Люси Монтгомери - Энн в Эвонли
На дороге, ведущей к школе, показался фургон. Хармон Эндрюс нещадно нахлестывал своих лошадей. Подлетев к Энн и толпящимся вокруг нее детям, он закричал:
— Раз в жизни дядя Эб угадал! Правда, гроза немного поторопилась. Нет, вы только гляньте на эту тучу! Эй, ребята, кому со мной по дороге, залезайте в фургон, а кому нет — бегите на почту. Переждете грозу там.
Энн схватила за руки Дэви и Дору, и они помчались домой со всей скоростью, на какую были способны ноги близнецов. Они вовремя успели добежать до Грингейбла и в дверях столкнулись с Мариллой, которая только что загнала кур и уток в птичник. Как только все четверо вбежали в кухню, свет на улице померк, словно кто-то огромный задул свечу. Туча закрыла солнце, и стало темно, как ночью. Раздался оглушительный удар грома, ослепительно сверкнула молния, и из тучи сплошной белой стеной посыпался град.
Даже сквозь грохот бури был слышен треск ломающихся ветвей и звон разбитого стекла. Через три минуты все стекла в окнах, выходящих на север или запад, были выбиты, и в комнаты полетели градины величиной с куриное яйцо. Гроза бушевала добрых три четверти часа. Перепуганная насмерть Марилла, утратив все свое спокойствие, стояла на коленях в углу кухни, положив голову на свое кресло и громко рыдая. Белая как мел Энн оттащила диван от окна и сидела на нем, обхватив руками Дэви и Дору. Дэви при первом громовом раскате закричал:
— Что это, Энн, наступил Судный день?.. Боженька, не карай меня за баловство — я же не нарочно! — И уткнувшись лицом в колени Энн, он так и лежал, дрожа всем телом.
Дора побледнела, но не утратив спокойствия, сидела рядом с Энн, вцепившись ей в руку. Кажется, девочка сохранила бы присутствие духа, случись даже землетрясение.
Затем, почти так же внезапно, как началась, гроза затихла. Перестал сыпаться град, гром откатывался на восток, и над миром опять засияло яркое солнце. Но как же изменился за три четверти часа этот мир!
Марилла поднялась с пола и упала в свое кресло. Ее ноги все еще дрожали от слабости, лицо страшно осунулось, и она, казалось, постарела на десять лет.
— Неужели мы все живы? — совершенно серьезно спросила она.
— Очень даже живы! — весело отозвался уже оправившийся от страха Дэви. — Я вообще-то ничуть и не испугался… только сначала. Уж очень все это случилось неожиданно. Я пообещал Богу, что не буду в понедельник драться с Тедди Слоуном, как собирался… но теперь я еще подумаю. Дора, а ты испугалась?
— Да, немного испугалась, — ответила Дора, — но я держалась за руку Энн и все время читала молитвы.
— Я бы тоже, может, прочитал молитву, если бы догадался, — сказал Дэви и торжествующе добавил, — но, видишь, я уцелел и без молитв.
Энн и Марилла выпили по рюмке знаменитого Мариллиного вина из черной смородины, которое в свое время наделало Энн столько неприятностей… Потом они подошли к двери, и перед ними открылась страшная картина.
Всю землю покрывал толстый белый ковер из градин. У стен дома намело целые сугробы. Когда через три дня град растаял, взорам людей предстала картина жуткого опустошения. Ни одного зеленого ростка не уцелело ни в поле, ни в огороде. С яблонь градом не только посшибало все цветы, но и поломало мелкие веточки и даже некоторые толстые ветви. Из двухсот саженцев, посаженных обществом, большинство были сломаны, или вырваны с корнем, или превращены в щепки.
— Неужели это тот же самый мир, что был час назад? — ошарашенно спросила Энн. — Неужели за такое короткое время можно произвести такие разрушения?
— Ничего подобного у нас на острове не случалось никогда, — в ужасе шептала Марилла. — Я помню сильную бурю, когда была еще девочкой, но она и сравниться не может с этой. Вот увидишь, Энн, мы еще услышим о многих несчастьях, которые натворила эта гроза.
— Надеюсь, все мои ученики успели добежать до почты, — озабоченно сказала Энн.
Впоследствии оказалось, что никто из детей не пострадал: кому было далеко до дома, послушались мудрого совета Хармона Эндрюса и укрылись на почте.
— А вон идет Джон Картер, — сообщила Марилла. Работник мистера Гаррисона, разгребая ногами слой градин, подошел к их крыльцу. На его лице застыла испуганная ухмылка.
— Какая жуть приключилась, мисс Кутберт. Мистер Гаррисон прислал меня узнать, все ли у вас целы?
— Да, мы все целы, — мрачно ответила Марилла, — и молния в наш дом не ударила. Надеюсь, и вы уцелели.
