Астрид Линдгрен - Собрание сочинений: В 6 т. Т. 6. Расмус-бродяга [Авт. сборник]
— Что это тебе, Улле, так весело сегодня? — спросила фрёкен.
Понтус стоял позади нас, и никто его не видел. Но вдруг послышалось: «Бе-е-е…», и Понтус сунул голову в класс. Все дети, сидя за партами, прямо-таки подпрыгнули. И фрёкен, между прочим, тоже.
— Это что еще такое? — спросила она. — Никак вы ягненка сюда привели?
— Лиса… — начал было Буссе, но замолчал, думая, что фрёкен рассердится на меня.
Я тоже немножко испугалась.
— Мы сейчас проходим домашних животных, — довольно тихо сказала я. — Так я думала…
— Что ты думала? — снова спросила фрёкен.
— Что хорошо поглядеть на живого ягненка.
Правда, это я придумала только теперь.
Фрёкен громко засмеялась, и все дети тоже.
Но громче всех смеялся Улле. У него даже что-то бурлило в горле.
Потом мы подвели Понтуса к доске. И все дети по очереди гладили его. Мы почитали в учебнике про овец, и я рассказала, как я выкормила Понтуса из рожка. Всем он очень понравился, и мы спели ему:
Белая овечка, бе… бе…Дашь ли шерсти мне?
Мне показалось, что Понтусу надоел весь этот шум, что ему захотелось обратно на пастбище. Хотя он стоял послушно возле моей парты целый час. Правда, не все время. Иногда он немножко подпрыгивал и блеял. И каждый раз Улле принимался хохотать. Он клал голову на крышку парты и заливался так, что другие начинали смеяться.
В хорошую, теплую погоду мы на переменках сидим на школьном крыльце и едим бутерброды. И на этот раз мы пошли завтракать на крыльцо. У меня, как всегда, была с собой бутылка молока. Фрёкен дала мне ведерко, и я напоила Понтуса молоком. Все ребята смотрели с интересом, как Понтус пьет. А Анна отлила мне половину своего молока.
Потом Понтус стал бегать по школьному двору и даже попробовал было щипать ботву морковки, которая только что начала пробиваться у фрёкен на грядках. Но я выгнала его с огорода и велела успокоиться и потерпеть до дома, когда он будет пастись на выгоне.
После уроков, когда мы снова собрались идти домой, Лассе сказал:
— Завтра мы будем проходить крупный рогатый скот. Вот будет интересно! Я приведу в школу быка.
Улле стал смеяться до икоты.
— Правда, быку будет тесновато стоять возле парты, — добавил Лассе.
Но фрёкен не велела нам больше приводить в школу животных. Хотя это и полезно, когда изучаешь живую природу.
— Но это все-таки неудобно, — добавила она.
— Да, подумать только, ведь мы будем проходить крокодила! — воскликнула Анна.
Тут Улле так захохотал, что прямо взвыл и, заливаясь смехом, с трудом выговорил:
— Ну тогда я приведу с собой крокодила!
По дороге домой Понтус устал, и мы по очереди тащили его, поднимаясь по горушкам. Потом все вместе пошли на пастбище и выпустили его. Никогда еще я не видела, чтобы ягненок так весело скакал, как Понтус в тот раз. Он помчался галопом к другим овцам и блеял на весь выгон.
— Да, видно, в школу ходить ему еще рано! — сказал Лассе.
По дороге из школы домой
Нам, ребятам из Буллербю, всегда весело идти из школы домой. По дороге мы болтаем о том, что было в школе. Иногда мы даже рассказываем сказки или говорим о том, что станем делать, когда вырастем большими, или еще о чем-нибудь. А иногда садимся немножко отдохнуть у дороги, влезаем на дерево или идем по ограде, а не по дороге. Это чтобы не было скучно.
Мама никак не поймет, почему в школу мы идем в два раза быстрее, чем из школы. Я и сама этого не пойму. Это и в самом деле странно. Но так уж у нас получается. Тут уж ничего не поделаешь.
Один раз, прошлой весной, мы пришли домой так поздно, что мама сказала:
— А ну расскажи мне, что вы делали по дороге из школы!
И я рассказала ей. А дело было так: сначала мы пошли в магазин в Стурбю и купили для дедушки постный сахар. Дедушка его очень любит, и мы охотно покупаем ему этот сахар. Дедушка держит его в угловом шкафу у себя в комнате и каждый раз угощает нас. И вот Бритта купила пакетик постного сахара. Нам всем хотелось его попробовать, но она не дала нам ни кусочка, а положила пакетик в свой ранец и сказала:
— Если шесть человек попробуют этот сахар, дедушке достанется один пустой пакетик.
— Нет, пробовать мы не будем, — согласился Лассе. — Давайте-ка лучше пойдем поскорее домой, пока не случилось беды!
