Тамара Михеева - Асино лето
— Все это бабушкины сказки, — презрительно сказала Наташка Ястрова.
— Не хочешь — не верь! — обиделась Аленка.
Ася улыбнулась: она бы могла рассказать им такое! Не страшное, но удивительное чудо! Но она не расскажет. Гномы не просили держать в секрете их существование, но ей самой почему-то не хотелось говорить о них. Да и не поверит никто. А если поверят, еще хуже: будут все разглядывать их, трогать и обо всем расспрашивать.
Наверное, гномы сами знают, кому показываться. Ася опять улыбнулась, радостно и благодарно, и заснула под Настину историю про лондонских вампиров.
Глава 6
Наутро, едва солнце коснулось пушистой верхушки сосны, Ася открыла глаза. Разбудило ее какое-то особое чувство, будто ждет ее сегодня что-то необыкновенно радостное. Она выглянула в окно и сразу увидела гнома Севу. Он шагал туда-сюда по сосновой ветке и в своем зеленом комбинезоне был похож на живой листик. Ася оглядела палату. Кажется, все еще спят. Тогда она осторожно открыла окно, стараясь не задеть проклятую герань.
— Сева! — тихонько позвала Ася и опять огляделась. Она очень боялась кого-нибудь разбудить.
— Ася! — обрадовался Сева и спрыгнул на ветку пониже. — А я жду, жду! Как вы долго спите!
Ася глянула на Аленкины часы, которые лежали на тумбочке. Половина седьмого!
— А вы когда просыпаетесь? — спросила она.
— Сначала мы, потом солнце. Одевайся, пойдем, я тебе такое покажу!
Ася натянула пестрый сарафан и вылезла в окно. Сева тем временем, уцепившись за янтарную сосновую чешуйку, спланировал на землю. Ася присела перед ним на корточки.
— Куда пойдем?
— К двум мостикам.
— В Старый лагерь? Там собаки…
— Ты собак боишься? — удивился Сева.
— Ну… эти злые.
— Злые? Кто — Буль, Тяпа? Или Пятнашка злой? Или Кузя? Ты просто с ними незнакома, Ася, ты ничего не знаешь. Бери меня в руку, и бежим.
Ася прикрыла окно, взяла Севу и тихонько сжала в кулаке так, что только его голова торчала в ярком зеленом колпачке. Роса обожгла босые Асины ноги, она засмеялась, окончательно проснувшись, и побежала под горку.
Сева торопил:
— Быстрее! Быстрее!
— Почему быстрее?!
— Я тебе такое покажу! Никогда не забудешь!
— А что? Что?
Споткнувшись о корень, Ася упала плашмя и проехала коленками по асфальту. Она тряхнула головой и осторожно села.
— Кха-кха! — послышалось в кулаке.
Ася осторожно разжала его.
— Прости, я тебя чуть не раздавила.
— О-о-о, — Сева повертел головой, взмахнул руками, потопал. — Я цел, — улыбнулся он. — А ты? О-е-е-ей!
Коленки у Аси были содраны в кровь. Тонкие алые струйки текли по ногам.
— Надо найти подорожник, — деловито сказал Сева. — Верное средство.
— Чего его искать, вон его сколько.
Ася присела в траву у дороги. Было очень больно и обидно. Сева выбрал красивый гладкий подорожник и, пыхтя от натуги, сорвал его. Но подорожник совсем не помог. Кровь все равно бежала, коленки болели, будто по ним прошлись острой теркой. Ася отбросила подорожник, дохромала до фонтанчика и стала промывать свои раны. Сева виновато и сочувственно сопел, стоя на кране.
— Это я виноват, — сказал он. — Торопил тебя.
Кровь все не останавливалась.
— Бежит и бежит, — испугалась Ася.
— Ох! Это, наверное, колдовской корень!
— Какой?
— Ну, колдовской. Об него споткнешься — несчастий не оберешься. Надо теперь к солнечным зайчикам идти. Только они залечить смогут.
— К солнечным зайчикам?! — распахнула глаза Ася. — Это на Солнце, что ли?
— Да нет, — засмеялся Сева. — Тут рядом. Место такое волшебное. Идти-то сможешь?
Ася сказала, что в гости к солнечным зайчикам она готова даже ползти. И тут же услышала заливистый смех: будто прямо с неба спустились Горыныч и Еж.
— Это будет весело! — сказал Еж.
— Все гномы сбегутся посмотреть! — подхватил Горыныч.
— Перестаньте, — попросила Ася. — Знаете, как больно?..
Моментально став серьезными, Горыныч и Еж сказали:
— Знаем.
— От колдовского корня всегда больно, — сказал Сева. — Он и людям вредит, и дерево губит.
— Надо это место запомнить.
— Ладно, чего болтаем? — сказал Горыныч строго. — Асе на Солнечную поляну надо.
— А как? — прохныкала Ася. Ноги ломило, голова раскалывалась. Ей казалось, она и шага сделать не сможет.
