыльную сигарету на блюдечко. Потом добавили туда кусочек мелко нарезанного чернослива. Перемешали. Мишка принюхался и сказал, что пахнет, как дедушкин табак, – даже ещё лучше.
Мешочек девятый: сено.
Это была ещё одна сумасшедшая Мишкина идея. Ну где мы возьмём сено в городе, ещё и зимой?! Но Мишка упёрся:
– Мне дедушка рассказывал, как они в детстве спали на сеновале. Он, между прочим, об этом до сих пор вспоминает!
Если бы Мишка сказал про сено раньше, можно было бы поискать траву в кабинете биологии. Они там всё время что-то выращивают. А так…
И тут я сообразила:
– Мишка, надо к Соне бежать!
– Зачем? – удивился он.
– Ты что, забыл?! У неё же кот супер-пупер-породистый. Для него корм нужен какой-то особенный и трава – даже зимой. Помнишь – у Сониной бабушки длинные ящики на подоконнике?
Соня долго не могла понять: зачем нам кошачья трава, если мы хотим сено? И зачем нам сено, если мы делаем подарок для дедушки? В конце концов она сунула Мишке пакет с тоненькими зелёными травинками и сказала, чтобы мы быстрей уходили, а то бабушка вот-вот проснётся и ей влетит.
Мы вернулись к Мишке. Я высыпала тонкие травинки на стол, положила на них листок из тетрадки и гладила горячим утюгом до тех пор, пока травинки не превратились в настоящее сено. Я завязала мешочек шерстяной красной ниткой и дала Мишке понюхать.
– То что надо! – сказал Мишка.
Мешочек десятый: варежки и снег.
Этот подарок придумала я. Вспомнила, как дедушка рассказывал, что был чемпионом по снежкам. И сразу представила, как он в детстве приходил домой: на шерстяных варежках таял снег, а маленький дедушка грелся на кухне и пил горячий чай с тремя ложками сахара…
Этот мешочек мы не стали делать из марли. Мишка нашёл голубой шерстяной носок с дыркой на пятке, отрезал от него всё ненужное, и у нас получился отличный вязаный мешочек. Теперь осталось найти снег.
– Ну ты и придумала, – бурчал Мишка. – Этой зимой найти снег ещё труднее, чем сено. Где мы его возьмём?!
И правда, где зимой отыскать снег? Конечно, в холодильнике! Вернее, в морозилке.
Мы наковыряли вилкой целый сугроб и засунули его в наш мешочек.
Наконец все подарки лежали на столе. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять. Девять Мешочков для Радости и Удовольствия.
Последний, десятый мешочек мы оставили в морозилке – чтобы не таял раньше времени.
– Теперь самое главное, – сказал Мишка.
– Самое главное? – удивилась я. – Но ведь самое главное мы уже сделали. Новый год – это же подарки…
– А про ёлку забыла? – возмутился Мишка. – Я дедушке вчера сказал, что мы для него Новогодний Сюрприз придумали, так он всё утро об этом вспоминал. Даже простокваши съел… чайную ложку.
Не представляю, как можно из елового букета снова собрать целую ёлку. Это же не «Лего», чтобы его разбирать и опять складывать.
Но Мишка, оказывается, уже всё придумал.
– А мы и не будем собирать ёлку, – сказал он. – Мы сделаем Ёлочный Абажур… То есть это ТЫ его сделаешь.
Всё получилось так быстро, что дедушка даже не проснулся.
И наше с Мишкой шипение ему не помешало.
– Держи!
– Да не туда!
– Ой, колется!
– Привязывай быстрей!
Мы очень старались не шуметь. Даже из комнаты вышли на цыпочках. Мишка был весь в иголках, как ёж.
На кухне он отряхнулся и сказал, что после ёлочного абажура нужно обязательно съесть ёлочный бутерброд.
– Это как? – удивилась я.
– А это такой специальный бутерброд. Очень острый. Прямо… колючий.
Мишка съел два ёлочных бутерброда.
Я подумала – и решила, что мне хватит укропа с кефиром.
А Ветке понравился несолёный хлеб со сметаной.
