Людмила Матвеева - Ступеньки, нагретые солнцем
— Отвернись и не смотри, — шепчет Катя.
И он отворачивается. А через некоторое время поворачивается опять.
Опять Шмырин
Катя смотрит в окно и видит, как посреди двора стоит Шмырин. Он стоит, как всегда, свесившись на один бок. Неряшливо висят сосульками немытые волосы. Шмырину скучно, это видно по всей его фигуре. В этой скуке скрыта опасность: когда Шмырину скучно, он может обидеть любого. Просто от скуки. Хорошо, что во дворе никого, кроме Шмырина, нет и обижать ему некого. Как только Катя об этом подумала, во двор выходит Тимка.
Бывают же на свете такие невезучие люди! Сейчас Шмырин, конечно, привяжется к Тимке. Шмырин не спеша идет к Тимке. Зачем спешить? Всё равно от Шмырина никуда не уйдёшь. Хотя почему не уйти? Взял бы Тимка и убежал домой. Что тут такого? Но Тимка стоит и ни с места. Вот Шмырин подошёл к нему почти вплотную, что-то сказал, протянул руку и провёл всей ладонью по Тимкиному лицу. Катя видит всё это. Хорошо ещё, что Тимка не знает, что Катя видит. Катя повторяет про себя: «Веги домой, Тимка, беги домой!» А Тимка не бежит. Крепко уперся ногами в землю, голову нагнул, как будто собрался бодаться. От страха, что ли, он замер на месте? «Тимочка, миленький, хороший, замечательный, беги, пока не поздно!» Нет, прирос к этому месту.
И вдруг — Катя не может поверить тому, что произошло, она всё ясно видит и всё равно не верит — Тимка бросился на Шмырина! Тимка! На Шмырина! Взрослого парня, хулигана Шмырина, худой и тихий мальчик в очках Тимка со всего размаха ударил по щеке!
Что сейчас будет! Что будет! От Тимки останется мокрое место. Катя со всех ног бросается вниз. Скорее, скорее, скорее! Эх, зря не вызвала лифт! Показалось, что пешком быстрее, не хватило терпения ждать лифта. Скорее на помощь Тимке, хилому очкарику, робкому и застенчивому! Нашёл же Тимка, горе луковое, с кем связаться — с силачом и отпетым хулиганом, которого боится весь микрорайон. С самим Шмыриным!
Катя вылетает во двор, мчится через лужу, перескакивает через скамейку. Она готова кинуться на Шмырина. Она не допустит, чтобы Шмырин избил Тимку.
И вдруг Катя останавливается на полной скорости.
Тимка посреди двора один. Он держит в руке очки и близоруко моргает. Катя уже рядом, но он не видит её. И лицо у него взволнованное и счастливое.
В подворотне маячит Шмырин.
— Тима! Что он тебе сделал? Тима!
— Катя, ты?
Тимка наконец надел очки. Пригладил взъерошенные волосы.
— А что он может мне сделать? Ничего.
— Как?
— А так.
Шмырин кричит из подворотни:
— Подожди! Поймаю!
У Шмырина из носа течёт кровь, он утирается рукавом.
Честно говоря. Тимка и сам не совсем ясно понимает, как всё случилось. Шмырин не стал слабее, Тимка не стал сильнее Шмырина. Это ясно. Но Тимка в отчаянии бросился не рассуждая. Шмырин никак не ожидал, что Тимка даст отпор. Он был уверен в Тимкиной безответности. Интеллигент в очках — что он может? А Тимка вдруг не отступил. Он ринулся в драку, не умея драться. Но сила гнева — тоже сила. Желание отстоять своё достоинство тоже сила. Тимка в эту секунду был другим человеком — он не был робким и не был тихим. Он был смел и отважен. И поэтому победил самого Шмырина. Шмырин не был ни смел, ни отважен. Он был груб и нахален. От неожиданности он растерялся, нахальство слетело с него, а под нахальством он был трус.
— Я побил его, — сказал Тимка Кате, стараясь скрыть удивление.
— Тима, я всё видела. Ты очень смелый, Тима. Самый смелый! Только знаешь, я боюсь, вдруг он тебе отомстит?
— Шмырин? Да ты что? Мне? Да ты что?
Удивительное чувство приходит к Тимке в эту минуту. Он не боится никого на свете. Как это, оказывается, прекрасно — никого не бояться.
Самая большая и полная свобода — это свобода от собственных страхов.
Прощайте, сосны, прощайте, ели
Галина Ивановна сказала:
— В воскресенье мы с вами пойдём в однодневный поход. Тише, тише! Золотцев, опять?
— В поход! — кричал Золотцев. — Ура! У меня есть рюкзак!
— А вдруг меня мама не пустит? — спросила Света Агеева.
— Отличница, ябеда и подлиза Агеева будет сидеть дома! — засмеялся Золотцев.
— Сам ты будешь сидеть дома, — ответила Света.
— Сам будешь сидеть, — поддержала Эля.