— У нас дела похуже. Молния ударила в трубу, прошла внутрь печки, выскочила через вьюшку, сбросив на пол клетку с Веселым Роджером, прожгла дыру в полу и ушла в погреб. Вот так-то, мэм.
— А Веселый Роджер не пострадал? — осведомилась Энн.
— Пострадал. Сдох.
К вечеру Энн пошла утешать мистера Гаррисона. Он сидел за столом и дрожащей рукой гладил пестрое тельце Веселого Роджера, лежавшее перед ним.
Никогда в жизни Энн не подумала бы, что будет оплакивать кончину этого наглого попугая, но сейчас почувствовала, что не может сдержать слезы.
— Это был мой единственный приятель… и вот, пожалуйста… умер. Старый я дурак — так переживать из-за какой-то птицы. Я знаю, что ты пришла мне посочувствовать, Энн, но не надо ничего говорить. Если ты что-нибудь скажешь, я расплачусь, как ребенок. Какая ужасная была гроза! Теперь уже никто не будет смеяться над предсказаниями дяди Эба. Грозы, которые он предсказывал и которые не состоялись, словно обрушились на нас все сразу. И как только он угадал день? Посмотри, что творится у нас в доме. Надо пойти принести досок и заделать дыру в полу.
Весь следующий день жители Эвонли только и делали, что ходили из дома в дом жаловаться на свои несчастья и узнать, что приключилось у соседей. На телегах по размытым дорогам проехать было нельзя, и все передвигались верхом. Газеты пришли с опозданием, и в них сообщалось, что бедствие постигло весь остров Принца Эдуарда. Несколько домов загорелось от молнии, несколько человек погибло, многие получили тяжелые ушибы, были выведены из строя телеграфная и телефонная линии связи. Погибло много молодняка, пасшегося на лугах.
Дядя Эб на следующее утро пробился к своей кузнице и весь день не выходил оттуда. Это был день его триумфа, и он насладился им сполна. Не будем несправедливы по отношению к дяде Эбу — он вовсе не радовался этой ужасной грозе. Но раз уж она все равно случилась, он гордился, что предсказал ее, и даже точно назвал день. Дядя Эб совсем забыл, что он отрицал прогноз в статье Наблюдателя. А что касается разницы в два-три часа — так это сущие пустяки.
Вечером в Грингейбл пришел Джильберт. Энн с Мариллой затягивали разбитые окна клеенкой.
— Бог его знает, когда удастся достать стекло, — сказала Марилла. — Мистер Барри ездил сегодня в Кармоди и говорит: ни в одном магазине нет в продаже ни листа стекла. Все стекло в скобяном магазине жители города раскупили уже к десяти часам утра. А что наделала гроза в Белых Песках, Джильберт?
— Много чего. Меня с детьми она застала в школе. Некоторые страшно перепугались. Трое упали в обморок, а две девочки закатили истерику. Томми Блуветт все сорок пять минут орал как резаный.
— А я только один разик вскрикнул, — гордо сообщил Дэви. — Огород мой раздолбало в лепешку, но и у Доры не лучше, — удовлетворенно добавил он.
Тут вниз по лестнице сбежала Энн.
— Джильберт, ты слышал потрясающую новость? Молния ударила в эту самую развалину — сарай мистера Боултера, и она сгорела дотла. Мистер Боултер уверяет, что наше общество нарочно наколдовало грозу, чтобы избавиться от его сарая.
— Одно, во всяком случае, очевидно, — засмеялся Джильберт. — «Обозреватель» навсегда закрепил за дядей Эбом репутацию пророка. Гроза дяди Эба войдет в анналы истории острова. Надо же было так случиться, чтобы она пришлась на день, который мы с тобой назвали наугад! Знаешь, мне даже немного не по себе — будто мы и впрямь ее наколдовали. Что ж, остается радоваться, что сгорело это старое страшилище — больше-то радоваться нечему. Все наши саженцы погибли.
— Ничего, следующей весной посадим новые, — философски отозвалась Энн. — Это же не последняя весна в нашей жизни.
Глава двадцать вторая
СЕНСАЦИЯ
Ранним июньским утром, через две недели после ужасной грозы, предсказанной дядей Эбом, Энн медленно вышла из сада, держа в руках два нарцисса на тонких кривых стебельках.
— Погляди, Марилла, — сказала она, показывая цветы Марилле, которая шла через двор в дом, неся в руках свежеощипанного петушка. — Из всех нарциссов распустились только эти два… да и они какие-то кривые. Какая жалость — я собиралась отнести букет на могилу Мэтью. Он так любил эти цветы…
— Да мне и самой их как-то не хватает, — призналась Марилла, — хотя вроде грех оплакивать цветы, когда случилось столько ужасных несчастий… погибла пшеница, овес, погиб урожай яблок, вишен и слив.
