Герман Матвеев - Первая весна
— Ваня-а!.. Ребята!.. Свиньи на картошке!
Снова свист, и снова голос, замирающий в конце деревни. Через несколько секунд по улице вихрем бежали ребята, и топот их босых ног гулко раздавался в утренней тишине.
Не помня себя, не чувствуя под собой ног, бежал Ваня. Свернув за деревню, он увидел в разных местах участка пять больших белых свиней и матку с выводком двухмесячных поросят. Все они были на делянке мальчиков. У Вани дух захватило, когда он еще издали разглядел, сколько взрыто земли.
— Проклятые… проклятые… что наделали, проклятые… — шептали его губы, а сердце сжималось болью обиды и ярости. — Убить мало проклятых…
За свиньями по участку уже гонялись Боря и Саша. Животным, должно быть, нравилась эта беготня. Они решили, что мальчики с ними играют, и, весело похрюкивая, перебегали с места на место по картофельному полю.
Вчетвером ребятам удалось догнать самого игривого хряка и перевернуть его на спину. Хряк верещал, дрыгал ногами, но ребята крепко держали его.
— Ты что… ты что? — бормотал Ваня, хлопая толстяка по заду.
Прибежали Костя, Зина, Тося, Катя и с криком погнались за свиньями. Вася догадался прихватить кнут и, размахивая им, нёсся во весь опор.
— Дай им, Вася! Дай как следует! — кричал Саша. — Огрей по спине.
Свиньи бросились к озеру. Какая уж тут игра, когда так больно стегают кнутом по бокам! Перевёрнутый вверх ногами виновник визжал истошно, пронзительно. Что с ним делать? Сгоряча ребята не сообразили, что виноваты не животные, а кто-то другой. Попробовали за ноги вынести толстяка с делянки, но он был слишком тяжёл. Пришлось отпустить.
Наконец на дороге появилась Валя Каведяева, настоящая виновница несчастья. Вместе с ней бежал с лаем Бишка. Пёс кидался по сторонам, не зная, что делать: догонять ли удирающих свиней, или хватать за ноги ребят.
— Вот бы кого кнутом-то! — сказал сквозь зубы Ваня, погрозив свинарке кулаком.
На глазах мальчика стояли слёзы, в груди кипела злость, но она уже уступала место отчаянию. Страшно было смотреть на делянку. Земля изрыта, истоптана. Растения вывернуты, помяты, изломаны. По первому впечатлению казалось, что всё погибло.
Ваня сел на чурбан и безнадёжно опустил голову на грудь.
„Вот и пропало всё… Столько трудов, хлопот, надежд… И всё одним разом… Размножали, поливали, пололи… уберегли от мороза…“
Загнав свиней на место, вернулись ребята.
— Я, понимаешь, пошёл в дозор, вижу возле шалаша что-то белое, — рассказывал на ходу Боря. — Что́ такое, думаю? Шевелится, копошится… Подошёл ближе… Батюшки, свиньи! Сначала я сам хотел гнать, а они, дураки…
— Надо было здесь дежурить каждый день, — перебил его Саша. — Я хотел сказать…
— А что не сказал?
— Да разве можно было думать…
Никто из ребят так остро не переживал несчастье, как Ваня. Он слушал друзей, но смысл их разговора не доходил до его сознания. Всё стало вдруг как-то безразлично, неинтересно.
— Это Каведяева Валька виновата! Оштрафовать её как следует. На тысячу рублей! — сказал Боря.
Девочкам повезло: их делянка была цела. Ровными рядами стояли растения и как будто посмеивались над Ваней: „Что, перегнали?“ Только на одном краю пробежавшая свинья потоптала несколько стеблей.
Подошла Зина.
— Что делать, Ваня? — грустно спросила она.
— А что делать… Видишь сама…
— Надо скорей…
Он посмотрел на девочку, перевёл взгляд на делянку и задумался. Чего он раскис? Конечно, нужно скорей! Скоро взойдёт солнце и начнёт сушить вывернутые из земли и поломанные растения. Спасти что можно! Они же живые. Не всё еще потеряно. Сломанные резать на черенки. Но успеют ли они прижиться и вырасти? До конца сентября остаётся три месяца. Осень может случиться тёплая, и тогда весь октябрь… Успеют! Скорей, скорей!
— Саша! — сказал он твёрдым, решительным тоном. — Бегом домой и тащи корзинку и ножик!
Саша почувствовал важность момента и, не расспрашивая, опрометью пустился по дороге в деревню.
— Девочки! — взволнованно и торжественно обратилась Зина к подругам. — Мы должны помочь и не уйдём домой, пока всё не исправим!
Ответа никто не ждал. Все понимали состояние друзей. Молчание девочек было их согласием.