– Пора дарить подарки, – сказал Мишка, – а то наша картошка засохнет, а снег растает.
– Мишка, а как мы их будем дарить? Как Дед Мороз и Снегурочка?
Я стояла у окна. Мишка сидел на табуретке. Он поднял голову, смерил меня взглядом – длинным, как линейка. И хмыкнул.
Я разозлилась! Получается, лопоухий Мишка безо всякой бороды – вполне себе Дед Мороз. А я чего, самая ужасная Снегурочка, что ли?!
– Знаешь, Мишка… – Я прямо булькала от возмущения. Но Мишка меня перебил.
– Знаю. Мы будем пионерами.
Я даже спросить ничего не успела, а Мишка уже тараторил:
– Пионеры – они же всем помогают, правильно? И дедушке помогли. Если бы не они, может, он в бабушку и не влюбился бы! А мы будем такие пионеры… самые главные. Помощники Деда Мороза!
Ветка доела хлеб и залаяла.
– Правильно, – кивнул Мишка, – и Ветку тоже в пионеры возьмём. Деду Морозу помогают олени, а у нас будет Пионерская Такса.
Мишка притащил Букварь, по которому училась ещё тётя Оля. Там на каждой странице были нарисованы пионеры. Они сажали деревья, поливали цветы и мыли полы. И как они умудрялись оставаться такими чистенькими – не понимаю!
– Мишка, белые рубашки мы найдём. А красные косынки на шею где взять?
Мишка выскочил из кухни так быстро, что сбил на бегу табуретку. Ветка даже не успела сказать «гав», а он уже вернулся. В руках у него был красный пододеяльник.
Когда он взял ножницы, у меня по спине побежали мурашки.
– Мишка, а твоя мама….
– Ну, она же сразу не заметит. А потом я заплатки пришью.
– А заплатки из чего сделаешь?
– Из чего, из чего!.. – пробурчал Мишка. – Из другого пододеяльника! Нечего меня пугать. Лучше помогай – быстрее будет.
Белая рубашка для Мишки нашлась легко. Он просто взял её из шкафа со школьной одеждой.
А мне пришлось сбегать домой и надеть папин больничный халат. Я посмотрела на себя в зеркало. Получилось неплохо, только руки торчали из коротких рукавов.
– Нормально, – одобрил Мишка.
Он уже вы́резал три красных треугольника. Два больших – нам. И один маленький – Ветке.
Ветка не любит, когда ей что-то завязывают на шее, но у нас получилось её уговорить. Мишка ещё хотел повесить ей на спину подарки, чтобы она была не хуже дед-морозовского оленя. Но Ветка решила, что мы совсем обнаглели, и цапнула меня за палец.
– Ничего, – сказал Мишка, – пускай просто бежит рядом.
На пороге дедушкиной комнаты мы остановились.
Мишка прищурился, придирчиво осмотрел меня, потом Ветку, одобрительно кивнул и вдруг закричал басом:
– Хо-хо-хо! Здесь живут хорошие дедушки? Пионеры идут, подарки несут!
Дедушка улыбался.
Мы положили подарочные мешочки на красный поднос, который устроили у него на коленях. Мишка специально притащил три подушки, чтобы дедушке было удобнее.
Дедушка вспоминал.
Он перебирал мешочки, подносил их к лицу и вдыхал – глубоко-глубоко. А потом закрывал глаза. Я смотрела, как шевелятся его пальцы – словно разматывают не видимый нам с Мишкой клубок.
Дедушка смеялся.
Оказалось, что Мишка показывает лучше любого телевизора. За секунду он превратился в приставучую бабку в автобусе. Потом изобразил, как я прыгаю вокруг ёлки.
А в конце рухнул на ковёр и стал хрипеть, как человек, на которого свалился слон. Хотя на самом деле на него упала семилетняя девочка с еловой веткой в руках, так что можно было хрипеть и стонать потише.
Дедушка удивлялся.
Я рассказала, как мы сделали его любимый табак, а дедушка снова понюхал его и чихнул – четыре раза подряд. У него даже уши порозовели от удовольствия.
