Мария Нарышкина - Вавка
Вава сияла. Туся смотрела на нее с откровенным восхищением:
— Какие вы с Геней все-таки молодцы!
— Ты, может, сомневалась? — сказала Вава не без гордости. — У нас знаешь как? Только быстро и только хорошо!
Ребята из 6-а ходили именинниками. Эх, и здорово же они потрудились! Одно огорчало их — никто не заметил, что они убрали камни.
Но они ошиблись. Им очень скоро пришлось пожинать плоды своих трудов.
В подземелье
В тот же день на перемене председателя отряда 6-а вызвали к вожатой. Туся покраснела, торопливо одернула передник и побежала к Наташе.
— Камни это вы… убрали? — спросила Наташа.
Туся покраснела еще больше:
— Мы… — кивнула она.
С тех пор, как ее выбрали председателем, все, касающееся отряда, стало касаться лично ее. Достаточно было только упомянуть 6-а, как она сразу же оглядывалась, словно называли ее фамилию.
— Значит, Александра Александровна была права, — сказала Наташа.
Туся не поняла, одобрение или порицание послышалось в голосе вожатой.
— Передай ребятам личную благодарность Александры Александровны, — сказала Наташа.
Тусино лицо просияло.
— Собери ребят ровно в 19 часов 52 минуты за будкой. Сможешь?
Сердце Тусино сильно забилось. «Вот оно, начинается настоящее. Справлюсь ли я, сумею ли?..»
День казался ей особенно длинным, но вечер, наконец, настал. Темный, ветреный. На крыше школы ветер громыхал железом. Однобокая луна то затягивалась черными, быстро бегущими тучами, то вдруг мутно проглядывала через их тонкую пелену.
Кончились уроки первой смены. Дверь школы то и дело хлопала, выпуская стайки ребят. Но никто не заметил осторожного движения в углу за будкой. Там, в тени забора, собирался отряд 6-а.
Ровно в 19 часов 52 минуты за будку прибежала Наташа.
— Отряд, смирно!
Вдоль забора, вытянувшись в линейку, в торжественном молчании стояли три звена.
— Первое звено, отдать рапорт.
— Звено, смирно!
Туся и Геня стояли друг против друга — председатель и звеньевая.
— Товарищ председатель отряда! Первое звено в составе четырнадцати человек выстроено в линейку. Звеньевая Власова.
Слова рапорта звучали уверенно и четко, как приказ, и всем почему-то показалось, что Геня — председатель, а Туся — звеньевая.
— Второе звено, отдать рапорт.
Рапорт принят. Наташа передала Тусе фонарь и оглянулась на освещенные окна школы.
— У меня еще урок. Я к вам потом приду. Справитесь сами?
— Справимся, справимся!
У Туси громко стучит сердце. В одной руке она держит фонарь, в другой сжимает большой холодный ключ. Ей немного страшно. Она трусиха, но сейчас она боится не темноты, не тревожного шелеста листьев, она боится, как бы что-нибудь не случилось и не помешало выполнить задание.
Бесшумно двигаясь вдоль забора один за другим спустились ребята по каменным ступеням. Туся долго возилась с тяжелым замком. Наконец, дверь подвала заскрипела и отворилась. Дохнуло сыростью, холодом, запахом прелой коры. Туся невольно отступила. Непослушными пальцами она торопливо чиркала спички.
Геня не выдержала:
— Давай зажгу!
Пламя вспыхнуло колеблющимся язычком. Подняв фонарь над головой, Геня первая вошла в темноту.
— Осторожно, девочки, здесь ступеньки!
По стенам, сводчатым потолкам ползли большие причудливые тени. Вдруг в подвал ворвался порыв ветра. С силой хлопнула дверь. Замигало пламя фонаря, заметались тени, и все провалилось в темноту.
Поднялся визг. Толкаясь и спотыкаясь, ребята бросились к выходу.
— Спасайся, кто может! — кричала Вава.
— Ребята! Куда же вы?! Стойте! — звала Туся, но никто не слушал ее.
Неожиданно властно и требовательно прозвучал голос Гени:
— Первое звено, ко мне! У кого спички? Давайте сюда. Заслоните от ветра.
Голос звучал спокойно и уверенно.
Снова засветился фонарь. Трепетные блики упали на сконфуженные лица ребят.
— Теперь все, кроме первого звена, можете уходить, — сказала Геня.
Но никто не двинулся. Геня подняла фонарь, и все увидели — проход между дровами завален булыжниками. Булыжники показались удивительно знакомыми.
— Ух ты! — вырвалось у Вавки. — Так ведь: это же… это же наша работа!
— Ой, нужно убрать, — забеспокоилась Туся. — Александра Александровна благодарность нам вынесла, а мы…
Мальчишки протестующе загалдели:
— Опять убирать?
