Леэло Тунгал - Барбара и осенние собаки
Когда Барбара натянула поводок, то пёс посмотрел на неё сердитым взглядом: «Бывают же такие непонятливые человеческие дети!» — схватил кость зубами и побежал впереди детей.
Собаки, которые ждали перед магазином своих хозяев, смотрели на гордо шагающего Чапу, у всех изо рта текли слюни. Одна из них, упитанная, в пальто, ухо торчком, была знакома Барбаре: она жила в доме напротив и её звали Тэдди, а её хозяйку — «хозяйка Тэдди». Очевидно, у хозяйки Тэдди, кроме собаки, не было ни одного близкого существа: эту пожилую женщину можно было видеть во дворе и всегда рядом с ней шёл, переваливаясь с ноги на ногу, перекормленный пёсик. Однажды Барбара видела, как хозяйка Тэдди на лестнице разбивала кости тяжёлым молотком для мяса, а рядом собака нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Тэдди был совсем некрасивым псом, Барбаре такие не нравились, но когда она увидела, каким бархатным обожающим взглядом смотрел пёсик на свою хозяйку, она догадалась, что и этот «пончик», как имела обыкновение выражаться Маргит, верное животное с честным сердцем… «Вот, сегодня в магазине были только большие кости, а у Тэдди уже старые зубы, ему трудно косточки разгрызать», — хозяйка Тэдди словно извинялась тогда за свои действия. Теперь Тэдди терпеливо ждал, глядя на дверь магазина, пока хозяйка купит новые косточки… Перед магазином сидели в ожидании большая овчарка в наморднике, похожем на крошечную клетку для птиц, и одна маленькая болонка с розовой ленточкой на шее. Лаури грустно смотрел на них.
— Стой! — Барбара взяла мальчика за рукав. — Смотри, этот мужчина… тот, который сейчас переходит через дорогу, в тёмно-синей куртке…
— Этот — с чёрным пуделем?
— Да, это он хотел вчера увести Чапу.
А Чапа глядел на мужчину и смешно урчал из-за кости, которая торчала у него из пасти.
— Ну, наконец-то, этот сумасшедший нашёл собаку своего брата, — вздохнула Барбара облегчённо. — А так представь: приходит взрослый мужчина, забирает твою собаку и сообщает, что это — аризонский терьер его брата! Наш Чапа — терьер! Ну, что тут поделаешь?
— А по-моему, и эта собака, которую он держит на верёвке, никакой ни аризонский терьер, даже отсюда видно, что это чёрный карликовый пудель. И посмотри, какой он буйный, не дает взять себя на руки, — удивился Лаури.
— Невоспитанная собака! Да и каким воспитателем собак этот мужчина может быть… Вряд ли его брат лучше, хотя он и хозяин единственного аризонского терьера в Таллинне.
Когда троллейбус, стоявший на остановке, стал двигаться, то на остановке уже не было ни грубого мужика, ни его невоспитанной собаки.
— Ладно, каждый ищет своё, — проговорил Лаури угрюмо.
Они обыскали окрестности магазина «Синилилле», побродили в районе магазина «Нурменукку», сходили на берег пруда и к поликлинике, но Мими они не нашли. У Лаури в кармане был маленький резиновый мячик Мими, который он время от времени давал нюхать Чапе, по Чапа только вилял хвостом и спокойно занимался своими собачьими делами. Хотя возле поликлиники он немного оживился и потянул Барбару к мусорному ящику, но после его основательного обнюхивания остановился… и поднял ногу. Барбара развела руками. Лаури встал на цыпочки и приподнял тяжёлую крышку мусорного ящика.
— Зачем ты её поднимаешь! — засмеялась Барбара, но Лаури бросил на неё из-под бровей сердитый взгляд.
— Нет, к счастью, нет, — произнёс мальчик с облегчением. — Я подумал… ну, тут ведь работают врачи и… может, они здесь проводят над собаками опыты и…
— Вот глупый! — Барбара покачала головой. — Ты когда-нибудь слышал, чтобы над чистокровным спаниелем проводили опыты? Подумай, даже в космос не посылали породистых собак, ты ведь читал, что Лайка, Белка и Стрелка и кто там ещё — все были чистыми дворнягами, как собачка тёти Тэдди, эта пятнистая, в пальто. Ты сам сказал, что у Мими на ошейнике был адрес.
— Да, металлическая пластинка с гравировкой! У мамы есть знакомый ювелир, он сделал гравировку красивым шрифтом «Мимми», адрес и даже номер телефона. Мама сказала, что Мими — уникальная собака, у неё должно быть все тип-топ, — вспоминал Лаури. — Давай сходим ещё раз на берег пруда, там ей очень нравилось гулять. Летом я бросал ей палку в воду, и Мими всегда приносила её мне обратно. Ведь спаниели — это порода, которую дрессируют на ловлю дичи, с ними обязательно надо ходить на охоту на уток. Она была как сумасшедшая, когда видела воду… На берегу озера ей было гораздо интересней, но летом я не мог с ней туда ходить, ведь собакам не разрешают купаться вместе с людьми.
Они обошли вокруг озера несколько раз. Гуляющих там не было, только несколько больших мальчиков ездили на велосипедах наперегонки. Поэтому Лаури осмелел и стал высвистывать свою собаку и звать по имени. Но он не услышал никакого ответа: вокруг был ровный пейзаж, за молодыми деревцами даже котята не могли пропасть из вида, не говоря о собаке.
Барбара почувствовала, что ноги сильно устали. Вместе с усталостью вспомнилось обещание начать пораньше учить уроки — и это, по мнению Барбары, уже не было такой скучной мыслью, какой она казалась вначале. Надо бы пойти домой, отдохнуть немного и сесть за стол.
— Всё-таки осенью быстро темнеет, — смущаясь, произнесла она.
— Давай поедем на автобусе к озеру, — предложил Лаури. — Это моя последняя надежда.
Барбаре стадо неудобно из-за своей хандры. Конечно, если бы Чапа пропал и никто не помог бы ей в поисках, ей было бы плохо… К счастью, в автобусе было много места и никто не стал ругаться, что Чапа без намордника прошмыгнул в транспорт с людьми.
С озера дул прохладный ветер. Барбара подернула плечами:
— Вряд ли Мими здесь хорошо себя чувствовала!
Лаури посмотрел на редкий ольховник и сказал:
— На самом деле я всё время боюсь, что мы найдём Мими вот здесь, без движения чёрно-белый в крапинку комочек… попавшим под машину или утонувшим.
— Да что ты говоришь! — возмутилась Барбара. — Ты сам сказал, что она хорошо плавает! Ну как мне надоела эта поднятая Чапина нога! Может, отпустить его немного?
У Чапы усталость как рукой сняло — освободившись от поводка, он сделал несколько кругов вокруг детей и стал нюхать землю на берегу озера. От косточки остались только воспоминания.
— Четыре лапы, это всё-таки четыре лапы! — засмеялась Барбара. — Ну вот, так я и думала, сейчас начнёт приносить нам мусор, вот уже бежит с каким-то куском дерева.
Чапа подбежал к детям, виляя хвостом, и положил свою ношу перед Барбарой.
— Это не кусок дерева! — воскликнул Лаури.
Да, действительно это не был кусок дерева, это был ошейник. И когда Барбара подняла ошейник, они оба прочитали на блестящей металлической пластинке красиво выгравированное слово «Мимми». Лаури повернулся к Барбаре спиной.
4
Некоторое время они молча шли вдоль шоссе. Чапа бежал то впереди них, то сзади. Ноги у Барбары уже довольно сильно устали, но было как-то странно жаловаться на усталость, если у другого человека такое большое горе на сердце.
— Мы так дойдём до Кейла! — вдруг испугалась девочка. — Надо бы двигаться в сторону дома.
— Мне не хочется ехать на автобусе, я сейчас не хочу видеть ни одного взрослого. Может, именно кто-то из тех, кто сидит сейчас в автобусе, задавил Мими своей машиной. — Лаури разгневанно взмахнул ошейником.
