Сергей Алексеев - Богатырские фамилии (Рассказы)

Сентябрь 1920 года. Врангель ударил на Волноваху, на Мариуполь. (Мариуполь — нынешний город Жданов, Волноваха — важная железнодорожная станция севернее Мариуполя.)

Удачно для белых началось наступление. Пал Мариуполь. Взята Волноваха.

Отсюда открывались пути на Донбасс. К богатствам Донбасса и рвались белые.

В одном из полков, прикрывавших Донбасс, в 77-м стрелковом служил красноармеец Мокей Широков.

Как-то перед боем выступал у них в полку комиссар Роман Василенко.

Задал комиссар непростую задачу бойцу Широкову.

Выступая, сказал Василенко такие слова: «Прикроем грудью Донбасс, товарищи».

Думал, думал Мокей Широков, как же грудью прикрыть Донбасс. Стоял он в строю, то на собственную грудь, то на грудь товарищей посматривал. Как же ими прикрыть Донбасс?!

Стоял сентябрь. Жаркий в этих местах. Пыль, поднимаясь, чёрной стояла тучей. Степной чернозём — как каменный.

Нелёгкими выдались дни для боя. Сами бои нелёгкие. Изнемогает в сражениях соседний 76-й стрелковый полк. Изнемогает соседний 78-й стрелковый.

Всё время в бою Широков. Бьётся с врагами, а сам думает: «Как же грудью прикрыть Донбасс? Много ли прикроешь грудью?»

Кипит, не смолкает бой. Бьются справа, бьются слева.

Вдруг слышит Широков:

— Василенко погиб!

— Погиб комиссар!

Увидел Широков комиссара. Несли на солдатской шинели его бойцы. Слышен солдатский шёпот:

— В грудь его пуля… В момент… Навылет…

Прошли бойцы, пронесли комиссара. Однако по-прежнему слышится Широкову солдатский шёпот:

— В грудь его пуля… В грудь его пуля…

— Широков! — кто-то бойца окликнул.

Не повернулся на зов Широков. Где-то в мыслях боец далёких.

Продолжается бой жестокий. Лезут, лезут белые. Рвутся враги в Донбасс.

Бьётся Мокей Широков. Бьются вокруг другие. Глянул Широков налево, направо: как стена подымались в атаку красные.

Шли они грудью врагу навстречу. Локоть к локтю. Плечо к плечу. Прикрыли грудью они Донбасс. Не прорвались к Донбассу белые.

Не прорвался к Донбассу Врангель. Новый удар наносит. Повернул он войска к Днепру. Теперь значительно выше Каховки. Стремится на правый берег.

Ударили белые у городов Александровска, Никополя. Переправились через Днепр.

Был среди белых Мстислав Удалой. Как вихрь на коне носился.

Имя нечастое. Фамилия звучная. Едет белогвардеец Мстислав Удалой, вслед голоса несутся:

— Удалой!

— Удалой!

Командир эскадрона ротмистр Ежевика его выделял. Командир полка полковник Грум-Измайлов не раз нахваливал. Даже сам генерал Бабиев приметил лихого всадника. Говорит о нём с восторгом:

— Мстислав Удалой!

— Мстислав Удалой!

— Не ошиблась природа в имени.

Переправились белогвардейские корпуса и дивизии через Днепр. Вышли к станциям Ток и Апостолово. Тут и разгорелось у красных одно из главных сражений с войсками Врангеля.

Вместе с красными пехотными частями воевала здесь и 2-я Конная армия.

Обрушила она свой грозный удар на белых под Апостоловом. Не устояла пехота белых. Не устояла белая конница.

Началась паника. Слышатся крики:

— Спасайся кто может!

— Братцы, вали к Днепру!

Мчат к переправам, к Днепру обезумевшие от страха, от паники белогвардейцы. Мысль у каждого лишь одна — скорей бы снова на левый берег.

Отступали, спешили к Днепру и ротмистр Ежевика, и полковник Грум-Измайлов, и сам генерал Бабиев.

И Мстислав Удалой со скоростью ветра мчался.

Несётся Мстислав Удалой. Конь, как ядра, бросает копыта в землю.

Догнал Мстислав Удалой ротмистра Ежевику — сбил ротмистра Ежевику.

Догнал полковника Грум-Измайлова. Сбил полковника Грум-Измайлова.

Мчит к переправе. А тут генерал Бабиев.

— Сторонись! — закричал Удалой.

Замешкал, видать, Бабиев. Не сдержал Удалой коня. Только ахнуть вокруг успели:

— Генерала, смотри, растоптал!

И верно — насмерть прибит Бабиев.

Промчался как смерч Мстислав Удалой. Сокрушённо несётся сзади:

— Удалой!

— Удалой!

— Удалой, ничего не скажешь!