— Мартышкина работа!
— Кто виноват — пусть и делает.
— Я уберу, — Туся сразу же наклонилась, стала возиться с камнями.
— Так что, разве она одна их сюда бросала? — возмутился Андрюша. — Что вы стоите? Все бросали — всем убирать!
— Нет, интересно, кому взбрела в башку эта блестящая идея? — язвила Ира, косо поглядывая на Вавку.
Вава молчала. «Причем тут идея? И некогда лясы точить — работать надо». Она озабоченно и сердито ворочала камни.
А Геня незаметно наблюдала за Тусей и была очень довольна всем происходящим. «Ничего, ничего, пусть поймут, что такое председатель. И Туська пусть помучается».
Откуда-то появились носилки. Камни, как частый тяжелый град, застучали по доскам. Теперь самое главное, — чтоб ничего не узнал 6-б — засмеют!
Вава с остервенением засучила рукава и взялась за носилки.
— Эх, ма! Взяли, что ли? — и она бодро встряхнула челкой. — Только быстро и только хорошо!
Вава спасает честь класса
День был солнечный. Школа казалась особенно светлой, просторной и чистой. И у Вавки настроение было праздничное, счастливое. В новом форменном платье, отдуваясь, она бегом поднималась по лестнице. В коридорах пусто и тихо, слышно, как в классах идут уроки.
Вава озабоченно наморщила лоб: может быть, на ее счастье учительница задержалась? Но дверь в класс закрыта. На стеклянной дощечке надпись: «6-а класс. Классный руководитель А. А. Замятина».
Окончательно убедившись, что она уже все равно опоздала, Вава сразу успокоилась. Тут плачь не плачь, слезами делу не поможешь.
Осторожно, на цыпочках, Вава приблизилась к двери. Зажав портфель между коленями и сощурив один глаз, посмотрела в щелку. Класс был так залит солнцем, что Вава сначала совсем зажмурилась. Но потом она увидела Александру Александровну, ребят, свое пустое место за партой. И ей нестерпимо захотелось в класс. Там, казалось, так интересно, что обидно стоять за дверью, будто наказанная.
Заложив руки за спину, Александра Александровна ходила между партами. Вот она вызвала к доске Иру Ухову написать и разобрать предложение. Вава сразу же нашла свою позицию более безопасной. Она даже оживилась и повеселела: «Ну-ка, Ирочка, ну-ка», — мысленно поддразнила она подругу.
Ира встала. Из-под темной полоски бровей лукаво блеснули глаза. Обиженным голосом она объяснила, что у нее болит рука, — писать на доске невозможно.
«Эта песенка нам знакома», — усмехнулась Вава.
А глаза Александры Александровны смотрели на Иру пристально и осуждающе. Под таким взглядом любой готов был бы провалиться под парту.
— Таня Чижикова!
Оказалось, у Тани вчера болела голова. Вава чуть не охнула, услышав Танин ответ, и сейчас же зажала себе рот. Ну, уж если такие ученицы, как Таня, отказываются отвечать, что же остается тогда ей, Вавке Блинковой?
Александра Александровна внимательно, строго осмотрела класс и вызвала Геню. Вава обрадовалась: «Эта-то, хоть умри, ответит».
Геня поднялась с такой поспешностью, точно хотела опрокинуть невидимого противника.
— Скажи. Власова, ты готовила урок?
Геня не отвела своих прямо и дерзко смотрящих глаз:
— Нет!
— Тогда садись.
— Но я могу отвечать!
Александра Александровна, казалось, не слышала.
Вава была вне себя: что они, в самом деле, сговорились, что ли? Все первое звено заработало двойки! Вот вам ваши тайны!
Вава с беспокойством смотрела в замочную скважину. Вдруг дверь предательски скрипнула и приоткрылась.
— А, это ты, Блинкова! — сказала Александра Александровна так как будто никого другого, кроме Блинковой, здесь не могло и быть.
И Вава вошла в класс неторопливо и деловито, с поднятым носом, словно не раньше, не позже, а именно сейчас она должна была появиться. В другое время ребята, конечно, посмеялись бы над таким неожиданным появлением в середине урока, но теперь никто не улыбнулся. Только Шурик Котов, любивший покривляться и посмешить, скорчил страшную рожу. Таня нечаянно взглянула на него, чуть не фыркнула, но сразу сжала губы.
Вава окинула класс уничтожающим взглядом: не нашлось ни одного человека, который захотел бы спасти честь 6-а!
— Можно, я пойду к доске?
Александра Александровна внимательно посмотрела на Ваву. По классу пробежал шумок: не то одобрения, не то удивления.