И мы пошли домой. Но Буссе страшно любит карамельки и вообще всякие сладости. Он сказал:
— Ох, если бы у меня была крона! Я бы на всю крону купил карамелек.
— Но ведь у тебя кроны нет. Случайно! — съехидничала Анна.
— Нет, но ведь можно найти ее, — ответил Буссе. — Случайно!
— Интересно, как ты найдешь ее? — засмеялась Бритта. — Ведь ты вечно идешь, задрав голову кверху. А нужно, по крайней мере, смотреть на землю.
И Буссе решил смотреть на землю. Он прошел не больше пяти-десяти метров, как нашел крону. Вот чудеса-то! Может, все-таки есть на свете гномы, которые подслушивают чужие желания и рассыпают на дороге кроны. Эта крона лежала как раз на развилке дорог, ну там, где начинается дорога в Буллербю.
Сначала Буссе остановился и уставился на эту крону, будто не верил своим глазам. Потом он взял ее, помчался в магазин и купил на всю крону карамелек. Как и говорил раньше. А мы ждали его у развилки дорог. Когда он вернулся, то угостил нас всех карамельками.
— Подумать только! Как легко находить монеты! — сказал Буссе. — Сколько же денег я прошляпил!
Теперь мы все стали смотреть на дорогу. Лассе сказал:
— Эх, была бы у меня крона!
Он думал, что, может, гном и ему даст крону. Но крона ему все не попадалась. Тогда он снова сказал:
— Эх, найти бы мне пятьдесят эре!
Но и пятидесяти эре он все не находил. Сдаваться ему все же не хотелось, и он опять крикнул:
— Эх, найти бы десятиэровую монетку!
Десять эре он тоже не отыскал и сердито рявкнул:
— Ну уж одно-то эре я всяко найду, вот увидите!
Но он ничего не нашел. И остальные тоже не нашли. Один только Буссе нашел тогда крону, а кроме него никто так и не нашел ничегошеньки.
Буссе всю дорогу угощал нас карамельками. Под конец он придумал соревнование — кто дольше продержит во рту карамельку, пока она не растает. Наверно, он выдумал это, чтобы мы не очень быстро съели его карамельки. Но нам понравилось это соревнование. Мы взяли в рот по конфетке и сосали ее как можно медленнее. Немного погодя мы встали в кружок и высунули языки, чтобы сравнить карамельки, но почти ни у кого карамельки уже не осталось. Мы стояли на полпути к дому, напротив дома сапожника. Сапожник высунул голову в кухонное окно и крикнул:
— А ну, у кого из вас есть в башке хоть капля ума? Отнесите Агде туфли с подбитыми каблуками!
Мы поскорее спрятали языки, чтобы он не увидел, как мы соревнуемся. И все-таки Бритта выиграла конфетное соревнование. А Лассе взял туфли Агды и сунул их в свой ранец.
Потом Улле придумал соревнование, кто дольше не будет дышать. И мы стали соревноваться. Но только когда, на всякий случай, отошли подальше от дома сапожника. Ведь он, наверно, опять скажет, что мы дураки: стоим посреди дороги и не дышим.
Мы не дышали долго. Я после сказала маме, что мы, ясное дело, не из-за этого пришли поздно домой. Но все-таки немножко и из-за этого. Ведь мы не дышали довольно долго. Лассе уверял нас, что он выиграл. Но Улле сказал:
— А вот и нет, у Буссе лицо сильнее посинело!
Тогда Лассе предложил:
— Давайте поспорим, кто дальше плюнет. Только без девчонок! Они в плевании слабаки.
Мы с Бриттой и Анной рассердились. Мы можем плевать не хуже мальчишек. Бритта сказала, что, если мальчишки не примут нас в игру по плеванию, она не позовет их завтра на свой день рождения. И они нас приняли. Но выиграл, понятно, Лассе. Хотя Анна переплюнула и Улле, и Буссе.
У сапожника есть лужайка, которую весной затопляет. Она становится похожей на маленькое озеро. А на лужайке лежит большущий камень. Весной он походит на островок. Мы поравнялись с лужайкой сапожника и остановились, чтобы немножко отдохнуть.
— Мне охота забраться на этот камень, — сказал Лассе.
Мы все закричали, что нам тоже охота. Тогда Лассе вытащил несколько жердей из изгороди и приложил их к камню вместо моста. И мы перелезли на этот камень. Лассе полез первым. Погода стояла теплая, солнечная, и сидеть на этом камне, греясь на солнышке, было здорово.
— Вот бы поесть чего-нибудь! — сказала Анна.
Но еды у нас не было. Карамельки мы уже съели. Тут Лассе поглядел в свой ранец. Там лежали туфли Агды и еще бутерброд с сыром, который он не смог съесть на переменке.
Понарошку камень у нас был корабль, плывущий в море наугад, а мы — матросы. И все мы умрем от голода, если не подоспеет помощь. Лассе поделил бутерброд с сыром на шесть одинаковых кусочков и сказал:
