Игорь Минутко - Лето в Жемчужине
— А она знает? — спросил Витя.
— Что ты! Секрет. Сюрприз будет. У нее в июне день рождения. Думаешь, я с этими бандюгами связался бы?
— Они бандиты? — прошептал Витя и огляделся по сторонам.
— Натуральные, — безразлично сказал Репа. — Гвоздь за хулиганство, вроде, сидел. А Пузырь… Он у них главный.
— Репа! Зачем же ты с ними?
— Заскулил, — перебил Репа. — Не нравится — катись. Ну, не маменькин ты сынок, да?
Витя промолчал, и темная обида стала заполнять его.
— Ты ничего не понимаешь! А я хотел… — Витин голос стал тонким и очень не понравился ему. — Хорошо, Репа, я ничего… Знаешь, возьми мои деньги. Мне ведь не очень нужно.
И Репа сказал просто:
— Спасибо, я возьму.
Между тем круглые часы, которые висят над дверью, показывали десять минут четвертого.
— Репа! — ахнул Витя. — У меня же еще столько дел! И подарок Зое…
— И у меня тоже дел хватает, — сказал Репа. — Поехали.
Витя встал и почувствовал, что у него немного кружится голова.
«Вот чудеса!»
3. День рождения Зои
На день рождения Зои Витя, конечно, опоздал.
Задержали покупки по маминой записке, прогулка с Альтом (он прямо обскулился). На дворе Альта обуял телячий восторг: прыгал, носился, сбил с ног какую-то старушку, так что чуть не вышел скандал. Вообще у Альта характер очень неуравновешенный; Витин папа говорит, что он шизофреник!
Всякие дела по хозяйству Витя, хотя и наспех, но успел сделать.
Очень много времени ушло на покупку подарка для Зои. Оказывается, ужасно это сложно — купить подарок для своей одноклассницы, когда той исполняется тринадцать лет. При этом необходимо учесть, что друзья они с пятого класса, что уже было два дня рождения, что какой-нибудь ерундой Зою Чернышеву не удивишь — ее отец коммерческий директор кондитерской фирмы «Чайка» и, между прочим, очень любит подтрунивать.
Выбирать подарок помогал Репа. Исходили, наверно, сто магазинов, и ничего стоящего не попадалось. Внезапно Репу осенило:
— Ты говорил, на море они едут?
— Едут, а что? — спросил Витя.
— Придумал! Пошли в «Динамо», я видел там маску с трубкой и ласты. Будет твоя Зойка под водой плавать.
В спортивном магазине были, действительно, и ласты маленького размера, и маска, но все это стоило шесть рублей семьдесят копеек.
— У меня от маминой пятерки всего четыре рубля осталось, — сказал Витя и покраснел. — С мелочью.
— О чем речь! Я добавлю. — Репа полез в карман за деньгами.
И они купили зеленую маску с белой алюминиевой трубкой и ласты, перламутровые, в красную крапинку. Просто роскошный получился подарок.
— Никогда я не был у девчонок на днях рождения, — сказал Репа.
— Знаешь что, — предложил Витя, — пошли вместе.
— А ты шутник, — Репа насмешливо свистнул. — Ну, пока.
Репа ушел, а у Вити испортилось настроение.
«И почему так все?» — подумал он, злясь на себя, на свое дурацкое предложение, на Зою (и это уже совершенно напрасно), на Зоиного отца, что просто, если хотите знать, глупо.
Зоя жила рядом, через дом. В их подъезде был лифт, который, когда поднимается вверх, подрагивает, скрежещет, и каждый раз кажется, что он застрянет между этажами. Но лифт никогда не застревал — он был старый, дисциплинированный служака.
Вот и пятый этаж. На дверях с цифрой «204» табличка: «Чернышев В. П.» Витя позвонил.
Открыла Зоя.
— Явился, — сказала она.
— Здравствуй, — Витя смутился. — Поздравляю тебя с днем рождения.
— Между прочим, уже почти шесть. И все гости за столом.
— Вот, Зоя, прими подарок, — и Витя протянул девочке сверток.
Глаза Зои заблестели.
— Что это, Витя?
— Маска и ласты. Будешь на море плавать под водой и все рассматривать.
— Папа! Папа! Смотри, что Витя мне подарил! — закричала Зоя и побежала вперед.
Витя увидел, что Зоя в новом платье, с новой прической — две пышных волны по бокам головы, — что она похожа на легкую бабочку. У Вити что-то заныло внутри, захотелось быть сильным, мужественным и остроумным. А он, как назло, чувствовал, что вдруг застеснялся, не знает, куда деть руки, спина сама собою ссутулилась, а ноги стали загребать пол.
— Витя, иди же скорее! — кричала Зоя.
В квартире пахло чем-то вкусным, через открытую дверь Витя видел большую комнату, у окна стоял аквариум, подсвеченный яркой лампочкой, в аквариуме покачивались бледно-зеленые водоросли и застыли пучеглазые рыбы с хвостами веерам.
