Невиданные чудеса Дивнозёрья - Алан Григорьев
— Готов спорить на целый противень пирожков — он что-то недоговаривает!
* * *Всю следующую неделю Никифор отмахивался от расспросов. Мол, не бери в голову, сами разберёмся. Тайка не настаивала, хотя и было любопытно, чем же дело кончилось? Ну да ладно, не пытать же его? Захочет — расскажет.
А в воскресенье, зайдя в гости к Марьянке-вытьянке, она встретила там зарёванную Анфиску. Перед домовихой стояла чашка с чаем и непочатый кусок пирога, но та на угощение даже не смотрела, а знай размазывала слёзы по щекам. И даже её рыжие косички выглядели поникшими.
— Ох, беда-беда! Не справляюся я. Всё из рук валится, будто я не беречь дом пришла, а портить. Представляешь, вечор разбила любимую баб-Лидину чашку. Ух она и ругалась!
— А по-моему, ты слишком паришься, — Марьяна сунула ей в руки салфетку, и Анфиска принялась вытирать покрасневшие глаза. — Расслабься. Подумаешь, чашка! Знаешь, сколько у нас Сенька посуды побил.
— Ну побил, — фыркнули из-за печки. — Подумаешь! Нельзя же быть во всём идеальным.
Тайке тоже захотелось как-то утешить Анфиску, она достала баночку вишнёвого варенья, которую принесла к чаю, и поставила прямо перед домовихой.
— Угощайся. Знаешь, устраиваться на новом месте всегда непросто. Но во всём стоит искать хорошее. Зато у тебя опять есть свой дом — разве это не здорово?
— Да он вроде как не совсем мой, — всхлипнула Анфиска. — Всё незнакомое. Мне там не нравится.
— Так обустрой так, чтобы понравилось. Или боишься, что Харитон вернётся и выгонит тебя?
Вместо ответа Анфиска пожала плечами и протянула Тайке новую берестяную записку, написанную тем же угловатым почерком:
«У МИНЯ ВСЁ ХАРАШО. ГОРОД ОЧИНЬ КРАСИВЫЙ. УЖЕ КАТАЛСЯ НА МЕТРО.
ХАРИТОН»
— Похоже, он там отлично проводит время, улыбнулась Тайка. — Менять свою жизнь к лучшему — это здорово, правда?
— Нет, это очень страшно, — Анфиска закрыла веснушчатое лицо ладонями.
— Знаешь, иногда жизнь просто сама берёт и меняется. А тебе приходится подстраиваться под обстоятельства. Но по своему опыту могу сказать: всё, что ни делается, — к лучшему.
— Я не о том, — Анфиска понизила голос до шёпота. — Дом энтот страшный. Мне кажется, будто за мной всё время кто-то наблюдает. Аж мороз по коже! Может, Харитоша потому и удрал? Там что-то завелось. Не знаю что.
А вот это уже было интересно… Домовые обычно не только чувствовали, но и легко распознавали всякое зло. Тайка с Марьяной переглянулись. Пока они думали, как успокоить дрожащую Анфиску, в форточку влетел Пушок — неразгаданные тайны манили его сильнее, чем осу — варенье.
— Так-так-так, что я слышу! Да тут не обойтись без известного дивнозёрского детектива! Я имею в виду себя, конечно. А это, как я понимаю, улика? — он подцепил когтем записку.
— Какая же это улика? Обычное письмо, — Анфиска поджала губы.
— Допустим. А как ты его получила? Что-то я ни конверта, ни марки не вижу. Где штемпель, я спрашиваю?
Пушок был настолько грозен, что домовиха наморщила нос и плаксивым голосом принялась оправдываться:
— А мне почём знать? Оно на столе в кухне лежало. Я понятия не имею, кто таков этот Штемпель. Думаешь, он за мной следит? А он злой?
Марьяна, сдерживая улыбку, протянула Пушку ложку:
— Лучше подкрепитесь, детектив. И не пугайте потерпевшую.
Это сработало. От угощения коловерша никогда не отказывался, а варенье — особенно вишнёвое — готов был потреблять в любых количествах. Пока Пушок ел — да так, что за ушами трещало, — Тайка тихонечко объяснила Анфиске про штемпель и почту и добавила уже в полный голос:
— Откуда у домового деньги на конверт и марки? Наверняка Харитон передал письмо с оказией. Может, встречную птичку попросил.
— Допустим, ты права, — Пушок облизнул измазанные в сиропе усы. — Но кто тогда скрывается в доме и пугает Анфиску?
— Бабай? — пискнула домовиха, вжимаясь в кресло.
— Кикимора-раздорка завелась? — с сомнением предположила Марьяна.
Тайка тоже выдвинула версию:
— Может, призрак? У бабы Лиды дом старый. Мало ли…
— Кошколак! — Сенька высунулся из-за печки. — Это как волколак, только кошколак. Ну чё вы уставились. Не вру я! И такое бывает.
— Кто бы это ни был, мы его выведем на чистую воду! — Пушок воинственно стукнул по столу ложкой. — Будем ночевать в доме бабы Лиды по очереди. Только, чур, не я первый!
* * *Этой ночью с Анфиской осталась Тайка. Ей пришлось влезть в окно, потому что домовиха не сумела отпереть дверь. М-да, похоже, она и правда пока не освоилась на новом месте, если даже замки её не слушались.
— А баба Лида точно не проснётся? — Тайка сняла кроссовки, чтобы ступать бесшумно и не оставлять следов. Она беспокоилась, а вдруг её обнаружат в чужом доме? Рассказывай потом полиции, что кошколаков ловила…
— Не проснётся, уж за это я ручаюсь, — Анфиска при виде Тайки приободрилась. Всё-таки вдвоём было не так страшно. А если залезть под стол да взять с собой пакетик баранок да бутылку кваса — почти что посиделки получаются.
Сначала они болтали о природе да о погоде, а потом Анфиска разоткровенничалась.
— Знаешь, ведь это Никифор настоял, чтобы я переехала.
— Ага, я так и думала. Он за тебя очень переживает. Говорит, если ты не поборешь страх, никогда не сможешь обрести новый дом. Так и будешь цепляться за прошлое.
— Прошлое всегда с нами, но смотреть надо в будущее, — Анфиска шмыгнула носом. — Эх, а я-то думала, что я ему нравлюсь…
— Конечно, нравишься! Даже не сомневайся, — закивала Тайка.
— Если
