Дневник жизни - Владислав Анатольевич Бахревский

Все кончено. Отличник Пантелеев лопнул. Двойка.

Ниловна поставила двойку.

Я не решил задачу, которую задавали на дом. Она меня спросила, и я сказал, что не смог решить. Вызвала к доске. Я и у доски не решил. Посадила, поставила двойку. Но ведь я же старался!

Ладно. Хватит с меня долбежки. Уж больно хорошим хотел стать. А никому этого не надо. Ну и мне этого не надо. Мне и в троечниках хорошо. Не соскучишься.

Были выборы. Дашевский мне сказал: «Вот увидишь, председателем совета отряда меня выберут». И правда. Антонина сказала: «Предлагаю избрать пред. сов. отряда Володю Дашевского. Он хороший товарищ, хорошо учится. Он активный». Мы его выбрали. Старостой выбрали Сметанину, потому что она отличница. А звеньевыми тех, кто сидит на первой парте. Двух девчонок, одного мальчишку.

Да здравствует СССР! Новая победа! В космосе трое: командир Комаров, ученый Феоктистов, врач Егоров. Летят на ракете «Восход»!

12 октября — СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ НАШЕЙ СТРАНЫ!

Вот это да! Мы стали проходить Африку, а Анатолий Михайлович, оказывается, был в Африке! Он там работал и совсем недавно вернулся в СССР. Я записался в географический кружок. А в литературном кружке меня избрали старостой.

Да! Это случилось. Я не могу рассказать о моей тайне даже Володе Дашевскому. Только тебе я доверяю, дневник. Нет! Не буду писать ее имя. Но я расскажу обо всем, что произошло. В перемену я стоял в очереди за булочками. Она два раза поворачивалась ко мне и улыбалась. В первый раз я отвернулся, а потом вытаращил глаза и смотрел так, чтобы не моргнуть. И она смеялась. Не вслух, но я видел, как дрожат у нее плечи. Я понимаю, что не достоин, чтобы на меня обращали внимание… Сегодня она была в кино. У меня не хватило четырех копеек. И я стоял на улице. Наконец, кино закончилось. Все стали выходить, и я увидел ее. Я пошел за ней. Хотел узнать, где она живет, но она вдруг обернулась. Я прыгнул за угол и долго стоял как вкопанный. Дальше я не пошел и не знаю, где она живет. Я ничего не знаю. Но — это случилось!

В перемены Пантелеев выходил из класса и стоял в коридоре где-нибудь на видном месте. Он ждал и никак не мог дождаться знака от Неизвестного, который забрал его дневник. У Пантелеева никогда еще не было ни одной настоящей тайны. И вот, наконец, повезло. Но кто он, Неизвестный? Тут можно было думать разное, и Пантелеев ждал знака.

Однажды возле буфета он столкнулся с мальчишкой, который показался ему знакомым.

— Что глядишь? — спросил мальчишка.

— Так.

— Забыл, что ли?

— Значит, ты…

Мальчишка подмигнул: молчи. Они отошли подальше от ребят.

— Хочешь книгу про «Черную стрелу?» или «Атомную крепость»? Приключения.

— Хочу. А когда?

— Хоть завтра. Врезать никому не надо?

Помощь пришла вовремя. Вчера Трепаков налетел на Дашевского, Пантелеев заступился за товарища, и Трепаков пообещал привести в школу своих ребят.

— Когда они придут? — спросил мальчишка.

— После пятого, наверно.

— Все.

Когда занятия кончились, Трепаков подошел к Дашевскому и Пантелееву и сказал:

— Не завидую вам, парни.

Вышли из школы втроем. Их уже ждали. Человек шесть-семь. Дашевский остановился.

— Пошли, — сказал Пантелеев, — не трусь.

Их сразу окружили. И — расступились. В круг вошел новый дружок Пантелеева. «Бритик!» — зашептали ребята.

— Кому? — спросил Бритик у Пантелеева. Не дождавшись ответа, подошел к Трепакову и тыльной стороной ладони ударил его по лицу.

— Хватит?

— Хватит, — сказал Трепаков.

— Для памяти еще одну.

Он еще раз стукнул Трепакова, Его дружки исчезли. Пантелеев был поражен могуществом Бритика.

Молча дошли до палатки.

— За дружбу, что ль? — спросил Бритик. Переговорил с продавщицей, махнул ребятам. — Живо. Пока никого нет.

Отнекиваться было неудобно: выпили по стакану красного вина. Пошли дальше.

— Отстань маленько, — сказал Бритик Дашевскому. — Нам поговорить надо.

Дашевский отошел.

— Ты цену любишь? — спросил Бритик и посмотрел Пантелееву в глаза. У того закружилась голова. Он понял.

— Нет.

— Ну и я тебя не люблю. Завтра встретимся на большой перемене у буфета. Не придешь — дневник твой у директора будет, а заикнешься — сам понимаешь.

Усмехнулся и, не торопясь, пошел через улицу.

Тайна оказалась простой. Предложили воровать. Было горько, но страха Пантелеев не чувствовал.

На большой перемене к буфету он не пошел.

Почему мы плохо знаем немецкий язык? Потому что сменилось четыре учителя. Теперь нас учит пятая! Мы ей дали жару. Дубина Машков встал как столб, глядит на нее и не хочет садиться. Она вся покраснела, а потом очень жалобным голосом говорит: «Ну, сядьте, пожалуйста, товарищ!» Мы захохотали.

Она выбежала из класса, а нам стыдно стало. Всегда хулиганили — ничего, а тут вдруг стыдно стало.

Кто-то сказал: «Одно искусство не может существовать без других». «Большое это удовольствие жить на земле». М. Горький.

Власов[2] проиграл Жаботинскому[3]. Обидно. Власов умный человек. Я читал его рассказы. На самом деле он поднял больше Жаботинского, но четвертая попытка в рывке не засчитывается, хотя мировой рекорд есть.

На практике по труду мы работали на фабрике. Полторы недели были как настоящие ткачи. Заработали по три рубля. Но ведь — сами! Все очень хотели получить эти деньги. И все боялись, что директор у нас их отберет. Так и случилось. Приходит директор в класс