Странная девочка - Аделаида Александровна Котовщикова
— Сто двадцать километров! — воскликнула Катя с возмущением.
— Катюша, я тебя не узнаю. Ты же у нас такая разумная. — Дядя грузно опустился на стул. — Пойми, девочка, тётя взяла Тимошеньку с собой, потому что беспокоится о нём, любит его. Вот ты сказала: «мой Тимочка». Конечно, он твой. Но и наш тоже. «Наш» Тимочка, — понимаешь? Тётя боялась его оставить с Фросей. Да не сверкай так на меня глазищами! И ведь Фрося через день уходит на занятия в вечернюю школу…
— Всем известно, что Фрося уходит в вечернюю школу… — безжалостным тоном сказала Катя. — Так что же? А я, что ли, не могла бы смотреть за Тимочкой не только что через день, а каждый, каждый вечер? Я-то, я-то! Разве меня нет на свете?
— Ты, конечно, есть на свете, Катюша, — нежно и почему-то грустно сказал дядя. — И ты многое умеешь. Но ты ещё маленькая.
— Маленькая! — насмешливо повторила Катя. — Нашёл малютку!
— Да ведь они через неделю будут дома. Ты и соскучиться по-настоящему не успеешь.
«Не успеешь!» Да Катя соскучилась по Тимочке ещё в школе. И она так хотела с ним в нарцисс поиграть!
— Скоро кончатся у вас занятия в школе, — продолжал дядя. — Настанет лето. Мы снимем дачу, ты будешь целые дни гулять с Тимошенькой.
— Сегодняшний день считать? — вдруг спросила Катя.
Она уже утихомирилась. Сидела, покорно сложив на коленях руки, и, казалось, внимательно слушала дядю.
— Что такое? — прерванный на полуслове, удивился дядя.
— Ты сказал, они приедут через неделю. В неделе семь дней. Сегодняшний день надо считать?
— А-а, вот ты о чём! Гм! Нет, сегодняшний день пожалуй, считать не стоит.
Он поглядел в насторожённое лицо Кати и заморгал, как будто что-то попало ему в глаз.
Вдруг ему вспомнилось, как привезли они в свой дом детей. Катя, испуганная, заплаканная, жалась поближе к маленькому брату, которого тётя держала на коленях, то и дело брала Тиму за ручку. Но когда стала объяснять тёте, чем и как надо Тимошу кормить, как его купать и укладывать спать, то говорила она очень серьёзно и деловито.
УЖАСНАЯ НОВОСТЬ
Под Тиминой кроваткой сиротливо валялась целлулоидная утка с проломанным боком. Вечером Катя её заметила и поспешно подняла.
— И утю забыли — ой! — сказала она с упрёком. — Вот какая тётя!
— Ну, и что такого, что утю не взяли? — отозвалась домработница Фрося.
— А такое, что Тимочка её очень любит! — Катя спрятала уточку к себе под подушку.
Теперь каждый вечер, перед тем как заснуть, она тайком гладила целлулоидную утиную головку.
В школе ещё ничего: там ребята и на уроках интересно. А дома Кате так скучно и тоскливо без Тимочки — просто сил нет!
Катя усердно считала дни: дядя же сказал, что они приедут через неделю.
И, наконец, наступил канун того дня, когда, по Катиным подсчётам, тётя с Тимочкой должны приехать. Они приедут завтра! Вот только утром или вечером?
Как нарочно, дядя допоздна задержался на работе. Катя хотела лечь пораньше, чтобы скорее наступило завтра. Но, конечно, она дождалась дядю.
Заслышав его шаги, она выскочила в переднюю и сразу спросила:
— Утром, днём или вечером?
— Что такое? — Дядя нагнулся и поцеловал Катю в щёку. — Ты почему ещё не спишь?
Катя засмеялась.
— Да как же ты не понимаешь? Ведь завтра приезжают тётя Аня с Тимочкой. Вот я и спрашиваю: утром, днём или вечером они приедут?
У дяди стало неуверенное и жалостное лицо.
— Ах, да, Катенька, — сказал он неестественно-весёлым тоном, — я тебе забыл сказать, вернее, возвращаться не хотелось… утром пришла открытка; я уходил на работу — из ящика вынул. Тётя Аня немножко задерживается. Опять стало хуже её тёте, твоей…
— Двоюродной бабушке, — враждебно закончила Катя. — Ну и что же?
— Как что же? Вот и задерживается тётя Аня.
— Как это «задерживается»? — упавшим голосом спросила Катя. — Они… приедут завтра?
— Завтра — нет, не приедут. Но ты не огорчайся, Катюша! Ещё несколько деньков и…
Катя молча повернулась и вышла из передней. Так же молча она разделась и легла в постель.
НЕ УЗНАЮ́ ТЕБЯ, БОЛОТИНА!
В первом классе случилось неслыханное событие. Первая ученица, отличница Катя Болотина подралась с отъявленным лентяем и озорником — Витей Гусевым. Невозможно! Однако так оно и было.
На перемене, сразу после звонка, Катя Болотина хотела войти в класс. А в дверях торчал Гусев. Конечно, Болотина могла бы его обойти — места хватило бы. Но этого она не сделала. Она сказала: «Посторонись!» — и сказала очень резко, что было совсем не похоже на кроткую и вежливую Катю.
— Можешь идти, я тебе не помеха, — сказал Гусев.
И вдруг Болотина изо всех сил толкнула его двумя руками. Гусев опешил от неожиданности. Но через секунду опомнился, живо схватил Катю за косы и дёрнул. Катя вскрикнула и невольно присела. Однако тут же подскочила, как на пружине, и со сжатыми кулаками кинулась на Гусева.
Драка прекратилась немедленно. Учительница отстранила друг от друга драчунов.
— Болотина, что с тобой? Не узнаю́ тебя, Болотина! — говорила она с изумлением. Гусева она ни о чём не спрашивала. Драка для Гусева — дело обычное, так о чём тут спрашивать?
Катя молчала. Наконец вымолвила равнодушно:
— А зачем он встал у меня на дороге?
Никакого раскаяния не было заметно на её раскрасневшемся лице. Села на место она совсем растрёпанная, но и не подумала пригладить волосы. А ведь всегда она была очень аккуратная.
