Александра Авдеенко - Прасковья

Часть 1. Будни сельских ведьм

Глава 1

— Параска, едрить твою за ногу, ты куда подевалась, "бісова дитина"![1]

О, бабуля про меня вспомнила. А я че, я ниче, сижу себе тихо на чердаке и роюсь в старом сундуке.

К бабуле Настасье в село я приехала недавно, на каникулы родители сплавили. Они у меня очень заняты в своей фирме и решили, таким образом, ребенка оздоровить. И я их понимаю. Воздух свежий, лес полон грибов и ягод, в общем, чистая экологическая зона, раздолье для таких малолетних оболтусов, как я.

Бабуля у меня замечательная женщина, высокая, статная, с немного резковатыми, хищными чертами лица, в молодости она была настоящей красавицей. Мужики, от той красоты падали и сами штабелями укладывались, а ей хоть бы что. Она никого кроме деда не замечала, только он мог вызвать у нее безудержную, радостную улыбку и полное ощущение счастья. За него она замуж и вышла, от него и маму родила. Вот только счастливы они были недолго, дед погиб еще молодым в одном из затяжных военных конфликтов за территорией страны. Так бабуля вдовой и осталась с маленьким ребенком на руках, вот с того самого момента улыбка ее лицо освещала крайне редко, ну и о том, чтобы глаза особенно счастьем сверкали вообще говорить не приходилось. Замуж она больше не вышла, дочь сама поднимала, вырастила, выучила и замуж в город выдала.

В селе у бабушки сложилась репутация местной ведьмы, так как лучше нее никто трав не знает и разных примочек, и настоек не делает. Да и заговоры у нее сильные. Бабуля известна не только у нас в области, но и за ее пределами. К ней на прием за месяц записываются. Вот уже последние несколько лет летние каникулы провожу у нее в селе. Сил и впечатлений набираюсь на весь год, ну а после моего отъезда село от меня отдыхает, крестясь и матерясь, так, чтоб бабуля не видела и не слышала.

В первый же день вожделенных каникул я порушила соседский забор. Он был совсем старый, переплетенный из веток и скрепленный в нескольких местах. А мне уж очень захотелось проверить, сможет ли соседская овчарка брать препятствия, как заправский скакун. Цели были две: ну, во-первых, покататься — если получится и, во-вторых, добраться до черешни, которая росла в соседнем дворе. Уж больно ягоды крупные и сочные были. Эксперимент удался, соседский пес Барсик (господи, это же надо было так назвать здоровенную овчарку) в качестве ездовой собаки не подвел, только вот прыгать через забор с моим тельцем не захотел и снес его начисто. Что тут началось… Во двор выскочила Никитична, наша соседка, и давай завывать на всю ивановскую, обвиняя меня и моих родственников во всех смертных грехах. Дикие вопли услышала бабуля и не преминула полюбопытствовать, что же на улице твориться. Быстро оценив ситуацию, соседский ущерб и мое в том участие, погнала меня в хату, приговаривая:

— Прасковья, вот скажи, тебе сколько лет? Если бы ты такое утворила в 5 ну в 6 лет, я бы еще поняла, но в 14? Где твои мозги? И когда ты уже повзрослеешь?

Я привычно отключилась, хорошо зная, что такие нотации с полным перечислений моих прегрешений могут продолжаться очень долго.

После того как бабуля иссякла, я была отправлена в свою комнату под домашний арест на весь день.

За две недели после моего приезда бабуля уяснила, что меня все-таки лучше видеть и слышать, потому как если совсем тихо и не голосит никто из соседей, вот как сейчас — затевается очередная грандиозная пакость и последствия могут быть совершенно непредсказуемыми.

В этот раз я забралась на чердак, там было пыльно, хламно и интересно. Нашлось даже старое бабулино веретено. Под крышей чердака висели связки трав. А в углу… стоял он! Сундук! Старый, с каким-то затейливым рисунком.

Ну не могла я пройти мимо, руки так и чесались его открыть и узнать, что же там. Открылся он, в общем-то, без проблем. А вот там, в сундуке всего три вещички, зеркальце старинное в оправе из тонкого серебра, гребень, по всей видимости, тоже старинный, и кинжал с костяной рукояткой, и с навершием в виде головы тигра. Руки сами потянулись именно к кинжалу. Я его бережно взяла, в полутьме чердака на навершии блеснули камнями глаза тигра, я вздрогнула и порезалась. Вдруг ко мне резко приблизился пол, и я потеряла сознание. Очнулась я, через какое то время от странных ощущений. Лежала я на коленях у бабули, она меня бережно гладила… по шерстке, вместо рук и ног у меня были лапы и хвост.

— Что же ты натворила милая. Ты же этот сундук не должна была видеть так рано, а возможно вообще никогда. Ну, стоял бы он себе лишние сто лет на чердаке, ничего бы с ним не случилось. Что же мне теперь с тобой делать? Как же ты теперь кошкой то жить в будешь, пока проклятие не снимешь? — по щеке бабули лились тихие слезы. — Послушай детка, что я теперь тебе скажу: сделанного уже не воротишь, судьбу ты себе свою сама выбрала, открыв сундук, вот только помочь я тебе все же попробую. Я, как и твоя мать принадлежим к семье потомственных ведьм. Иногда у нас в семье рождается девочка с необычными способностями, которая должна в назначенный час выбрать свою судьбу, не подозревая об этом. Это раньше происходило в день совершеннолетия. В день рождения, старшая в семье женщина вела на чердак младшую и оставляла там на несколько часов. Не все видели сундук, не всем он открывался, не все могли взять то, что там находится в руки. А вот ты смогла, а я в свое время побоялась, хоть и тянуло меня к зеркальцу. Мать твоя его увидеть так и не смогла. Нет у нее для этого дара. Обычная она и трав не чувствует совсем, вот в город и уехала, там и счастье нашла, и тебя родила, — бабушка тяжко вздохнула и замолчала на некоторое время, что-то обдумывая.

— А с тобой оно видишь, как получилось. Кто бы мог подумать, — она тяжело вздохнула и продолжила. — Завтра полнолуние, попробуем обернуть тебя человеком, что бы ты в кошачьей шкуре совсем разум не потеряла, итак у тебя его не много. Я как раз успею на заре некоторых нужных трав насобирать. А теперь спи, — сказала она тихо.

И я провалилась в долгий и тягучий сон.

Проснулась я поздно, на небе уже горели первые звезды, месяц выглядывал из-за туч, а возле печи баба Настя возилась с чем-то ужасно пахучим. Я лежала на постели, вытянув лапы и хвост, жмурясь на огонь в печи. Кошка из меня получилась неважнецкая, средней костлявости с большими зелеными глазюками. Все мои попытки встать ничем хорошим не заканчивались. К новому телу я так и не привыкла, да и когда б успела. Меня водило из стороны в сторону, лапы заплетались, я не знала, куда деть хвост, который оттягивал попу к земле. Запахи и звуки просто ошеломляли. Их было столько… Я слышала нагло топочущих мышей в подполе, унюхала крынку сметаны, которую бабуля поставила на холод. Запахи окорока и колбас из кладовой просто сбивали с ног, пардон лап, в животе от голода урчало на всю хату.