Тут же в боях у Днепра принял смерть и ещё один из генералов Врангеля — генерал Третьяков. Получил Третьяков строжайший приказ от Врангеля удержаться на берегах Днепра.

— Честь генерала. Умру. Удержусь, — дал Третьяков перед боем клятву.

На дивизию генерала Третьякова наступала дивизия красных, которой командовал Иван Федько.

Не первый день бьётся с врагами Иван Федько. В бывшей царской армии был он простым солдатом. Затем стал ефрейтором. После Февральской революции произвели его в прапорщики. Когда вспыхнула Великая Октябрьская социалистическая революция, Федько был уже членом большевистской партии. Стал он с оружием в руках защищать молодую Советскую Республику. Создавал красногвардейские отряды. Командовал первыми соединениями Красной Армии. Сражался с немецкими оккупантами в Крыму. Бился с белыми на Кубани, на Северном Кавказе. Вместе с Якиром совершил героический переход с юга на север через всю Украину.

Знает генерал Третьяков, кто против него сражается.

— Федько, Федько… — вспоминает Третьяков.

— Бывший ефрейтор, — подсказывают генералу.

— Федько, Федько…

— Бывший прапорщик.

Вспомнил наконец Третьяков Федько.

Было это летом 1918 года. Сражались красные с белыми на Кубани. Было тогда у белых несколько полков, состоявших полностью из офицеров. Одним из таких полков командовал генерал Марков. В одном из боёв Маркова убило. Погиб Марков, сражаясь как раз с Федько.

Разгромил прапорщик Федько офицерский полк генерала Маркова.

Возмущался тогда Третьяков:

— Прапорщик — генерала.

В память о генерале Маркове одну из своих дивизий белые назвали марковской. Этой дивизией и командовал теперь генерал Третьяков. На неё и наступал Федько.

Не по себе как-то сразу стало генералу Третьякову. Недобрые предчувствия стали мучить.

— Федько, Федько… — повторял Третьяков.

Раздражало всё генерала. И то, что Федько всего лишь навсего прапорщик. И что молод совсем Федько. Двадцать три года красному командиру. А главное — совпадение.

И наши бойцы про совпадение:

— Побил Федько в своё время Маркова.

— Пришёл черёд и дивизии марковской.

Так и получилось. Разбила, растрепала дивизия Федько марковскую дивизию. Побежали от Днепра белые солдаты.

— Стойте! Стойте! — кричит генерал Третьяков.

Бегут, спасаются в панике белые.

— Конец, — произнёс генерал Третьяков. Достал пистолет, поднёс к своей голове и выстрелил.

Узнали наши бойцы:

— Ещё одним генералом у Врангеля стало меньше.

— Ещё не стало одной дивизии.

Во многих сражениях гражданской войны принимал участие Иван Фёдорович Федько. Так же, как и Ян Фабрициус, он был награждён четырьмя орденами Красного Знамени.

Примчался однажды врангелевский фельдфебель Тяпкин к своему взводному командиру поручику Ляпкину:

— Осмелюсь доложить — страшное!

— Что страшное?

— С воздуха.

— Что с воздуха? Стрелы? — спрашивает поручик.

— Нет.

— Из пулемётов строчат?

— Нет.

— Бомбы сброшены?

— Страшнее, ваше благородие, — не унимается фельдфебель Тяпкин.

Вытаскивает он из кармана листок бумаги. Напечатано что-то на листке. Развернул, читает.

«Солдаты и офицеры генерала Врангеля!» — и далее про то, чтобы бросали врангелевские солдаты и офицеры Врангеля и переходили на сторону красных. «Не давайте себя обмануть», — написано было в листовке. Красная Армия разбила Колчака, Деникина, Юденича. Разобьёт и Врангеля. Организуйте Советы солдатских депутатов, арестовывайте своих генералов, толкающих вас на кровавую войну, говорилось в листовке. А в конце: «Всем частям Врангеля, отдельным солдатам и офицерам, перешедшим на нашу сторону, мы гарантируем полную личную неприкосновенность и безопасность. Их мы примем, как родных братьев». А ещё ниже про Врангеля, что негодяй Врангель.

Листовка была сброшена красными с самолёта.

Понимает поручик Ляпкин: опасная в руках у него бумага. Схватил листовку, побежал к командиру полка полковнику Горностаеву.

— Разрешите доложить — страшное, — докладывает поручик.

— Что страшное?

— Листовка.

Достаёт поручик листовку, передаёт полковнику. Развернул полковник Горностаев листовку, прочитал.

Помчался Горностаев на доклад к своему начальнику генералу Драценко.

— Господин генерал, позволю доложить — страшное, — докладывает полковник Горностаев.

— Что страшное?

— Листовка.

Достал полковник Горностаев листовку, передал генералу.