— Тише, — ещё раз сказала Галина Ивановна. — В походе главное — дружба.
— Тише! — крикнул Золотцев.
— Тише! Тише! — закричали Вика Маслова, Серёжа, Тимка, Катя и весь пятый класс «Б».
Дверь приоткрылась, директор Вячеслав Александрович заглянул в класс и сказал:
— Что? Классный час? А я думал, пожар. Беседуйте, беседуйте.
…Они сидят в электричке. Тимка хотел сесть рядом с Катей, но постеснялся и оказался рядом с Серёжей. За окнами разноцветные дачи, разноцветные заборы и леса разноцветные. Светло-зелёные берёзы в молодых листочках. Тёмные, почти чёрные ёлки. Красные стволы сосен. Жёлтые от серёжек вербы. И каждый цвет яркий, чистый.
Тимка зарядил кинокамеру цветной плёнкой. Как назовёт он свой новый фильм?
— Тима, как ты назовёшь свой новый фильм? — спрашивает Галина Ивановна.
— «Пятый «Б» пошёл в поход», — предлагает Серёжа.
— Хорошее название, — говорит Галина Ивановна.
Тимка молчит. Ему не очень нравится такое название. И вообще иногда название придумывается после всего, когда картина уже смонтирована. Тогда Тимка смотрит ленту раз, другой, третий, и только тогда рождается название. А иногда оно приходит сразу, как-то само, без всякого труда, как будто ты вдохнул его вместе с воздухом.
Каким получится фильм о походе, Тимка не знает и не знает, получится ли он вообще. Можно снять много кадров, а они не сложатся в целое, не соединятся один с другим, не возникнет настроение, поэзия, красота. Тимка не умеет объяснить всё это словами, но он чувствует тревожное сомнение. И он молчит. Он наводит камеру на окно, снимает пейзаж — овраг, заросший ольхой, мостик с выгнутыми перильцами. На ветках ольхи золотые лёгкие серёжки.
Золотцев тормошит Тимку:
— Дай мне поснимать. Дай, а? Жалко? Жалко?
Вика Маслова спрашивает:
— Золотцев, а ты разве умеешь?
— А чего там уметь? Нажал кнопку, и всё.
Тимка смотрит в камеру, чтобы никто не заметил, как задевают его эти слова. Он понимает, что надо что-то ответить Золотцеву, но не знает, что сказать.
— Давайте споём какую-нибудь хорошую песню, — предлагает Галина Ивановна.
Она сегодня непохожа на себя: брюки и клетчатая рубашка, кеды и красный картузик. Тимка думает, что всё это ярко и красиво получится на цветной плёнке. Только надо спать не в вагоне, а в лесу или на лугу.
— Какую споём, девочки? — спрашивает учительница.
Света с дальней скамейки тут же отзывается:
— Почему обязательно девочки? Пусть мальчики тоже поют.
Всем смешно. Света так упорно борется за равноправие, что это стало всех веселить.
— «Медленно минуты убегают вдаль, встречи с ними ты уже не жди». — Это запела Вика, и тут же подхватила Галина Ивановна, а за ней Катя.
Тимка послушал и тоже стал петь. Когда при тебе поют песню, которую ты знаешь, тебе тоже хочется петь.
— «Каждому, каждому в лучшее верится. Катится, катится голубой вагон».
Тимка подпевает, а сам жужжит камерой. Катя поёт на фоне окна — хороший кадр. На фоне светлого окна тёмный силуэт девочки. Задумчивый профиль, пышные волосы, а вокруг солнечная пыль.
Недалеко от Тимки, через проход, сидит парень в стройотрядовской куртке. На спине у парня написано: «Петропавловск-Камчатский». Длинное название. Но оно легко уместилось на широкой спине парня. Рядом с ним сидит девушка в жёлтой курточке и зелёных брюках. Она положила голову парню на плечо, сначала дремала, а теперь поёт:
— «И хотя нам прошлого немного жаль, лучшее, конечно, впереди».
И парень достаёт с верхней полки гитару и начинает играть.
Теперь почти весь вагон поёт вместе с пятым классом «Б». Даже двое мужчин, которые играли в подкидного дурачка, убрали карты и тоже тянули басовито:
— «Каждому, каждому в лучшее верится…»
И тут Галина Ивановна сказала:
— На следующей выходим. Ребята, внимание. Все встали! Берите рюкзаки! Быстро!
И стала, шевеля губами и кивая головой, всех считать. Галина Ивановна первый раз вела своих учеников в поход и боялась, что кто-нибудь отстанет и потеряется.
Они идут по лесу, длинная тропинка вьётся вокруг деревьев. Очень тихо в лесу, хотя громко кричат птицы. Почему так получается — одновременно тихо и шумно, Тимка не знает.
Серёжа наклонил голову, прислушался:
— Слышите? Зяблик. А это щегол. А это опять зяблик Синица.
Тимка думает: «Я обязательно научусь различать голоса птиц».
— Молодец, Серёжа, — говорит Галина Ивановна.
