Виктор Московкин - Как жизнь, Семен?

— …лии-й! — раздалось в лесу ответное эхо.

— …и-й! — разнеслось вдалеке.

Валерке это понравилось. Он крикнул еще и напрягся, слушая. В это время сырой ком земли шлепнулся около его ног.

Мальчик удивленно посмотрел по сторонам — никого. Тогда он решил схитрить.

— Чего кидаешься? — заорал он что было силы.

Каково же было его удивление, когда он услышал приглушенный голос, который донесся из-за кустов, где река делала крутой поворот. Голос принадлежал Василию. Валерка подошел и увидел сквозь кусты сначала белую панамку, а потом и всего Василия.

— Вон ты где, — облегченно вздохнул он. — А я-то думал: куда мог пропасть?

— Тсс… Не кричи так громко, — шепотом сказал Василий.

— Я не кричу, — тихо ответил Валерка, пробираясь к нему. — Что делаешь?

— Пескарей ловлю. Тише, а то они хитрые, все слышат.

— Скажешь тоже! — недоверчиво протянул Валерка.

— Слышат, — подтвердил Василий.

Он сидел у самой воды, упершись загорелыми ногами в песок. В руках у него был маленький прутик с белой ниткой, поплавком и крючком.

Валерка сел рядом и стал смотреть на поплавок, который тихонько прыгал, но в утоп не шел. «Что такое? — недоумевал Валерка. — Клюет или не клюет?» Он невольно проследил за леской до самого крючка. На крючке извивался жирный червяк, а около него вертелась стайка рыб. Некоторые из них были не больше червяка.

Вдруг рыбешки бросились врассыпную. Показался толстый и важный пескарь. Он ткнулся носом в червяка и вдруг…

— Тащи! — закричал Валерка.

От крика пескарь ошалело рванулся в сторону, но Василий дернул удочку. Рыбешка вылетела из воды.

— Еще один.

Василий опустил пескаря в маленькую лужу, отгороженную от реки. Там уже плавало несколько штук.

— Куда их тебе? — спросил Валерка,

— Чудак! Жарить буду. Вкуснее пескаря рыбы нет…

— Облупился-то как! — сказал Валерка.

— Кто облупился?

— Нос у тебя.

Василий безнадежно махнул рукой.

— Счет потерял. Каждый день кожа сходит.

— Ты маслом мажь. Бери мою порцию и мажь.

— Что ты сегодня какой добрый? — Василий подозрительно взглянул на мальчика.

— Так, — улыбнулся Валерка, но тотчас поправился: — Скучно как-то.

— А ты делом займись. Скучно это потому, что у тебя в голове дельного ничего нет. Один сумбур.

— Чего?

— Сумбур. Так говорят про людей, которые ничего не делают, а все выдумывают, понимаешь, такое…

— Что? Глупое?

— Ну да… Не, не глупое, а такое…

Василий пошевелил пальцами.

— Понял, — сказал обиженно Валерка. — Пусть у меня сумбур, пусть я ничего не делаю, а ты что нужное делаешь? Пескарей ловишь?

— Я почву изучаю.

— Почву, — презрительно фыркнул Валерка. — Чего ее изучать? Это только агрономы изучают. А вообще есть земля, землей и останется.

— Для кого как.

Валерка вздохнул, сломал веточку и бросил в воду.

— Все это неинтересно, — заявил он. — Тебе, может, и интересно, у тебя нет полета мысли.

— Какого полета? — удивился Василий.

— Обыкновенного. Одни люди мечтают о чем-нибудь, а другие не могут. И роются в земле.

Василий достал из кустов комок светло-коричневой глины и бережно передал Валерке.

— Посмотри, что ты здесь видишь?

— Ничего не вижу. Обыкновенная глина и камушки.

— В голове у тебя камушки, — рассердился Василий. — А это… это, наверно, охра.

— Какая охра?

— Самая настоящая, только еще не очищенная, из нее художники приготовляют краски. В любой картине есть охра. Без нее не обойдешься. По всему берегу ее видимо-невидимо. На лакокрасочный завод напишу письмо и отправлю немного для пробы. Вдруг моей находке цены нет. И перевозить охру легко: железная дорога близко.

Теперь Валерка с интересом рассматривал кусок глины. Может, и правда Василий сделал ценную находку!

В это время сверху посыпался песок, а вместе с ним скатился Ромка.

— Вот вы где! — обрадованно сказал он. — А я-то искал! Пошли купаться.

Руки у Ромки были красны от кирпичной пыли, пятна были даже на потном лбу.

— Все звезду делал. Теперь как картинка.

Василий купаться отказался: понес на кухню пескарей. Валерка и Ромка понеслись по берегу наперегонки.

11. Прыжок

— Попрыгаем, ага? — предложил Ромка, когда они прибежали на дальний бочаг.

Валерка оценил взглядом высоту и тихонько свистнул.

— Знаешь что, — сказал он, — у меня сегодня желания нету. Бывает так… — с этими словами он разделся и полез с обрыва на животе.