— Ну, это просто! — улыбнулся Горыныч снисходительно.
— У меня тут осталось немного… девчонки еще на Новый год дарили…
Какие девчонки и что подарили они Горынычу на Новый год, Ася спросить не успела. Горыныч взлетел и повис у Аси над головой. Потом стал быстро-быстро тереть ладошки друг о дружку, будто хотел согреться. Асе и впрямь стало тепло, даже жарко. Она почувствовала себя горячей-горячей и легкой-легкой. Земля качнулась и поплыла.
— Ай! Я… Я лечу! — прошептала она.
Какая-то сила подняла ее в воздух и понесла вперед. Тела своего Ася совсем не чувствовала. Иногда ее переворачивало и крутило в воздухе. Рядом прыгал Еж, а Горыныч взял Севу за руку, и они летели над Асей.
— Поворачивай! — крикнул Горыныч. — Нам через мостик! Поворачивай!
— А как?
— Прасковья, хоть что-нибудь ты умеешь?!
Но зря Горыныч ругался. Ася ведь не сама летела, что-то влекло ее, какое-то горячее облако держало и несло над землей. Все в Асе булькало, и пузырилось, и взрывалось каждую секунду.
— Ура-а-а! — закричала она, чтобы выпустить рвущуюся наружу радость.
Гномы зажали уши.
— Я оглох! — возмутился Еж.
Веди себя прилично, а то ногами пойдешь, — пригрозил Горыныч.
Асе казалось, что у нее уже и не болит ничего, но не тут-то было. Когда Еж крикнул: «Спускаемся!» — и все они приземлились на поляну, окруженную, как забором, кустами акации, Ася встала на ноги, охнула и упала в траву. Ноги заболели так, будто она без остановки три дня шла в гору по камням, руки ломило, даже в горле пересохло, а сердце стучало где-то в висках так громко, что в глазах потемнело. А поляна была самая обыкновенная. В давние времена здесь проводили пионерские линейки. Флагшток торчал одинокой мачтой, вдоль кустов акации — по периметру поляны-площади — шла дорожка, выложенная каменными плитами. Между плитами проросла трава.
— Это же Старый лагерь, — удивилась Ася.
— А ты думала, мы тебя в Сказочное Королевство отнесем? — съехидничал Горыныч.
Признаться, так Ася и думала.
— А кто же будет меня лечить?
— Да вот — они.
Над поляной светящейся метелью носились, кружились, вертелись солнечные пятна. Они прыгали по траве, по кустам акации, по дорожке, по флагштоку и развалившейся трибуне.
Тут были не только солнечные зайчики. Были солнечные белки, котята, бурундуки, медвежата, щенки, цыплята, даже солнечные оленята, жеребята и телята.
Среди солнечной метели то тут, то там мелькало золотистое пятнышко: это ускакал резвиться вместе с солнечными зверятами гном Еж. Улыбчивый и прыгучий, он сам был как солнечный зверек. Ася во все глаза смотрела на их догонялки-прыгалки. А Еж уже привел солнечного бельчонка и солнечного козленка.
Бельчонок был остролицый, юркий, хвост — торчком, а козленок — лобастый, лопоухий, добродушный. Они пробежались по Асиным ногам. Стало тепло и щекотно. Козленок посмотрел на Асю хитрыми светящимися глазами и шершавым языком слизнул кровавые струйки. А бельчонок обмахнул коленки хвостиком, и все ссадины затянулись прямо на глазах.
Боль прошла. Коленки стали такие, будто Ася все лето загорала на юге одними коленками.
— Спасибо, — смущенно пробормотала она и спросила: — А я думала, солнечных зайчиков, ну… всех солнечных… только зеркальцем пускать можно, разве нет?
— Зеркальцем — это как на работу, — улыбнулся козленок, — а здесь наш дом.
Они засмеялись и ускакали. Солнце поднималось все выше, высохла роса на траве. Скоро объявят подъем.
— А они целый день здесь играют? — спросила Ася.
— Нет, только утром. Сейчас еще немного порезвятся и спрячутся в цветы, — объяснил Сева.
А Горыныч сказал:
— Нам пора. Если хорошо себя чувствуешь.
— Прекрасно чувствую! Летим!
Горыныч рассмеялся:
— Ну, нет! Уже проснулись повара и вожатые. Представляешь, что они подумают, если увидят летящую Прасковью Шустову?
Пришлось идти пешком. Это тоже было интересно. Горыныч сел Асе на одно плечо, Сева — на другое. Когда перешли мостик, их догнал сияющий, разрумяненный Еж и сел Асе на макушку.
От него было жарко, как от солнца.
— Сева! — вспомнила Ася. — Ты же хотел мне что-то показать!
— Поздно уже, — вздохнул Сева. — Как родниковый цветок распускается, можно только ранним утром увидеть.
— Родниковый цветок?!
