Ахто Леви - Такой смешной Король! Повесть первая: «Король»
Карп, уловив в рассказе Короля слово «солдат», согласился, что да — солдатская служба такая и есть, куда поставят, там и служи. Офицерское дело командовать, солдатское — подчиняться.
— Офицеры тоже всякие есть, — говорил Карп, и Король сказал: «аха-а», — есть ничего люди, порядочные, — Король сказал: «аха-а», — но есть и такие свиньи, что…
Король сказал:
— Аха-а…
— Но вообще-то солдат — человек маленький, — подытожил Карп.
Король согласился:
— Аха-а.
Карп говорил по-русски.
Король рассказывал по-эстонски.
Смеялись оба на всем понятном языке смеха, и опять два колокола били: один тоненько дискантом, другой басом грохотал.
Словно угадав, как трудно бывает человеку, когда, пустившись путешествовать, забыл захватить паек, Карп порылся в уже знакомой сумке от противогаза и вручил Королю сверточек с бутербродами.
— Поешь.
Король только и сказал:
— Эге…
И бутерброды — черный хлеб с мясом — исчезли с удивительной быстротой. Арви нигде не было видно. Поев, Король стал смотреть на руки Карпа, державшие баранку. Он любовался нарисованной на тыльной стороне ладони голой женщиной — рыбой с большими грудями, которые подрагивали, словно живые. Незаметно он уснул под убаюкивающее урчание мотора. Скоро он привалился к Карпу, тот осторожно положил его голову себе на колени, а ноги поднял на сиденье.
У дома, куда раньше привозил белье, Карп остановил грузовичок. Король проснулся, и Карп сказал:
— Ну, привет передавай. Может, заеду как-нибудь, если будет время. Пока, брат!
Король прошептал сонно:
— Бока…
Грузовик, тарахтя, удалился в сторону Закатного леса. Приунывший Король не спеша поплелся к небесно-синему дому, хлопая огромными кожаными варежками. Одним словом, приближался час вечерней порки.
Глава XI
На ловлю щуки в устье реки Тори у Каменного моста всегда собиралось много народа, рыбаков и просто зрителей. Выхватывали щуку сачками или же били короткими баграми. Ловцы в высоких резиновых сапогах балансировали на остром носу волнореза Каменного моста, на кромке льда, на выступающих из воды прибрежных камнях, зорко глядели в воду, а мимо неслись потоки воды, лед, вырванные с корнями деревца, пучки сена, мусора и всякой всячины, вокруг кружились чайки и кричали, хотя им ничего здесь не перепадало.
Когда кому-нибудь удавалось выловить щуку, раздавался одобрительный гомон зрителей, принимавшихся обсуждать достоинства пойманной рыбы. Но и щука не совсем сдурела — сколько раз ловцы выхватывали пустой сачок, и тогда раздавался хохот.
Половодье затопило все окружающие луга, лед шел в море, воздух наполнялся особенными запахами, которые несли с собой обещания чего-то хорошего, ветер дул по-особенному, воробьи чирикали по-весеннему, даже солнце было по-новому свежее, словно умылось только что после сна.
Заслужив в классе плохую известность, Король старался больше не привлекать внимание Эльны своими подвигами. Он страдал молча и, как это часто бывает даже со взрослыми, ударился в другую крайность: стал выказывать к ней подчеркнутое равнодушие. Отключившись от внимания к Эльне, он вместо этого — чем еще заниматься в школе! — замкнулся в учебе, и здесь у него дела пошли на улучшение.
Но весна у реки! Что может быть в жизни более захватывающего! Правда, весною люди особенно тяготеют к любви, но это потом, когда тебе не девять неполных лет.
А сейчас…
Любовь любовью, но на реке столько интересного! Ну а Эльна?.. Это потом.
На реке шел лед, на берегах таял снег. Он становился вязким, влажным, из такого снега люди Тори выстраивали великолепные крепости, которые затем брали штурмом, чтобы разрушить. Потому что в человеческом обществе на земле с давних пор так заведено: сначала строят с любовью, гордясь умением своим, мастерством, потом разрушат все до основания и хвастают достигнутым.
Конечно же и у реки Тори одни штурмовали снежные крепости, чтобы разрушить их, а другие, как положено, эти крепости обороняли — такие правила игры существуют везде. Королю эта игра, откровенно говоря, показалась скучной. Вот морские баталии — другое дело, здесь он участвовал с удовольствием.