— Боря, Вася, ломайте лопухи. Как можно больше лопухов! — скомандовал Ваня и, видя, что те не понимают, пояснил: — Закроем на день растения от солнца, а то завянут. Костя, а мы с тобой здесь… Девочки, давайте за работу… Время идёт.
Чтобы не толкаться и не мешать друг другу, распределили рядки и разошлись по делянке.
Там, где растения были только помяты, но корнями цеплялись за землю, их оправляли, окучивали, ровняли землю. Ростки, вывернутые на поверхность, переносили в новый ряд.
Прежде чем посадить такое растение, ребята невольно засматривались на него и улыбались. Внизу на стебельке торчали уже столоны, на концах которых завязались крошечные клубеньки. У „северной розы“ они были яркокрасного цвета, у „Камераза“ — белые. Теперь исчезло и последнее сомнение. Клубни будут… Они уже есть, и на каждом растении не меньше трёх штук, а попадались растения и с пятью клубеньками.
— Ой, девочки! Смотрите, какие малюсенькие картошечки! Как ягодки! — каждый раз умилялась Тося. — Четыре штучечки…
Взошло солнце. Оно еще пряталось за лесом, но противоположный берег был ярко освещён. Низко над землёй стлался туман и, цепляясь за травинки, покрывал их влажной пылью. Скоро пыль сольётся в мелкие капельки росы. Они повиснут на кончиках листьев, на траве и тысячами бриллиантов заблестят в солнечных лучах.
Сосредоточенно и молча работали ребята. Всё постепенно принимало на участке прежний вид. Работали просто руками. Умелые руки — хороший инструмент. Пальцы чувствуют каждую крупинку земли, каждый корешок… Они отгребают, расправляют, сажают, обжимают, рыхлят, окучивают. Когда нужно, руки превращаются в цапку, грабли, совок, колышек…
46. Нет худа без добра
Лучше всех работала Катя Миронова. Переходя от растения к растению, она издали видела повреждения, намечала, что нужно делать, и, наклонившись, всё делала точно, решительно и быстро. И вся она была какая-то собранная. Даже поспешность, с какой она одевалась и бежала на участок, не отразилась на ней. Всё на месте, всё надето правильно, завязано, волосы собраны и подвязаны платком.
Совсем другая Оля Тигунова. При одном взгляде на неё видно, что девочка торопилась. Казалось, что платье у Оли надето задом наперёд. Работала она напряжённо, неуверенно, часто поправляла растрёпанные волосы и вытирала рукавом капельки пота на лбу.
Нюша Семёнова работала легко и небрежно, словно это для неё привычное занятие, вроде вязанья. Движения девочки мягкие, гибкие, изящные, и кажется, что она даже не смотрит на растения. Волосы её заплетены в косы и распушились.
Поля Замятина медлительна и нерешительна. Прежде чем заровнять ямку или выпрямить растение, она думает, примеряется. Исправив пять-шесть растений, она зачем-то возвращается к первому и поправляет его ещё раз.
Зина уже имела немалый опыт, и это сразу бросалось в глаза. Послушно перемещалась земля под её руками, выпрямлялись и словно оживали растения. Работала она уверенно, хотя и не так быстро, как Катя.
Тося всё время „переживала“. Присядет над сломанным растением и обязательно всплеснёт руками или приложит ладони к щекам. При этом губы её еле слышно издают восклицания:
— Ой, девочки! Что они наделали!
Оправляя растение, она приговаривала:
— Бедненькая картошечка… Ничего, потерпи… поправишься.
Работала Тося очень тщательно и, заканчивая, обязательно откидывалась назад и любовалась на свою работу.
Костя работал, как и полагается работать мальчику. Боясь испортить или сломать хрупкое растение, он излишне осторожно брал его двумя пальцами, медленно заравнивал ямку, неизвестно зачем крошил пальцами крупные комочки земли, и всё это делал напряжённо, с большой затратой сил. При этом он от усердия сопел и вытирал выступавший пот, но не рукавом, как Оля, а краем ладони, отчего весь перемазался.
Ваня работал тщательно, точно и во много раз быстрее Кости, но часто отвлекался, и это его задерживало.
— Тося, ломаный… клади в сторону! — говорил он, видя, как беспомощно согнулся стебель в руках девочки. — Поля, прямее ряд… Оля, крепче обжимай!
Его короткие дельные замечания сильно облегчали работу девочкам.
„Как заправский бригадир!“ — думал Костя.
Прибежал запыхавшийся Саша, бросил возле шалаша корзину и крикнул:
— Видел председателя! Ругается на Вальку… Воды надо, Ваня?
— Надо.
— Я уж знаю… Тиша даёт лошадь с бочкой. Я побегу!
И он снова помчался, поднимая лёгкие облачка пыли на дороге.
