Михаил Львовский - Это мы не проходили
— Литература! — как зазывала на ярмарке, выкрикнула девушка, которую мы приметили в вестибюле института в очереди за стипендией.
К ней подошла пожилая преподавательница.
— Оля, — представилась ей девушка.
— История, — прошептала трусиха Валя Кулешева и ойкнула, когда к ней подошла местная преподавательница истории.
— Что вы так волнуетесь? У нас не страшно.
— Я знаю, но ничего не могу с собой поделать.
— Тогда меняйте профессию.
— Нет, я должна себя переломить, — твердо заявила Валя и проглотила очередную таблетку.
— Как вы уже знаете — физик! — представился Юра Рябинин Наталье Ивановне.
— Очень приятно, — ответила женщина без улыбки.
— Не попали в университет? — спросил Юра.
— Попала, — ответила Наталья Ивановна и показала на университетский значок.
— Ого! — изумился Юра.
— Биология! — сказала Лена.
Заведующая учебной частью с удивлением посмотрела на нее.
— Вы? Вот бы не подумала. Ну, значит, мы коллеги. Я тоже преподаю биологию.
***Огромный кабинет биологии представлял собой своеобразный музей. В стеклянных шкафах, доступных для обзора с четырех сторон, помещались чучела птиц и животных. Птицы сидели на ветках, животные прятались в искусно нарисованных зарослях и натуральных сухих камышах. На стендах под стеклом располагались богатейшие коллекции насекомых. Красочные плакаты наглядно рассказывали о пищеварительной, нервной, кровеносной и других системах гомо сапиенс.
Когда в кабинете появились Галина Петровна и Лена, им пришлось пройти довольно сложный путь между стеклянными шкафами, прежде чем они добрались до столов, расставленных возле огромных окон кабинета-музея. По дороге Галина Петровна шепнула Лене, показывая на окружающее их великолепие:
— Моя гордость.
Когда учительницы приблизились к веренице столов, ребята встали.
— Здравствуйте, дети! — сказала Галина Петровна. — С сегодняшнего дня биологию у вас будет вести Елена…
— Федоровна, — подсказала Лена.
— Ой! — как бы испугалась одна из девочек, сидевших на первой парте. — А вы от нас уходите?
— Не беспокойся, Вика, никуда я от вас не денусь. Это временно. Елена Федоровна также некоторое время будет вашим классным руководителем. Она практикантка, и это что-то вроде опыта.
— А-а, тогда еще ничего, — как бы успокоилась Вика.
— А теперь я познакомлю вас с классом, — обратилась завуч к Лене. — Очень хороший класс. Я не боюсь испортить его похвалой. Со всеми знакомить не буду. Дам общее представление. На первой парте — две отличницы. Милочка Ходзицкая — умница, общественница. И это несмотря на то, что в семье у девочки не все в порядке и здоровье слабенькое.
Ходзицкая произвела на Лену именно то впечатление, которое должны были вызвать слова Галины Петровны. Лена решила про Милу, что она, вероятно, к тому же добрая девочка и не принадлежит к типу зубрил, готовых ради пятерки ночи не спать. Вот только уж очень бледненькая.
— Рядом с ней, — продолжала Галина Петровна, — Вика Сергеева. Волевая натура.
«Оно и видно, — подумала про Вику Лена. — Этой палец в рот не клади».
Лене было не по себе от бесцеремонных характеристик Галины Петровны.
Особенно Лену покоробило замечание завуча о каком-то неблагополучии в семье Милы, сказанное во всеуслышание.
— Ну, Коля Понтрягин, Миша Сидоров, Клава Горелова — это все наша славная когорта. Они не подведут. А на задней парте, как водится, «Камчатка». Ее возглавляет Митя Красиков. Родители такие, что, кажется, лучше и желать нечего, а вот поди ж ты… Но ничего. По Мите ПТУ давно плачет. На будущий год мы от него избавимся. Спотыкайло, Харитонов, Погореловский, бывшие наши ученики, дорожку туда уже проложили. Мы о них не плачем. В профтехучилище с Красиковым нянчиться не будут. Там у станка он все поймет… Не буду больше вас задерживать Елена… Федоровна. Приступайте к занятиям, а я пойду посмотрю, как у остальных идут дела.
И Галина Петровна скрылась за стеклянными шкафами.
А Лена в упор смотрела на Митю Красикова, довольно щуплого подростка, сидевшего в окружении типичных завсегдатаев «Камчатки», эдаких великовозрастных лохматых ребят, верховодить которыми мог только человек с сильной волей. Щуплый подросток был тем самым мальчиком, которого Лена уже видела в «стекляшке» сегодня утром. Там за неопрятным столиком, как очень голодный человек, он ел сосиски, запивая их загадочной желтоватой жидкостью.
