Рувим Фраерман - Дальнее плавание
— Я так и думаю, — повторила Галя слова учителя. — Я научусь трудиться. Я научусь и ждать…
Дети долго не хотели уходить с этого праздника.
Но учитель сказал им:
— Идите и не жалейте об этом празднике, потому что скоро-скоро наступит весна и будет еще один праздник, самый большой в нашей жизни.
Все разошлись.
И вот они снова, звезды, мелкие и крупные, в длинной свите зимней ночи провожают со школьного праздника троих друзей.
Анка, Галя и Ваня идут все рядом, занимая всю дорожку на бульваре. И с неба льется на них тихий, очень слабый свет, который отражается в их глазах, ложится на снег, на дорожку, на дремлющие ветви деревьев. И опять на самом краю небосклона, среди других звезд, последняя в этой свите, горит одна блестящая звезда.
Они втроем смотрят на нее долго.
И вся душа их до самого дна наполняется ее далеким сиянием — дивным предчувствием счастья.
Что это за звезда?
* * *Пришла наконец та счастливая весна, о которой говорил Иван Сергеевич, тот праздник, которого ожидали не только Галя и Анка, но и все люди, желающие на земле добра. И небеса, неизмеримо высокие в эту пору мая, уже мирные, были пронизаны глубоким светом, и по ним плыли облака, которые ветер приносил издалека, с запада, будто и их, как солдат, возвращая на Родину.
Только Галин отец не вернулся.
Но если сердце твое празднует победу, то и горе твое понемногу утихает, и дни твои окрыляются быстрейшими минутами, и время мчится с божественной скоростью, и его так много, что хватает на все свои дела.
Галя это отлично узнала.
Она не воевала больше с предметами, и предметы не воевали с ней. Они покорялись ей теперь, как покорилась ей ее чудесная память.
Работа спорилась в ее руках; и в труде и в ученье она снова находила радость.
И дубовая роща, где весной распевали птицы над головою Гали и Анки, снова слушала их молодые желания, и грез их не тревожили никакие опасения.
Теперь уже никто из девочек, кто видел Галю, стоявшую у экзаменационного стола перед Иваном Сергеевичем и перед самыми строгими судьями, не сомневался более в том, что маленькое знамя их снова гордо реет на мачте, на их корабле, отбывающем в дальнее плавание за скромным подвигом долга, дружбы и любви.
И в тот день, когда Гале вручили самую высшую в школе награду, Иван Сергеевич, как в старые годы, поцеловал ее в золотую головку и сказал:
— Счастливого плавания, девочки! Одно я могу вам сказать на дорогу: в какую бы вы гавань ни прибыли, запасайтесь в ней силой и мужеством.
А вечером был снова праздник, последний в школе праздник для Анки и Гали.
И хотя Ваня не был на нем, но подруги вспоминали его, как сон, что прилетел к ним однажды на светлых крыльях в зимнюю ночь при свете горящих созвездий. Они хотели бы, чтобы он снова вернулся. Но сны не приходят к нам по нашему зову.
Это Галя и Анка позже узнали.
И милый зеленый берег детства стал удаляться от них.
Открывались иные, далекие и дивные берега.
Но автор уже не может прийти к ним вместе с Галей и Анкой, так как он кончил свою повесть, которую писал он только для юных сердец.
И, перечитывая ее еще раз сначала, он подумал о том, что, следя за их тревогами и волнением, он, быть может, вознес эти юные сердца чересчур высоко и простил им многие ошибки. Но он сделал это только из любви, ибо юность всегда прекрасна, и ничто не заставляет нас так сильно любить ее, как то, что с ней разлучает, — невозможность вернуться.
1946
