Дневник жизни - Владислав Анатольевич Бахревский

Вчера получил пятерку по истории. Ираида Лукинишна сделала большие глаза. Я У нее в прошлом году тоже троечником был.

Опять напишу про спорт. Я пришел записаться в гимнастическую секцию, а меня не приняли. Туда надо ходить с пятого класса, потому что после восьмого мы уйдем в другую школу и семиклассника обучать невыгодно. Я разозлился и сказал нашему преподавателю, что докажу на спартакиаде, а он сказал: «Докажешь — приму». На спартакиаде мы прыгали в высоту, бегали на один километр и на сто метров, делали вольные упражнения и подтягивались на перекладине. Чтобы получить зачетный балл, надо было взять сто десять сантиметров. Я и взял 110. Сто метров пробежал плохо, а километр хорошо — четвертое место по школе. И подтягивался хорошо.

Авдошкин из восьмого подтянулся 15 раз, а я 14. Почти даже 15. Чуть-чуть до перекладины подбородком не достал. Физкультурнику делать нечего: принял меня в секцию, а больше из седьмых никого не принял.

Сегодня географию преподавал новый учитель. И мы чихали. Он вошел, а мы давай чихать. По очереди. Он встал у двери и говорит: «Прочихайтесь, я подожду». Стал объяснять новый урок, а мы говорим, что не поняли старый. Он нам объяснил старый, и мы отстали от других классов на один урок. Вот какие молодцы! (дураки!)

Как жалко, что я уже большой. По-моему, одно из несчастий человека в том, что он делается взрослым.

Кажется, любовь больше разрушает, чем создает.

Ужасно. Умер Отто Гротеволь[1]. Какая потеря для нас и особенно для ГДР.

Трепаков насыпал в чернила карбид. Чернила вылезли и дышать в классе было нечем. Пока наливали новые, прошло минут десять. Ниловна сердилась, а ребятам хоть бы хны.

Не писал целую неделю.

Были на уборке картофеля, в совхозе. По литературе получил еще одну пятерку. Тамара Александровна, наверное, проверяла меня. А я теперь все учу. В конце концов мы учимся для себя.

Почти все мальчишки в нашем классе ненавидят меня. Сегодня моя команда обыграла их команду, и они подали протест. Мы им забили два гола. Все забил я. Уж как они хотели покалечить меня. Не вышло. А Трепаков сам валялся. Они нам забили один гол. До конца второго тайма оставалось семь минут. Но тут пришли заводские футболисты и не дали нам закончить игру. Ну что ж, переиграем.

Мое космическое колесо — глупость.

Я спросил вчера, кто мне поможет по дойчу усечь перфект сильных глаголов. А Трепаков сразу заорал: «Косарева тебе поможет. Она лучше всех знает дойч».

Я ни у кого не стал спрашивать. Целый вечер просидел над уроком, даже телевизор не смотрел. А сегодня меня вызвали. Я все отлично понимал, но я же не трещалка. У меня язык не ворочается так быстро, как у Сметаниной. Я думал и отвечал. И мне поставили тройку. За что?!! За то, что, отвечая, думаю? А потом спросили Дашевского. Ему поставили отлично. Все ребята возмутились, но учительница закричала на них. На перемене я подошел к Дашевскому и сказал: «Ты отвечал плохо. Тебе поставили пять несправедливо». А он ответил: «А я виноват?» Тогда я пошел к учительской, дождался М. Ф. и сказал ей: «Вы мне неправильно поставили оценку». Она страшно рассердилась. «Это еще что за разговоры! Учите лучше!» Я уверен — завтра она меня спросит.

Угадал! Поставила четыре. А мне ее четверка не нужна. Спросил: «Какие я сделал ошибки. За что снизили?» Она сказала: «Ошибок нет. Но ответ был неуверенный».

Я крикнул:

— Но я же не пулемет?

Она меня за это выставила из класса.

Что теперь делать, сам не знаю.

У нас болел классный руководитель. Теперь она выздоровела, и в субботу будут выборы старосты, председателя совета отряда и звеньевых. В футбол моя команда проиграла. Сыграли вничью, но перед футболом бегали эстафету, и моя команда пробежала хуже.

С географией все еще неладно. Рук никто не поднимает. Вопросы Анатолию Михайловичу задают с места. Дашевский сказал: «Если я захочу, у нас его не будет!» Хвальба! Отец в гороно — вот и хвастается.

Я совсем не пишу о книгах. А книги я читал. С начала учебного года на моем счету шесть произведений. Я решил теперь обязательно читать в день не меньше 180 страниц. За месяц это будет 5400 страниц и за год 64 800.

Какие же книги я прочитал.

«Юконский Ворон» С. Маркова. В книге показан произвол царского самодержавия над лучшими сынами Отчизны. «Остров Тамбукту» Марко Марчевского. Читал стихи Маяковского. Половину I-го тома Пушкина А. С., «Кармен» Мериме. А сегодня дочитал «Гобсека».

Мы занимались в кабинете биологии. Там стоял скелет. Трепаков, Дашевский и Косарева нарядили его. На шею повязали платочек, на голову надели кепку Дашевского и на ней нарисовали свастику. В зубы ручку — вместо сигары. Ноги вместо рук подвесили, а одну руку на копчиковую кость.

Пришла наша Антонина. Сначала засмеялась, а потом как закричит.

— Кто это сделал? Сознавайтесь! А не сознаетесь, директора позову.

Никто не встает.

— Староста, встаньте. Кто сделал?

Наташа Алиновская молчит.

— Председатель совета отряда! Кто сделал?

Василькин тоже молчит.

— Значит, вы укрываете нарушителей порядка. Оценка за поведение вам будет снижена. И в субботу мы выберем других, достойных ребят.

Как это мерзко! Виноватые молчат, а невиновным оценку снижают. Да и вообще это неправильно. Кто же своих выдает?

Антонина ушла. Урок сорвался. Мы насели на Дашевского, Косареву и Трепакова. Косарева