Георгий Шторм - Повести
Уже многие русские князья были обязаны помогать московскому князю в борьбе с татарами. «Биться нам всем против них заодно» — так договаривались князья между собою. А тем временем, пока Русь все более крепла, Золотая Орда ослабевала из-за постоянных внутренних смут.
В шестидесятых годах XIV века большую силу в Орде приобрел военачальник Мамай. Он командовал десятитысячным войском («тьмою»), и потому на Руси его называли «темником». Он ставил и свергал ханов по своему усмотрению и от их имени управлял Ордой.
Мамай сумел усилить ее и навести в ней порядок. Но это не остановило московского князя. В союзе с тестем своим, Дмитрием Нижегородским, он совершил несколько походов в подвластное татарам Поволжье. В 1376 году московская и нижегородская конница под начальством волынского князя воеводы Боброка двинулась на Великий Булгар. Город этот был столицей одного из четырех ханств, составлявших в XIV веке Золотоордынское государство. Тремя другими столицами были в то время Азов, Наручат и Сарай-Берке. Нападать на Булгар было все равно, что на Золотую Орду.
Булгарское войско вступило в бой верхом на верблюдах с целью испугать этим русских коней. Но верблюды были загнаны в город, и русские овладели Булгаром.
Жители его должны были просить мира, и московский князь наложил на них дань. Тогда Мамай понял, что Москва перешла в наступление.
Он решил положить ему предел в самом начале и послал два войска на северо-восточную Русь.
Одно из них разорило и сожгло Нижний Новгород; другое, более сильное, под начальством мурзы Бегича двинулось на Москву.
Дмитрий опередил эту рать и встретил ее в Рязанской земле, на берегах притока Оки — реки Вожи. Здесь 11 августа 1378 года татары были разбиты и бежали в степи, побросав множество своих кибиток и телег.
Союзные силы князей одержали над своим заклятым врагом первую большую победу. Так началось решительное сопротивление русского народа власти Золотой Орды.
Но Мамай не забыл поражения своей рати. Он созвал своих воевод и мурз, объявил себя ханом и летом 1380 года двинулся на Русь со всею Ордой.
Перед началом похода он разослал приказ по золотоордынским владениям — улусам: «Пусть никто не смеет сеять хлеб, готовьтесь на хлеба в Русской земле».
Он собрал огромные татарские и половецкие силы; нанял отряды хорезмийцев, черкесов, живших на Средней Волге буртасов и генуэзцев, обитавших в Крыму.
Затем, заключив союз с литовским королем Ягайло и князем Олегом Рязанским, он прикочевал с Ордой к устью реки Воронежа, то есть к границам Рязанской земли.
Тогда Дмитрий разослал грамоты ко всем русским князьям, призывая их идти к нему на помощь со своими дружинами. И вскоре начали собираться в Москву ратные люди под начальством многих тяготевших к Москве князей. Раньше всех явился двоюродный брат Дмитрия — Владимир Андреевич Серпуховский.
Затем прибыли князья белозерские; пришли удельные ярославские, ростовские и устюжские князья.
Но никто из сильных областных князей не отозвался на призыв Дмитрия. Все они либо боялись татар, либо не хотели способствовать дальнейшему возвышению Москвы.
Не явились ни смоляне, ни новгородцы. Не прислали помощи ни Тверь, ни Нижний Новгород. Москва должна была защищать Русскую землю только теми силами, которые она успела объединить.
Между тем от Мамая прибыли послы и потребовали дани, какую Русь платила ханам прежде.
Тогда собрался совет бояр и прибывших в Москву князей. Чтобы выиграть время, решили отпустить послов с дарами и послать хану мирный договор, а тем временем спешно готовиться к обороне. Но вслед за тем стало известно, что Мамай хитрит и готовит удар на Москву, как только встретится с Ягайло и Олегом.
Тогда было решено идти навстречу татарам в самые степи и предупредить соединение вражеских сил.
Навстречу Орде
20 августа 1380 года русское войско выступило в поход.
Вся Москва провожала уходящих воинов.
Тихий теплый ветер колыхал стяги. Всюду, куда только доставал глаз, виднелись шлемы с остроконечными верхушками; блистали кольчужные брони, франкские прямые мечи и кривые сабли; мелькали копья, секиры, луки, колчаны, красные русские щиты.
Чтобы не было тесноты в пути, войско двинулось тремя дорогами; одна рать пошла на Серпухов, другая — к Старой Кашире, третья — к селу Брашеву, где был перевоз через Москву-реку.
