Юрий Дьяконов - Приказ самому себе
Зачерпнув ледяной воды, он пил, цокая зубами, не чувствуя холода. Ложился. И едва засыпал, наваливался новый кошмар…
А иногда начиналось так: темноглазая девчонка с широкими сросшимися бровями протягивала ему руку, звала:
— Идем, Гриша, к нам. Я помогу тебе. Идем!
Он шел и оказывался в светлой комнате. А рядом, касаясь плечом, сидела она. Ему очень хотелось не осрамиться перед ней. И он решал дачи, быстро и ловко. А девчонка радовалась:
— Гриша! Ты можешь быть отличником! — и хлопала в ладоши.
— А чего? Мог бы. Захочу — и буду.
— А ты захоти. Захоти! — просила она…
И тут повторялось все сначала. Откуда-то появлялся Алик. Гнался за ним с ножом и кричал: „Отличником захотел?! Я вмиг из тебя жмурика сделаю!..“ Сазона били, хватали за горло… Он вскакивал и, опрокидывая табуретки, бежал по комнате, пока не натыкался на стену и не просыпался окончательно. Тетка просила сходить к доктору, он грубо обрывал ее, снова забирался под одеяло и твердил: „Будь ты проклят! Будь проклят!.. И зачем только я с тобой связался!..“
Это началось прошлой весной. Сазону и Грачу нужны были деньги… Целых сто двадцать рублей! Именно за столько согласился продать старую лодку знакомый сторож с Зеленого острова. А без лодки какая ж рыбалка?! Курам на смех. Но где добыть столько за две недели? А больше он ждать не будет.
Продажа бутылок, найденных в парке и в контейнерах для мусора, дала двадцать рублей тридцать шесть копеек. Неделю перепродавали билеты у кинотеатра „Ростов“. Это оказалось выгодным. Капитал их возрос до семидесяти шести рублей. Но на седьмой день они еле унесли ноги от дружинников. Макулатура и цветной металл дали всего около трех рублей. Тогда Сазон взялся за Сундука и выколотил у него „в счет будущей работы“ две десятки. Итак, сколотили сто рублей. Но сторож уперся. Поверить в долг не соглашался никак: — Давай все или я кому другому загоню. Многие добиваются. Что делать? Ведь уведут лодку из-под самого носа!..
И тогда они решились на это. Облюбовали автомат по продаже газировки на углу Кировского и Пушкинской. Вечером, выждав, когда стемнело и на улице близко никого не было, Грач, привстав на цыпочки, сунул в замок тонкую железку и стал крутить. Но дверца не открывалась. Тогда Сазон, оставив свой пост, пришел на помощь. Сунул в щель отвертку и нажал изо всех сил. Внутри что-то хрустнуло, и дверца подалась. Торопясь, мешая друг другу, они пытались вынуть кассеты. Но железные ящички с медяками никак не вынимались…
— Ах вы проходимцы! — раздалось вдруг за спиной, и здоровенный дядька схватил обоих за шиворот. Они пытались вырваться. Да где там. Стали собираться люди, подняли крик:
— Такие молокососы, а уже жулики!.. Дать им!.. В милицию!..
— Что случилось? Пропустите, граждане! — раздался строгий окрик. — Я начальник заводской дружины. Это мой микрорайон.
Сазон глянул искоса. Увидел высокого парня с красивым строгим лицом с красной повязкой на рукаве спортивного костюма, какие носят мастера спорта и тренеры. „Пропали!“ — подумал он.
Парню объяснили, в чем дело. Он выслушал и сказал:
— Ясно, Спасибо, граждане, за помощь. Я доставлю их в отделение. Приятного вам отдыха! — взял их с Грачом за пояса и повел через дорогу к парку имени Первой Конной армии.
Войдя в темную аллею, парень оглянулся и сказал:
— Кранты. Первое действие окончено… Ну, шпана, чего сопли распустили?.. Садитесь да рассказывайте биографию.
Сазон подморгнул Грачу: молчи, мол, „покупает“.
— Да-а. Крепко вас напугали сознательные граждане!.. Тогда начнем с другого конца. Жрать хотите? Пива хотите?..
Через полчаса они уже сидели на скамейке парка близ ларька, уминали бутерброды с колбасой и прихлебывали пиво.
— Ну что ж, давайте знакомиться официально, — сказал парень. — Обожаю демократию. Зовите меня на „ты“ и просто Алик.
Сазон с Грачом тоже назвались. Алик пожал им руки — Очень приятно! Люблю самостоятельных. Ну, за дружбу!..
В головах мальчишек поплыл легкий туман. Они, уже не таясь, рассказывали своему спасителю о себе. Привирали. Хвастали.
— Что автомат!.. Мы еще не то сделать можем!..
— Треплетесь! — подзадоривал Алик. — Вот я вас выручил. И пивом пою. А вы?.. Попаду в беду, так и как звать забудете…
— Мы?! За кого ты нас принимаешь?.. Алик! Да мы с Грачом!.. Скажи ему, Грач… скажи… Мы все для тебя сделаем!..
