Леонид Моргун - Грис-космоплаватель
Пшук был очень мягким и теплым на ощупь, иногда в глубине его прокатывалась какая-то странная волна, похожая на воздух, и тогда у мальчика замирало сердце. Кто знал, что еще «такое» может таиться в глубине этого грубо сотканного матерчатого тела? Над этим, пожалуй, стоило бы поразмышлять. Однако ввиду того, что и сам Пшук день-деньской занимался размышлениями по поводу собственной, чрезвычайно его занимавшей, персоны, Грис не стал в эти рассуждения вмешиваться и счел за лучшее оглядеться, тем более, что в ящике значительно посветлело.
Пыльные солнечные лучики проникали в ящик из щелей небрежно подогнанных и плохо оструганных досок. Вот одна из щелей расширилась, Грис поднял голову и встретился взглядом с двумя парами больших, круглых глаз, которые сосредоточенно и настороженно глядели на него из-под чуть приоткрытой крышки.
– Привет, – сказал Грис.
В ту же секунду крышка захлопнулась и топот ног указал на то, что ранние гости пустились в паническое бегство. Грис растолкал Пшука.
– Эй, не спи! Нас кто-то заметил.
– Вот еще, я не думал спать, – сонно пробормотал мешок. – Просто мне так хорошо думалось… Я уже почти что понял, что я такое, а ты вдруг начал меня отвлекать. И теперь мне придется начинать думать все с самого начала.
– А ты начни с той же мысли, на которой остановился, – посоветовал Грис.
– Ты полагаешь, так будет лучше? – оживился Пшук. – Ну что ж, давай рассмотрим исходную посылку: почему я так умен?
– Ах, оставь пожалуйста! – воскликнул Грис. – Нас обнаружили! Надо бежать.
– Если верить моим ощущениям, – невозмутимо ответил Пшук, – а им надо верить, потому что иного приемлемого способа исследования окружающего пространства у нас нет, мы приходим к выводу, что бежать нам отсюда некуда. За нашими спинами царский дворец, где пристреляна каждая кочка; прямо перед нами солдатский строевой плац, где сейчас марширует полторы тысячи человек; справа – окопы и блиндажи, где солдат не меньше; а слева точно такие же блиндажи и окопы, а вдобавок ко всему еще и артиллерийская батарея. Остается лишь путь вниз, но там, под землей находится генеральный штаб армии, да наверх где над нашими головами кружит летающая крепость Дон-Ди-Данг.
– Но что-то же мы все-таки должны делать… – растерянно произнес Грис.
– Сидеть тихо, – посоветовал Пшук. – Это в наших обстоятельствах самое разумное. тем более, что нас здесь караулят.
– Кто?
– Солдаты, разумеется.
Грис притаился и прислушался. Снаружи до него донесся шорох, затем послышался оживленный шепот, в котором можно было разобрать отдельные слова, что-то вроде: «Нет, ты… а вдруг он… а мы его…» Чуть приоткрыв крышку ящика, он выглянул наружу.
Ящик, в который они со Пшуком забрались (вернее было бы назвать его сундуком) стоял на дне глубокой, сухой, разветвляющейся в разные стороны канавы (которую правильнее было бы именовать окопом). Все пространство сверху над окопами было затянуто маскировочными сетями, а между ними – заставлено противотанковыми «ежами», надолбами, увешано мотками колючей проволоки, так что можно было только изумляться, как им ночью удалось прошмыгнуть между всеми этими препятствиями и не попасться. Однако, как мы уже указывали, тут всецело была заслуга Пшука, который хоть и был лишен глаз и ушей в полном смысле этого слова, однако обладал какими-то своими телепатическими «ощущалами», каковые и помогали ему великолепно ориентироваться даже в кромешной тьме и сквозь кирпичные стены глядеть как сквозь стекло.
За одним из поворотов окопа явно кто-то находился и издавал невнятные слова и звукосочетания. Более того, этот (или эти) «кто-то» беспрестанно сопел, пыхтел, фыркал и кряхтел, будто силясь поднять непомерную ношу. Вдруг в носу у Гриса защекотало, и он громко чихнул. Возня сразу же прекратилась. Спустя некоторое время из-за угла опасливо выглянули два детских личика, взъерошенных и перемазанных чернилами.
– Эй! – позвал Грис. – Не бойтесь. Идите сюда.
Головы скрылись. После некоторого молчания вновь показалась та, что покрупнее и крикнула:
– Бросай оружие!
– Сдавайся! – выглянув, добавила та, что поменьше.
– Да нет у меня никакого оружия.
– Значит ты не шпион?
– Нет, конечно!
Еще чуток посовещавшись, неизвестные вышли из укрытия. Это были мальчики, одному из которых было лет этак тринадцать, а другому не больше шести-семи. Оба были одеты в совершенно одинаковую, хорошо подогнанную армейскую защитного цвета униформу: кепки, гимнастерки, мешковатые штаны, ботинки на толстой подошве с высокой шнуровкой и все со множеством пряжек и молний и покрыто самыми натуральными маскировочными разводьями, словом, за такую одежду любой мальчишка на грисовой родине без колебания позакладывал бы собственную бессмертную душу, если б, разумеется, подозревал о ее наличии и о возможности совершения столь блистательного обмена.
– А ты правду говоришь, что не шпион? – недоверчиво спросил тот, что постарше.
– Клянусь мамой! – заверил его Грис.
– Какой еще мамой? – удивились оба.
– Ну… – пришла очередь Гриса недоумевать, – какие еще бывают мамы? А вас – что? тоже в капусте находят?
– В какой еще капусте? – оскорбился старший. – Мы – дети о-те-чес-тва! Вот! – он козырнул. – Младший помощник старшего заряжающего галактической пушки номер 872 613-й артиллерийской батареи 952-го полка 711-й дивизии – Один. А это – мой младший помощник – Двойка. А ты кто? – строго спросил он.
– А я – Грис.
– А какого полка?
– Никакого.
– А дивизии?
– Тоже никакой.
– А какой у тебя номер?
– Никакого номера у меня нет.
Оба переглянулись.
– Этого не может быть! – возразил Один. – У всех есть номера. Вот, гляди! – он задрал кепку и показал отпечатанные на лбу цифры (их-то Грис поначалу и принял за чернильные пятна). У старшего красовалось число 872-613-952 (711–001). У младшего столь же длинный ряд чисел оканчивался на 002.
– Видишь? – продолжал Один. – Каждый может, глянув на лоб, определить, что это за солдат или офицер, какой он части и чем занимается. А теперь ты покажи свой номер, – потребовал он.
– А у меня номера нет, – со вздохом признался Грис и показал свой умеренно чистый лоб (не будем забывать, что в последний раз он видел мочалку и мыло очень и очень давно), лишенный малейших признаков каких-либо надписей. Этот факт донельзя поразил обоих мальчиков.
– Вот это да! – ошарашенно воскликнул Один. – Как же это так? Ведь у всех, буквально у каждого должны быть номера.
– А вот и не у каждого, – возразил Грис. – Дело в том, что я инопланетянин. Не понимаете? С планеты Земля.
– А может быть, ты инопланетный шпион?
– Слышишь, Одинчик, – Двойка подергал его за край гимнастерки. – Давай сдадим его капралу, а? Он нам сахару прибавит. Вкусно будет… – мечтательно вздохнул он.
– Да какой я вам шпион? – возмутился Грис. – У меня ни документов поддельных нету, ни усов приклеенных, ни черных очков, ни оружия, ни фотоаппарата.
– И одет ты не по форме, – отметил Один.
– Вот именно. А ведь будь я шпионом, я постарался бы ничем от вас не отличаться, верно?
– Верно-то верно, – Один с сомнением покачал головой. – И все же…
В это мгновение пробурчал Пшук.
– Прячься! – скомандовал он. – Сюда идут!
Грис нырнул в ящик. Спустя несколько секунд в окопе оказался офицер в сопровождении десятка взрослых солдат. Увидев, что окоп кончается тупиком, офицер остановился в нескольких метрах от мальчиков и крикнул:
– Эй, соплячье! Никто подозрительный здесь не пробегал?
– А вот… – начал было Двойка, но Один мигом натянул ему кепку на нос и громко отрапортовал: – Никоим образом, ваша бодрость!
– Ладно, подтяни штаны и не распускай нюни, слюнтяй! – добродушно сказал офицер и повернул назад.
– Будет исполнено, – звонко ответил Один и чуть слышно добавил: – ваша подлость!..
Когда патруль удалился, Двойка наконец справился со своей кепкой и, стянув ее, закричал сквозь слезы:
– Погоди же, я все про тебя капралу расскажу, он тебе уши-то надерет! И как ты шпиона спрятал! И как лейтенанта обманул! Сидеть тебе на гауптвахте без сахара!
– Кого это я обманул? – зло сощурился Один. – Кто должен отвечать на вопрос офицера первым? Старший по званию! А ты чего вперед полез? Устава не знаешь? И кроме того, в чем я ему соврал? Он спросил, кто здесь пробегал? А разве он бегал? Он сидит себе спокойно в ящике – и пусть сидит, лишь бы наших клубней не кушал. Не будешь кушать?
– Не буду, – ответил Грис, выглядывая из своего убежища. – И вообще. Пойду я.
– Куда это ты пойдешь? – удивился Один. – Тебя же в таком виде без номера и формы первый патруль схватит. Честно признайся, это из-за тебя нынче ночью такая суматоха во дворце поднялась?
– Ну, из-за меня, – признался Грис. – Только я не виноват. Это мой Супербот нигде не мог найти места для посадки, вот и пришлось на клумбу садиться. Чего смеетесь, я же не виноват, что на вашей планете не нашлось пятнадцати ровных метров? Чего это вы, все кругом перекопали?
