Валерий Попов - Слишком сильный
— Да. Одну! — вспомнил я. — Потом зазвонил телефон, она стала разговаривать, потом вы с чеком подошли.
— Молоток! — радостно произнес Данилыч и хлопнул меня по плечу. Потом повернулся, подошел к шубе. — Развяжите сверток! — скомандовал он.
Брюнет достал нож, вытряхнул длинное лезвие, разрезал бечевку, шуба раскрылась.
— Чек лежит… в чем же дело? — растерянно обратился он к блондину.
— Посмотрите, все ли датчики вынула продавщица из шубы? Датчик забыла, поэтому и двери зазвенели! — пояснил Данилыч.
Брюнет достал из кармана уже знакомые мне щипчики, полез ими в один меховой рукав, потом в другой, вытащил датчик, похожий на скрепку. Он показал его блондину, и они вдруг захохотали. Мы с Данилычем смеялись тоже.
— Ну, все нормально? — сгребая шубу и пытаясь увязать ее обрезками бечевки, произнес Данилыч и, обхватив покупку, направился к выходу.
— Минутку! — Ослепительно улыбаясь, брюнет снова преградил Данилычу путь. — Мы должны извиниться перед вами!
— Да ладно, об чем речь! — воскликнул Данилыч. Но брюнет, пихая шубу животом, уже грубовато, как друга, оттеснил Данилыча к дивану. Мы снова сели.
Блондин тем временем набрал три цифры на телефоне.
— Господин Режис? — проговорил он. — Если вас не затруднит, спуститесь к нам: нужно объясниться с покупателем.
Вкатился лысый круглый толстячок, увидел на столе красный датчик и сразу все понял.
— О! — горестно воздевая руки, воскликнул он. — Простите нас! Поверьте, такого рода ошибки наши работники совершают крайне редко, и уверяю вас, они не остаются без последствий!
— Вы хотите сказать, что накажете продавщицу?
— Безусловно, безусловно! — воскликнул заведующий.
— Я очень прошу вас этого не делать! — твердо проговорил Данилыч. — Если вы хотите, чтобы мы расстались друзьями, я требую, чтобы вы не наказывали продавщицу. Она очень нам понравилась, отлично работает, уверяю вас! — Данилыч разволновался. — Учтите, я через месяц зайду, если ее не будет, я разозлюсь.
— Раз вы на этом настаиваете… — заведующий развел руками. — Требование покупателя — для нас закон! Рады вам служить!
Из тумбочки, стоящей у двери, он достал большой фирменный целлофановый пакет с фирменным вензелем «Си-энд-эй», любовно свернул шубу и уложил туда.
— Ну… спасибо вам! — растроганно пробормотал Данилыч.
— Секунду! — Заведующий протестующе поднял руку. Потом колобком стремительно укатился в радиоотдел, скрылся там, потом вернулся и протянул Данилычу черные электронные часы.
— Ну зачем? Не надо! Спасибо! У меня есть часы, вот! — Данилыч для убедительности показал запястье.
Заведующий с торжествующим видом положил подарок к себе на ладонь. Под прямоугольным циферблатом оказалась клавиатура из остреньких разноцветных кнопочек.
— Компьютер! — горделиво проговорил заведующий.
Он потыкал мизинчиком в кнопки — время с циферблата исчезло, и появился мучительно знакомый прямоугольный треугольник. Потом он исчез и появилась формула теоремы Пифагора.
— Компьютер! — видимо не уверенный, что мы поняли, повторил заведующий.
Поклонившись, Данилыч принял подарок («кодо», как это звучит по-французски), потом взял вдруг мою руку и защелкнул браслет.
— Тебе! Ты меня спас! — произнес он.
Французы зааплодировали.
Распаренные, как после бани, в сопровождении французов, уже ставших нашими лучшими друзьями, мы направились к выходу из универмага.
Лично я не мог оторвать глаз от подарка.
— Скажите, — не удержавшись, спросил я у заведующего. — А он… на батарейках?
— Да, конечно, — ответил заведующий.
— А запасные батарейки у вас есть? — пробормотал я.
— Ну разумеется! Как я мог забыть! — воскликнул заведующий и укатился.
— Ну ты и наглец! — Данилыч покачал головой. — Давай… В темпе… буду в метро тебя ждать!
Заведующий дал мне батарейки в прозрачном пакетике, я сунул в карман и выскочил на улицу. Было уже пусто. Я сбежал в метро. Идти надо было по длинному бетонному коридору. Людей не было. Я повернул за угол коридора и увидел Данилыча. Вплотную к нему стоял костлявый человек в плаще и берете, приставив к задранному подбородку Данилыча острый нож. Пакет с шубой валялся на полу. Второй грабитель стоял рядом, но лицом ко мне. Ноги мои ослабели, отключились. Потом я снова включил их и медленно двинулся вперед. Я отчаянно вертел головой, с интересом разглядывая рекламы на круглых стенах коридора, абсолютно не видя того, что происходило передо мной. Данилыч был плотно прижат к неподвижной вертушке… конечно, если бы у него был размах, он бы показал… но он был буквально распластан. На потолке я увидел защелку вертушки. Глядя исключительно по сторонам, абсолютно не замечая ничего, я приблизился к защелке, резко вытянулся туда и щелкнул ею. Данилыч тут же ударил вертушку спиной, она с бряканьем повернулась. Данилыч выскочил на простор и оттуда прыгнул на грабителя. Второй кинулся ко мне. Все происходило Почему-то очень медленно. С изумлением я увидел на шее грабителя черное родимое пятно — как раз там, где обозначена была смертельная зона у робота-каратиста.