Правила морских сражений тоже всем известны: один корабль старается потопить другой. Но откуда корабли на реке Тори? Рыбацкие плоскодонки годились бы, только они еще на берегу — не возьмешь. А вот ящики, в которых на складе солят рыбу, — в самый раз. Ящики, конечно, пропускают воду, что там говорить, но это когда они ящики — в них щели большие. Когда же они корабли…
А чтобы они стали кораблями, их бросают в удобном месте в реку. Здесь ящики валяются двое-трое суток, доски разбухают, и уже они не ящики, а корабли, потому что воду больше не пропускают; если и обнаружится какая-нибудь щель, ее затыкают тряпками — готово! Можно забраться внутрь, захватив, разумеется, весла — небольшие, сантиметров тридцать дощечки, оттолкнуться от берега или кромки льда и плыть и топить любой другой «крейсер», который повстречается.
А крейсеров столько же, сколько капитанов.
А капитанов… Каждый, кто не боится воды и в состоянии соорудить себе корабль, — капитан. Топить есть кого, надо только смотреть, чтобы не потопили тебя.
Короля топили — что там говорить.
Как это происходит? Бомбят. Как же иначе! Снаряды? Из снега же. Кто идет сражаться на море, тот заготавливает вдоволь боеприпасов. Но идут и на абордаж, здесь-то больше всего и топят: или пробьют брешь в обшивке корабля, либо повышибут двигатели — весла, судно окажется предоставлено течению, и надо приложить немало усилий, чтобы выйти не то чтобы сухим из воды — такое исключается, а вообще выйти как-нибудь на берег, после чего необходимо основательно согреться. А на что, спрашивается, отцы? Согреют, будьте спокойны! Жарко бывает.
Пока Король вел морские бои, у Хелли и Алфреда продолжались свои сражения, у одного в столярке, у другой в прачечной.
Они трудились усиленно, чтобы накопить денег на всякий случай, потому что, когда есть в запасе деньги, это лучше, чем если их нет. Алфред еще никогда не имел столько заказов, по-прежнему приходил Чуть-Чуть, он и других офицеров приводил, и те тоже заказывали себе мебель.
На этот раз Его Величество первый класс завершил благополучно, по всем предметам четверки, лишь по поведению тройка, так что от Хелли за последний показатель достался сорокапятиминутный выговор со всевозможными сравнениями не в пользу Короля: «Вот Арви хоть и не силен в родной речи, зато какое поведение…», «Вот Валдур и Свен — тоже те еще бродяги, мальчики как мальчики, но поведение!..». Алфред относился к королевскому поведению терпимо, он считал Короля нормальным ребенком, он требовал, чтобы мальчик был как мальчик. Конечно, нужно быть воспитанным человеком и не сморкаться при Хелли по-хамски, зажав одну ноздрю пальцем…
Лето началось неожиданно. Король Валдур и Свен, встретившись как-то утром на Каменном мосту, даже сами удивились этой неожиданности.
— Ребята, лето наступило, — сказал Король как бы между прочим, но удивляясь в душе. Валдур и Свен в один голос подтвердили:
— В самом деле. — И предложили: — Пошли в Закатный лес, там праздник будет.
Король про праздник в лесу не слышал. Он часто приходил на Каменный мост, ведь дорога на эти таинственные базы, о которых все говорили, но никто толком ничего не знал, несомненно, шла через Каменный мост, это знали все, даже коровы Лонни. А в таком случае, если проедет Карп — встреча их неминуема.
— Будут прыгать с парашютами, — объясняли Валдур и Свен, — об этом в газете было написано, отец читал вслух. А скоро здесь пожарники с оркестром пройдут.
И действительно, людей на мосту все прибывало. Мужчины, женщины, ребятня пришли на мост как будто случайно, устроились поудобнее на каменных парапетах и ни с места. Скоро и сесть было некуда, а люди все прибывали. Когда уже народу стало больше, чем мог вместить мост, со стороны города показалась колонна, впереди пожарная команда, сверкали на солнце духовые инструменты. Зрелище Короля ошеломило, особенно его поразили мундиры пожарных, до сих пор таких черных с золотыми пуговицами ему видеть не доводилось.
Когда оркестранты, шедшие во главе колонны, уже подходили к мосту, раздался оглушительный треск, словно из пушки били, — это ударили барабанщики по своим большущим инструментам, которые они едва волокли на себе, тут же пронзительно вступили трубы, да с такой силой, что звук словно врезался во все поры королевской кожи, оглушил, ошарашил, и он, забыв про друзей своих, зашагал рядом с оркестром в сторону Закатного леса. За оркестром шли пожарные, за ними население города, одетое по-праздничному. Колонне, казалось, не было конца. Показались грузовики, на переднем опять-таки грохотал и скрежетал военный оркестр; впереди пожарные играли марш: «Эстонская земля, твой мужественный дух…» Военный оркестр на машине в это время исполнял «Амурские волны»… Весело было!