— Это ведь не точно, что Мими, ну… что Мими больше нет. — Барбара постаралась утешить мальчика. — Ошейник мог просто свалиться с шеи — да и мало ли чего! Может, Мими пошла купаться, а ошейник забыла на берегу.
— Ты несёшь какой-то детский лепет, — улыбнулся Лаури краешком рта. — Ведь собака не какая-то нимфа, которая перед купанием раздевается и оставляет на камне ошейник! Да, моя Мими была хорошей собакой! Знаешь, во сколько она научилась проситься на улицу — в два месяца! И кроме искусственной косточки, которую принесла Мими одна мамина знакомая, она не грызла ничего: ни одного тапка, ни одной туфли, ни одной книги, которые стояли внизу на полке и которые она могла запросто достать зубами.
— А Чапа грыз в коридоре обои, — пожаловалась Барбара, — и выходные мамины туфли ему понравились. Другая обувь его не интересовала. Только эти красные туфли, внутри которых было написано «Саламандер». Наверное, потому что они сделаны из хорошей мягкой кожи. Но что могут сделать туфлям несколько следом от зубов!
— А вот Мими не делала ничего запрещённого, и хотя она была легавая, она ревностно пасла птенца зяблика, работала почти как нянька…
— А что — в Ыйсмяэ есть зяблики? — удивилась Барбара. — Я даже точно и не знаю, как они выглядят…
— Да и я не знал, а бабушка сказала, что зяблик поёт «Из этого леса нельзя утащить ни одной лучинки! Фьит-фьит-ля-ля ви-чиу-кик». Наш Моцарт, конечно, так не пел, только чирикал звонким голосом, а вот его папа и мама, или, кто знает, может, только мама, пели именно эту песню. Перед Ивановым днем я нашёл птичку в лесу, лето я всегда провожу у бабушки. Хутор бабушки находится совсем в лесу, и когда я однажды вечером шёл с вырубки, где искал первую землянику, увидел в траве дрожащего крошечного серенького птенца. Я поймал его — он был маленьким и толстеньким, на макушке, где были более тёмные перья, стояли торчком белые бантики из перьев, похожие на пух отцветшего одуванчика. Я показал птенца бабушке и Лене — это моя двоюродная сестра, которая тоже летом живёт у бабушки. Вначале бабушка предположила, что найденная птица — это птенец трясогузки, Лена была уверена, что это — воробышек, но воробьи более пестрые, у них на спине перья коричневатые. Я залез на клён, под которым нашёл птицу, но не увидел ни одного птичьего гнезда, по крайней мере, на тех ветках, которые выдерживали мою ногу. Мы с Леной решили, что вырастим птенца, тогда будет видно, кто прав — Лена или бабушка. Жильём для него стала коробка от сапог, там из сена мы соорудили гнездо, а в крышку от баночки из-под лекарства налили питьевой воды. Среди бабушкиных книг я нашёл такую, в которой рассказывалось о лесных птицах. Но о том, как растить выпавшего из гнезда птенца, нигде не говорилось. Тогда мы стали просто ловить мух — чем ещё можно накормить такую маленькую птичку? Мы втроём ходили по кругу с хлопушками от мух, как солдатики, и охотились за пищей для птенца… Вначале Мими была будто обижена или ревновала к птенцу, потому что мы с Леной постоянно ходили смотреть на маленькую птичку, предлагая ей еду. Несколько мух он всё-таки, давясь, проглотил, хотя клюв у него был такой маленький, что муха рядом с ним выглядела как большая булочка во рту человека, а что ему ещё предложить, мы не знали. Лена принесла из сада дождевого червя, который был для птенца как крокодил: чирикая, он отпрыгнул от червя и спрятался в углу коробки. Мими… — Лаури вздохнул. — Да, Мими нюхала птенца с интересом, а бабушка закричала: «Вот сейчас задерёт!». И я побежал на помощь птице, но спаниель посмотрел на нас с удивлением, как на сумасшедших, ещё раз понюхал птенца и завилял хвостом.