— Бывает, — согласился Ромка, — Я тоже сначала боялся прыгать, а теперь хоть бы что.

Он разбежался и прыгнул «солдатиком». Валерка с завистью проводил его взглядом. Через минуту Ромка снова стоял на краю обрыва.

— Сейчас «бомбой». Смотри!

Он подпрыгнул, поджал в воздухе ноги и плюхнулся в воду.

— Ты не бойся, — уговаривал он. — Зажмурь глаза и прыгай. Вот так.

Ромка красиво, на этот раз почти без брызг, скрылся в бочаге. Когда он вылез, Валерка обиженно сказал:

— Думаешь, я не прыгну? Мне только сегодня почему-то не хочется.

Ольшанка — речка с чистой ключевой водой. В теплый солнечный день на дне ее виднеется много ярких камней. Без конца можно любоваться ими. Но только не бери их с собой наверх — тотчас же превратятся они в обыкновенные голыши, каких по крутым песчаным берегам Ольшанки видимо-невидимо.

Купались ребята долго, до гусиной кожи. Потом вылезли на берег и растянулись на траве. День был жаркий, без единого облачка на небе. Листья ольхи, источенные черными букашками, печально поникли, словно старались спрятаться от палящего солнца. Песок был горячий, и мальчики блаженствовали. Ромка говорил:

— У нас на Волге самодельный трамплин был. Длиннущая доска! Один конец в берег вкопан, другой торчит над водой не ниже дома…

— Прибавляешь! — нехотя возразил Валерка, похлопывая себя по голому животу.

— Ничего не прибавляю. Вопрос, какого дома. Есть дома маленькие, есть большие. Так вот с этого трамплина многие боялись прыгать. Я тоже боялся. Зайду на край доски и раскачиваюсь, а чтоб прыгнуть — нет! Качаться хорошо. Сердце так и замирает. Накачаюсь досыта, потом схожу на берег. Только однажды качался, качался, потерял равновесие и… полетел. Здорово перепугался. А как вылез из воды, и не страшно стало.

— Ну и что?

— С тех пор я стал прыгать каждый день. Напрыгаюсь — даже голова заболит. Хочешь, я тебя столкну? — внезапно предложил он.

— Ты… ты что? — испугался Валерка, отползая от края обрыва. — Выдумал тоже.

— Ну ладно, не буду, — смилостивился Ромка.

Помолчали. Потом Валерка сказал:

— Это еще что. Я, помню, раз полез на березку, а она — сломалась. Прямо на спину шлепнулся. Глаза закатил, и ни вздохнуть, ни выдохнуть. Полчаса не дышал.

— Да, попробуй, не дыши полчаса — задохнешься.

— Ничего не задохнешься. Можно потихоньку дышать… Ромка, слышишь?

— Ага, слышу.

В кустах затрещали сучья. Мальчики притихли. На высокой ольхе застрекотала сорока, словно засмеялась над кем-то.

Ветви вдруг раздвинулись, показалась бородатая голова с длинными рогами. Блестящий глаз с любопытством смотрел на ребят.

— Козел! — вместе выдохнули они, вскочив на ноги.

— Покатаемся, Ромка? А? — предложил Валерка.

— На козле?

— Конечно! Окружай.

Они стали подкрадываться к козлу. Тот обеспокоенно вертел головой то в одну, то в другую сторону. И вдруг громко заблеял.

— Ну, ты! — прикрикнул Валерка. — Стой смирно.

Но козлу смирно стоять не хотелось. Нагнув бородатую голову, он стукнул передней ногой о землю. Глаза у него теперь светились злобой.

— За рога его, за рога, — поучал Ромка, пятясь к кустам.

Козел презрительно посмотрел на него и неожиданно бросился к Валерке.

— А-а! — закричал тот и пустился наутек.

Козел с блеяньем несся за ним. Опомнился Валерка только перед самым обрывом. Он хотел повернуть в сторону, но ощутил тупой удар пониже спины и с криком «мама» плашмя полетел с обрыва вниз.

Когда он, отплевываясь, показался из воды, первая его мысль была: прыгнул! — и сердце заколотилось от радости.

А на берегу истошным голосом орал Ромка. Валерка мигом выбрался на берег и ахнул: козел катал Ромку по траве. Ромка ревел белугой. Валерка схватил сучок и самоотверженно бросился на помощь другу. Разъяренный козел повернулся к нему.

— Беги! — успел крикнуть Ромка и прыгнул с обрыва. Вслед за ним летел в воду, на этот раз самостоятельно, и Валерка.

А на обрыве стоял козел и победно блеял. Мальчики погрозили ему кулаками. Козел прыгнуть с обрыва не решился.

12. Беды второго отряда

Вечером после отбоя Валерка лежал в кровати и мечтал. Вот скоро пойдут они в поход, и Маруся Борисова пойдет. На дороге им встретится волк или еще кто, Валерка бросится вперед и защитит собой Марусю, и вот его бездыханный труп лежит на дороге. А Маруся плачет: «Пусть бы уж лучше я…»