Князю Дмитрию Ивановичу в то время было не более тридцати лет. Он был горяч и отважен в бою и крепко верил в успех предстоящей битвы. Отчасти поэтому взял он с собою в поход девять гостей-сурожан — купцов, торговавших шелком с крымским городом Сурожем (Судаком), которым в XIII веке завладели генуэзцы. «Пусть поведают в дальних землях о том, что случится», — сказал князь Дмитрий. Но сурожане, хорошо знавшие степь, были полезны и как проводники.
А впереди русского войска давно уже выслеживали татар и приглядывались к местности два сильных сторожевых отряда. Дмитрий послал их «под самую Орду Мамаеву» добывать вестей. Вести же были такие, что Мамай не торопится, так как ждет прихода Ягайло, и тянет время до осени, когда поля на Руси будут убраны и Орда сможет грабить крестьянский хлеб…
24 августа ополчение подошло к Коломне, где был назначен сбор всех русских сил.
Здесь к Дмитрию неожиданно явилась помощь: пришли с дружинами двое князей Ольгердовичей, родные братья Ягайла — Андрей, княживший в Пскове, и Дмитрий Брянский. Князья эти были одной веры с русскими; в свое время они бежали из Литовского княжества и теперь зависели от Москвы. Был в войске Дмитрия и отважный воевода Боброк-Волынец, тот самый, который одержал над волжскими булгарами большую победу. В те времена Москва привлекала к себе многих выходцев из разных княжеств, угнетаемых татарами и Литвой.
Тем временем Ягайло в союзе со шведами и жмудинами пришел к Одоеву и стал на берегах Упы. Он ждал Олега Рязанского, но тот, проведав о численности войск, собравшихся под знамена московского князя, медлил, не зная сам, на чью сторону ему стать.
26 августа, утром, войско выступило левым берегом Оки и остановилось, дойдя до устья реки Лопасни. Здесь присоединились к нему новые, посланные из Москвы отряды. Всей рати было около ста пятидесяти тысяч. Такой могучей силы еще никогда не выставляла Русская земля.
От Лопасни рать двинулась прямо к Верхнему Дону, направляясь вдоль западных границ Рязанского княжества. Московский князь строго приказал ратникам не обижать жителей, и они не вредили войску, оставаясь в тылу.
— Кто идет по Рязанской земле, да не смеет ни к чему прикоснуться! — так сказал он.
Приблизившись к Дону, Дмитрий остановил полки у села Березуй.
Туда пришло множество пешего воинства: ремесленников, крестьян и торгового люда из разных городов русских и сел, находившихся поблизости.
Летописец говорит: «Страшно было видеть эти толпы людей, идущих в поле против татар».
От пойманного татарина русские узнали, что Мамай недалеко, но подвигается медленно, так как ждет Олега и Ягайла; о близости же московской рати у него вестей нет.
Тогда собрались князья и воеводы, чтобы решить, где биться с врагом.
Некоторые считали, что не надо переходить реку, оставляя в тылу Литву и Рязань; в случае неудачи, говорили они, легче будет уйти восвояси.
Но Дмитрий сказал:
— Братья, лучше честная смерть, чем позорная жизнь. Перейдем за Дон и все там положим свои головы за братьев наших!
И Ольгердовичи его поддержали.
— Если перейдем на ту сторону, — сказали они, — воины будут знать, что отступать и бежать некуда, что надо только победить или лечь костьми.
На поле Куликовом
7 сентября, в пятницу, русское войско придвинулось к самому Дону и к речке Себенке.
Дмитрий велел нарубить деревьев, наломать хвороста в окрестных дубравах и наводить мосты для пехоты. Конница же должна была перейти вброд.
Вскоре прискакал со своим отрядом разведчиков воевода Семен Мелик, только что бившийся с передовыми татарскими всадниками.
— Мамай перешел Дон, стоит на Гусином броду, одна ночь пути между нами! — сказал он.
Хан спешил помешать русским перейти Дон до прихода Ягайла. А литва, жмудины и шведы уже шли от Одоева навстречу Орде.
К ночи русские перешли Дон и расположились на лесистых холмах при впадении в него Непрядвы.
За холмами лежало девятнадцатикилометровое Куликово поле, пересеченное речкой Смолкой. За нею, на противоположных холмах, разбила свой стан орда Мамая; она пришла ночью, но опоздала: русские уже перешли реку.
Окрестности Куликова поля были овражисты, покрыты кустарниками, рощами, лесными зарослями.
На самом высоком месте поля — Красном холме — стоял шатер хана, около него — шатры его военачальников: темников, мурз и воевод.