***Галина Петровна, приоткрыв дверь одного из классов, услышала голос Оли, а потом и увидела ее преобразившееся лицо.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
Трудно было представить, что это та самая девушка, которая так недавно показалась Галине Петровне чересчур развязной и взбалмошной. Завуч увидела довольное лицо сидевшей на задней парте словесницы и, кивнув ей, прикрыла дверь.
Еще не смолк взволнованный голос Оли, а его уже как бы перекрыли сухие, отточенные формулировки Юры Рябинина и тихое поскрипывание мела. Преобладали слова «отсюда следует» и «приходим к выводу». От столкновения изысканных стихов Блока с этими словами нельзя было не улыбнуться. Галина Петровна только на секунду глянула в щелочку и, увидев сплошь испещренную формулами классную доску, с благоговением прикрыла дверь. Все это было выше ее понимания.
Потом Галина Петровна заглянула в класс, где шел урок английского языка.
Ну что за загляденье был этот урок! Красавица Ира словно дирижировала небольшим вокальным ансамблем. Несколько мальчиков и девочек стояли, а Ира виртуозно направляла их беседу, показывая рукой то на одного, то на другого, бегло поправляя ошибки и убыстряя темп беседы. С каким-то неожиданным артистизмом она «подогревала» завязавшийся разговор, и беседа приняла такой непринужденный характер, что ребята вспоминали неизвестно откуда бравшиеся слова, потому что они были им так необходимы. Один мальчик даже сострил по-английски, и все засмеялись.
Галина Петровна удовлетворенно переглянулась с сияющей пожилой женщиной с очень русским лицом, которая сидела на последней парте, и тихонько прикрыла дверь.
***А голос трусихи Вали Кулешевой поразил завуча звонкостью и какой-то неожиданно обретенной уверенностью.
— Валентина Ивановна, — поднялась чья-то мальчишеская рука, — а даты вы тоже, как все, будете требовать? Вот я расскажу что хотите, но даты…
— Обязательно, — ответила Валя Кулешева, — какая же история без дат? Ты свою жизнь как помнишь? Без дат или с датами? В каком году родился, помнишь?
— Помню.
— В каком году в школу пошел?
— Конечно. Так это ж всё со мной было.
— А история — со всем человечеством, — ответила Валя, — тоже достойно запоминания.
— Да нет, я почему спрашиваю. Вот вы в бумажку нет-нет, да и поглядывали, а нам небось не позволите.
— Если на ней будет написано то же, что и на моей, то позволю, — ответила практикантка. — Иди-ка сюда.
Мальчик подошел к Валиному столу.
— Возьми, возьми этот листок. И можешь прочесть всему классу. Я разрешаю.
С некоторой опаской мальчик взял со стола лист бумаги, сложенный вдвое.
— «Валя, не волнуйся, никто тебя здесь не укусит», — прочел мальчик. — Это кто вам написал?
— Это я сама себе, чтобы не волноваться во время урока.
— А вы тоже волнуетесь?
— Еще как!
— Почему? Ведь мы же действительно не кусаемся.
Класс захихикал.
— Ты в этом абсолютно уверен? — спросила Валя.
Класс захохотал вместе с учительницей истории и заведующей учебной частью.
«Кажется, нам повезло», — подумала Галина Петровна.
***С этой мыслью она вернулась в кабинет биологии. Пробираясь между стеклянными шкафами, завуч услышала неимоверный шум. Сквозь искусственные заросли и натуральные камыши Галина Петровна увидела Лену, которая стояла за столом и растерянно стучала карандашом по его крышке. Завуч не поспешила Лене на помощь. Она наблюдала.
Вот Лена прекратила безуспешные попытки успокоить класс таким наивным способом и села.
Как ни странно, класс постепенно умолк.
— Напрасно, ребята, вы набросились на Митю Красикова, — тихо сказала Лена, — я на него не обиделась. Он, вероятно, прав. Действительно, я в своей жизни повидала не слишком много. Правда, если ему так уж не терпелось заявить об этом, он мог высказаться в более пристойной форме. Но от своих слов я все же не отказываюсь. Митя может задать мне любой вопрос, и я на него отвечу прямо и откровенно, а не буду, как он выразился, «юлить, как уж на сковородке».
— Хорошо, я задам, — сказал Митя Красиков. — Скажите, чем человек отличается от животного? Только насчет того, что труд создал человека, нам уже объясняли. Повторять не стоит. Ведь муравьи тоже трудятся, строят жилища и делают запасы. А пчелы? Да что говорить, вы сами знаете. Небось проходили.