А как здорово могло быть!..
Витя и Зоя идут по темному и совершенно пустому городу. Уже ночь, и над крышами голубая луна. Витя — ничего нет удивительного! — в черном развевающемся плаще и со шпагой. А Зоя в своем новом платье — как бабочка. Только каблучки стучат по тротуару: тук-тук-тук! Впереди — ну, конечно, он ждал этого! — три мрачных фигуры, тоже, разумеется, в плащах, со шпагами и еще черные маски на глазах.
— Витя, мне страшно! — шепчет Зоя.
— Спокойно. Я с тобой! Витя выхватывает шпагу.
— Вашу даму или смерть! — говорит один из бандитов и злобно хохочет.
— Никогда! — кричит Витя и бросается на противников. Скрещиваются шпаги. Тяжелое дыхание, топот ног.
Удар! — один из неизвестных, ахнув, падает на асфальт.
Витя нападает. Еще удар! Второй бандит, схватившись за живот, медленно оседает у стены. А третий бросает шпагу и позорно бежит, так что ветер свистит в его плаще.
Витя ловит благодарный, полный восторга взгляд Зои. Он вытирает окровавленную шпагу о полу плаща, говорит: «Все кончено!»
И они идут дальше по пустому, полному тайн городу, освещенному луной…
— Ну, что ты там застрял?
Зоя подбежала к Вите, схватила его за руку и втащила в комнату.
Стол был заставлен всякими угощениями и за ним сидели Владимир Петрович, Зоин папа, в белой рубашке с расстегнутым воротом; Надя, сестра Зои, в очках и поэтому на вид очень важная; Антонина Ивановна, Зоина мама, женщина полная и добрая; Люся Никитина, одноклассница Зои и Вити, староста класса, страшная зануда и какой-то долговязый парень с длинной худой шеей, оказавшийся, как потом выяснилось, двоюродным братом Зои, и звали его Мишей; этот Миша перешел уже в восьмой класс и весь вечер важничал, ни с кем не разговаривал, кроме Нади.
Итак, стол был накрыт и за ним сидело общество.
— А! — сказал Владимир Петрович. — Наш рыцарь! Прошу рядом со мной.
«Откуда он знает?» — удивленно подумал Витя.
— Думаю, по случаю торжеств рыцарю можно одну рюмку кагора? — спросил Владимир Петрович, взглянув на жену.
— Они же дети, — безвольно сказала Антонина Ивановна, и ее тройной подбородок запрыгал.
— Только одну. Как всем.
Витя выпил рюмку очень сладкого, темно-красного вина. «Я сегодня настоящий алкоголик», — подумал он. Стало весело, смущение пропало, и Витя приступил к закуске.
— Вот икры возьмите, рыцарь.
— Или рыбки, — ворковала Антонина Ивановна.
— Между прочим, — сказала Надя, — салат делала Зоя.
— А я помогала, — вставила зануда Люся.
Восьмиклассник Миша насмешливо и снисходительно следил за Витей. А Витя ел за обе щеки и думал: «Репу бы сюда».
Появились совсем неожиданные мысли: «А Репу никогда не пригласили бы на день рождения Зои. Интересно, что было бы, если бы мы пришли вместе?»
Подцепив с тарелки кусок семги, Витя сказал:
— Я хотел к вам со своим другом прийти, с Репой, да он отказался.
— Это Славка Репин? — пискнула староста класса зануда Люся. — Твой Репа — хулиган! — торжествующе закончила она.
— Он в вашем классе учится? — спросила Надя, и ее глаза под очками стали очень строгие.
— Нет. — Витя с вызовом посмотрел на всех по очереди. — Он два раза оставался — в третьем классе и в четвергом. Репа — сын тети Розы, она официанткой в ресторане работает. Вот такой парень. — Витя показал большой палец. — С присыпочкой.
Восьмиклассник Миша хмыкнул, и его шея еще больше вытянулась.
— Он не совсем подходит к нашей компании, — робко сказала Зоя.
Владимир Петрович промолчал, и Витя увидел, что лицо его стало нахмуренным.
«Надо уйти, — подумал Витя. — Встать и уйти. — Но тут же себя остановил: — Но почему уйти? Что случилось? Ничего не случилось, понятно?»
Витя никуда не ушел, остался, только настроение испортилось — стало как-то тоскливо.
— Витя, а ты почему опоздал? — спросила Надя.
— На тренировке задержался. Я же в футбольной секции занимаюсь.
И Витя стал врать, какая была трудная, напряженная тренировка, как загонял их тренер Борис Семенович, и что он забил два ужасно сложных гола — в девятку, в самый угол под перекладину. Витя видел, что ему никто не верит, но уже не мог остановиться и мучительно думал, продолжая врать: «Ну, кто меня за язык тянет?»
— А теперь поиграйте немного, — устало сказал Владимир Петрович. — Потом чай будем пить.