«Сюда надо бить… — подумал я. — Сюда… бить…»
Он соображал не так туго, как я, рука его поднялась, в ней что-то сверкнуло, в голове моей тихо пискнуло, и все исчезло.
Глава XVIII
Очнулся я опять в том же самом полицейском участке при универмаге: надо мной хлопотал доктор в белом халате, слегка в стороне взволнованно вышагивал Данилыч; мощный брюнет, который привел нас сюда в первый раз, кричал в телефон. Но больше всех переживал лысый управляющий: он то молитвенно складывал ладони, то вытирал платком пот.
«Ну и денек нынче выдался, — говорил его отчаянный взгляд. — Ну и клиенты пошли: не успеешь расхлебать одну неприятность, как тут же другая».
Увидев, что я уже вполне осмысленно смотрю на него, он ослепительно улыбнулся и помахал ладошкой. Я ответил ему тем же.
Потом я вдруг сморщился — от боли и, одновременно, от ужасной мысли: неужели увели шубу? Резко поднявшись, я огляделся, увидел сверток с шубой на столе и успокоено рухнул обратно.
Потом перед глазами у меня замелькал бинт: врач бинтовал, Данилыч поддерживал мою буйну голову сзади.
Врач засучил мой рукав, потер кожу спиртом и вонзил иглу. Наступили покой и блаженство.
Голоса стали доноситься глухо, как сквозь пелену.
Подошел Данилыч, наклонившись, заботливо посмотрел мне в глаза и сообщил, что врач встревожен моим состоянием и предлагает отвезти меня в больницу, сделать рентген и вообще за мной понаблюдать. Этого еще только не хватало — лежать в Париже в больнице!
— Нет, нет, — встревоженно приподнимаясь, заговорил я. — В больницу нельзя — вы что? У меня завтра встреча… пресс-конференция… я должен там быть… все объяснить…
Доктор сказал Данилычу — тихо, но четко, — что это, наверное, у меня начинается бред.
— Да нет… это вроде не бред, — неуверенно проговорил Данилыч. — Что-то такое похожее он говорил… и в здравом уме.
— Ну спасибо, — сказал я ему. Данилыч еще пошептался с доктором.
— Ладно… договорились, что отвезут тебя в гостиницу, — успокоительно сказал Данилыч.
— Отлично! — Я хотел бодро вскочить, но Данилыч удержал меня: лежи, лежи…
Сопровождаемый всем персоналом, я плыл на носилках, в ласковых взглядах провожающих читалась робкая надежда на то, что еще раз с новыми ужасами я у них не появлюсь.
«Скорая помощь» была желтого цвета: не скрою, это насторожило меня.
— Куда меня везут? — спросил я Данилыча, когда меня задвинули внутрь и он сел в креслице рядом.
— Не беспокойся, все нормально, — проговорил он, удерживая меня рукой, чтобы я не вскочил.
«Не хватало еще загреметь в парижский сумасшедший дом!» — подумал я и расхохотался.
Данилыч встревоженно посмотрел на меня. Какое-то ликование поднималось во мне; видимо, из-за того, что я остался жив, избежал гибели, хотелось прыгать, хохотать, острить.
— Эх, жалко, не удалось принять участие в этой переделке! — воскликнул я. — Чем там все закончилось, без меня?
Данилыч, конечно, сказал, что только ему удалось как следует развернуться, он тут же раскидал этих грабителей, как котят: но задержать, к сожалению, никого не удалось.
Я пытался подняться и посмотреть, по каким хоть улицам мы мчимся. Но Данилыч не позволил мне этого, нажал ладонью на плечо. Но все равно настроение было отличное, я почему-то чувствовал себя героем.
«Да, — усмехаясь, подумал я, — некоторым, может, и удается проехать по Парижу, но редко кому из наших так везет, чтобы проехаться по Парижу на «скорой помощи»!»
К ужасу всего отеля меня пронесли через холл и внесли в лифт на носилках.
— Ну все? — спросил я Данилыча, когда все посторонние вышли, и тут же поднялся и пошел в ванную. Данилыч только с отчаянием махнул рукой. Голова, правда, еще звенела, но самочувствие уже было вполне бодрым. Я вышел из ванной и сел за столик: надо было подготовиться к завтрашней пресс-конференции, кое-что обдумать.