— Ну-ну. Посмотрим… А вас, чижики, от пива развезло. Пошли. Я провожу. Да и посмотрю, где вы живете…
Лодку они так и не купили. Отсоветовал Алик:
— На что нам старое корыто! Слушай меня. Через год мы такую моторку отхватим, что и катера рыбнадзора не угонятся…
И они старались, поручения Алик давал легкие. Отнести сверток или чемоданчик по адресу, отправить посылку или телеграмму, передать записку. А за эти пустяки платил щедро.
В мае Алика с его грузовиком отправили помогать подшефному совхозу. И он взял с собой Сазона… Вот где было раздолье! На обильных совхозных харчах Сазон раздобрел, округлился. Делай, что хочешь. Кури не таясь. Пристрастился к пиву.
К привычным делам прибавилось еще одно. Когда поздним вечером Алик пригонит груженую машину, нужно ехать с ним то в утонувший во тьме хутор, то на базу или склад, а то и к спиртзаводу. Ехали обычно с потушенными фарами. Алик высаживал его где-нибудь недалеко от места назначения, давал фонарик:
— Появится на дороге какая холера, мигнешь два раза. Если мент — четыре. Да не проворонь — голову оторву!..
Но все шло как по маслу. Сазон видит в темноте, как кошка… Так же тихо, фыркая мотором, из темноты появлялась машина. Он влезал в кабину, и довольный Алик говорил:
— Порядок. Главное — не теряться! Держись меня — не пропадешь… На вот на пиво, — и давал трояк, а то и пятерку.
А днем на бескрайней степной дороге, где нет ни светофоров, ни постов ГАИ, Алик иногда давал Сазону вести грузовик, а сам подремывал рядом… Вцепившись в баранку обеими руками, ощущая, как громадная машина слушается малейшего движения, видя, как под колеса летит сухая пыльная земля проселка, Сазон чувствовал себя сильным, умелым, счастливым…
После возвращения из совхоза дела Алика, как видно, пошли худо. От прежней его веселости не осталось и следа. Он без конца ругал „проклятых фараонов“, которые „так и наступают на пятки“. А однажды, захмелев, скрипя зубами, сказал:
— Горло буду рвать гадам!.. Все, что за лето заработал, в одну ночь сгинуло… Облапошили, как тетю Мотю… Ну, я еще у Суслика спрошу. Я вам не фраер какой-нибудь…
Кто виноват, милиция или дружки Алика, спросить побоялся.
В эти дни на афишах кинотеатров появилось это слово: „Фантомас“. Сазон раз десять посмотрел картину. Знал уже наизусть все трюки неуловимого сверхчеловека. А по вечерам, натянув на голову капроновый чулок, он с компанией мальчишек пугал в парке гуляющих девчат.
Однажды, выполнив поручение Алика, он вместе с запиской выдернул из кармана и чулок. Алик сразу увидел:
— А это что? В магазине спер?
Сазон рассказал о своих похождениях. Алик заинтересовался. Пошел с ним в кино и просмотрел сразу две серии.
— Вот это картина! — похвалил он. — Побольше бы таких… Жаль только: нет у нас того разворота… То ли дело за границей. — А придя домой, приказал Сазону: — Ну-ка надень на морду!
Сазон надел. Он осмотрел его и одобрил:
— Век живи — век учись! Гениальная вещь! Рожа, как у утопленника. Родная мама с двух шагов не узнает!..
В конце августа Алик, передавая чемоданчик, приказал:
— Толкнешь на туче. Деньги позарез нужны. Да не торгуйся! Но в Таганроге на толкучке прижимистая баба-скупщица предложила за все вещи пятьдесят рублей. Сазон возмутился.
— А ты что думал? Тыщу?! — насмешливо сказала торговка. Иди вон менту предложи. Он тебе поболе отвалит…
„Чем такие вещи за полсотни отдавать, — решил Сазон, — лучше сам носить буду. А отдам Алику из своих“. Так он и сделал. Глупо сделал. И, конечно, попался. Хорошо еще, что в милиции сумел выкрутиться. Сказал, что на толкучке купил. А что краденое оказалось, так он ни при чем…
От милиции-то выкрутился, а вот от Алика — никак. Держит, как клещами. Теперь он взялся за Сазона с Грачом всерьез.
— Хватит на моей шее сидеть!.. Жрать, пить мастера! А работать кто будет? Дядя?!.. Приучайтесь к делу настоящему…
Что это за дела, Сазон уже понимал. Не маленький. Вором он им за что не будет!.. Но Алик не отставал. Перед самым Новым годом предъявил ультиматум:
— Чтоб завтра двести рубликов как штык были! Тут тебе не сберкасса. Мне самому позарез нужны!
— Откуда столько? — удивился Сазон.
Но Алик быстро, будто читал по бухгалтерской книге, напомним когда и сколько Сазон брал в долг за эти семь месяцев. Может, и приврал где, да разве сейчас все вспомнишь.
— Где же я возьму столько?! — испугался Сазон. — Нету у меня
